 Один из важнейших джазовых центров в США (после Нью-Йорка и наряду с Сан-Франциско и Лос-Анджелесом) - это Чикаго. Один из крупнейших деловых, промышленных и культурных центров страны, многомиллионный Чикаго обладает крупным сообществом джазовых музыкантов всех поколений, от 90-летних ветеранов свинговой сцены до юных студентов доброго десятка учебных заведений, располагающих джазовыми программами, и от всемирно известных боперов 50-х до не менее (если не более) известных радикалов-авангардистов из
AACM. Здесь есть два десятка джазовых клубов, один из которых
(Jazz Showcase, о котором мы уже подробно рассказывали) принадлежит к числу старейших в стране, и по крайней мере пять (включая авангардные Velvet Lounge и Empty Bottle и более традиционные Jazz
Showcase, Hot House и Green Mill) принадлежат к числу заведений, имеющих общенациональную и даже международную репутацию - подобно Blue Note или Birdland в Нью-Йорке. Есть множество концертов и целых концертных серий, а также по крайней мере два джазовых фестиваля общенационального значения - World Music Festival, название которого говорит о его музыкальной специфике, и Chicago Jazz Festival.
Начав разбираться в ситуации с джазом в Чикаго, довольно быстро обнаруживаешь, что очень большое количество нитей ведет в одно место. Выясняется, что и огромное количество концертов и концертных серий (до нескольких десятков в год!), и значительное количество событий в музыкальной индустрии (дискуссионные "панели", фотовыставки и т.п., включая главное событие для джазовой индустрии Чикаго - Чикагскую джазовую ярмарку, Chicago Jazzfair), и, собственно, один из двух крупнейших в городе джазовых фестивалей - Чикагский - проводит одна и та же организация, причем некоммерческая, имеющая статус общественной. Она же, эта организация, оказывается важнейшим источником информации о чикагской джазовой сцене и, что не менее важно, о внутренних взаимоотношениях в чикагском джазовом сообществе - за счет своего отлично сделанного, насыщенного, информативного и постоянно обновляемого вебсайта. Организация эта называется "Джазовый институт Чикаго"
и объединяет несколько десятков энтузиастов жанра, которые делят между собой многочисленные обязанности в этой организации. Руководит институтом маленького роста женщина со скромной внешностью и тихим, всегда спокойным, размеренным голосом. По основной своей специальности она - фотограф (в этом качестве она специализируется на джазе, на основании чего входит, причем как весьма активный член, в Ассоциацию джазовых журналистов), причем весьма интересный фотограф, о чем говорят ее многочисленные персональные выставки по всему миру. Ее зовут Лорен Дойч.
 Я встретился с Лорен Дойч в офисе Института, расположенном на девятом этаже старинного многоэтажного здания на Южной Мичиган-авеню, недалеко от побережья озера Мичиган. Здание принадлежит к числу исторических памятников Чикаго, в годы его молодости оно, со своими высокими этажами, наверное, считалось небоскребом. Внутри, мимо сумрачных, выложенных кафелем этажей с деревянными панелями на стенах, ходит неспешный, украшенный фигурной решеткой лифт, которым, как и лет восемьдесят назад, управляет солидный, неприступного вида лифтер.
- Формально Джазовый институт Чикаго - это некоммерческая культурная организация, которая была создана 33 года назад. Тогда в Чикаго не было достаточного количества концертных площадок, на которых мог бы быть представлен джаз. Конец эры биг-бэндов, массовая популярность рок-н-ролла - все это оставило очень мало возможностей для джаза как для концертной формы искусства. Тогда ряд людей, среди которых были Муал Ричард Абрамс (в то время - руководитель AACM, Ассоциации за продвижение музыкантов-творцов), несколько других музыкантов и несколько джазовых журналистов (в том числе Нил Тессер) создали организацию, целью которой были условия, когда самый широкий спектр разных стилей джаза может быть представлен в концертных условиях возможно более широким группам общественности. Значительная часть проводимых Институтом концертных программ получила широкую известность в первую очередь благодаря своим стилистически открытым программам, в которых мог быть представлен и традиционный джаз, и авангард, и бибоп и т.д. Это философия Института - стилистическая открытость, при которой аудитория получает доступ к самому широкому спектру музыки, объединяемой понятием "джаз". Первым президентом Джазового института Чикаго много лет был Дон ДеМайкл, в 1961-1967 гг. - главный редактор журнала Down Beat, затем - Эд Крилли. Оба этих человека располагали крупными архивами материалов по истории джаза вообще и джаза в Чикаго в частности, и впоследствии Институт подарил их архивы Джазовому архиву Чикаго, причем продолжает время от времени пополнять эти коллекции и до сих пор.
С течением лет Институт превратился в организацию, поддерживаемую взносами ее членов. Те, кто вступают в члены Института, вносят членские взносы и за это получают скидки на билеты (в тех случаях, когда Институт проводит платные мероприятия: значительная часть наших мероприятий бесплатна), на ряд джазовых и блюзовых журналов (Down Beat, Jazz Times, JazzNOW, Living Blues, Musician и Coda), на компакт-диски в ряде магазинов (включая крупнейший в Чикаго джазовый магазин - Jazz Record Mart), на вход в 12 чикагских джазовых клубов (включая такие важные, как Jazz Showcase, Andy's и Velvet Lounge), а также - ежемесячно в свой почтовый ящик - бюллетень Института, который называется Jazzgram.
 Мы проводим значительное количество концертов по всему городу, в том числе целую концертную программу - "Джаз и культурное наследие Чикаго", The Chicago Jazz and Heritage Program, совместно с Чикагским парковым округом (Chicago Park District); в рамках этой программы концерты проводятся под открытым небом в парках по всей территории города.
Еще одна наша программа - это серия мастер-классов для школьников, которые проводят чикагские музыканты. Кроме того, четыре года назад мы, совместно с Форумом американских композиторов, запустили "Композиторский проект" в поддержку чикагских композиторов, которые пишут (в том числе по нашему заказу) музыкальные произведения, посвященные истории нашего города, культурным и социальным особенностям различных его районов. Ну, и самый главный наш проект - ежегодный Чикагский джазовый фестиваль. Плюс еще несколько небольших, но важных программ, включая "Культурную генеалогию" - проект, в рамках которого мы записываем устные воспоминания ветеранов чикагского джаза в получившем широкое распространение формате "устная история" (oral history), причем проводятся встречи с этими ветеранами в школах чикагского Саутсайда (преимущественно черный район города - КМ).
Что еще? Конечно, Чикагская джазовая ярмарка, которую мы ежегодно (вот уже 24 года) проводим в последнюю неделю января в Культурном центре Чикаго. В ее рамках мы устраиваем ряд публичных дискуссий, на которые собираются представители музыкальной индустрии (фирм грамзаписи, радиостанций, агентств артистического менеджмента и т.п.), галерею фотовыставок и ряд других мероприятий. Например, в этом году программа ярмарки состояла из трех дней, первый из которых назывался Wordjazz (день был посвящен совместным проектам поэтов и джазменов), второй - собственно Jazzfair (ярмарка, на которой представлены артисты, лейблы, радиостанции, книги, магазины и т.п.) и третий - Cinemajazz (в рамках этого дня мы показали четыре отличных документальных фильма - о Петере Ковальде, Сонни Роллинзе, Стиве Лэйси и об участниках легендарного состава оркестра Каунта Бэйси 1943 г., а также целую подборку редчайших видеофрагментов из коллекции Боба Кестера, владельца старейшего чикагского лейбла Delmark и крупнейшего в городе магазина джазовой грамзаписи - Jazz Record Mart).
Незадолго до нашего ежегодного фестиваля мы проводим "тур по джаз-клубам". Мы провозим около двух тысяч людей на 25 автобусах по 15 важнейшим джазовым клубам Чикаго. Это, опять же, делается в рамках помощи тем, кто другим способом не может попасть в джазовые клубы. Вот, кажется, и все, что мы - в соответствии с формулировкой нашего статута - делаем для "сохранения, увековечения и пропаганды джаза в Чикаго".
Впечатляющий список. И как, велик ли штат Института, который проводит такое огромное количество мероприятий?
- Да как вам сказать: я - штатный исполнительный директор, и еще у нас есть штатный менеджер программ. Вот и все.
Быть того не может.
- Может (смеется). На самом деле, огромная часть работы делается добровольцами - включая стратегическое руководство Институтом, которое осуществляет Совет директоров: в него входят те, кто являются членами Института не менее 15 лет. Не забывайте, мы - общественная некоммерческая организация, члены которой не ставят перед собой задачу извлечения какой-то прибыли из деятельности Института. В Совете директоров у нас 26 членов. Лет 15 назад наши директора еще работали в штате Института, и каждый отвечал за определенное направление деятельности - образовательное, архивное, джазовая ярмарка, концертные программы... Тогда же, в середине 80-х, мы говорили о том, что нам стоило бы расширить штат, но экономические условия так и не стали благоприятными для этого - так что в нынешних экономических условиях мы вынуждены обходиться тем, что у нас есть. Два штатных работника - это ровно столько, сколько Институт сейчас может себе позволить, и моей задачей по-прежнему остается найти финансирование на увеличение штата.
В существующей ситуации мы, для того чтобы начать какую-то новую программу, должны вначале найти под нее какое-то финансирование. Раньше нас финансово поддерживали правительственные и неправительственные организации - Национальный Фонд Искусств, Совет по искусствам штата Иллинойс, ряд частных фондов. Сами по себе наши программы не приносят прибыли, поэтому мы должны придерживаться бюджета - хотя, конечно, когда принимается бюджет какой-либо программы, он предусматривает определенную оплату труда тех, кто в ней занят. Это касается и "клубного тура", и - в особенности - программы "Джаз и культурное наследие Чикаго", которая полностью спонсируется правительственными и частными фондами.
Я просто пытаюсь понять, как все это работает. Не могут же два человека полностью организовать и реализовать все это количество программ и мероприятий.
- Ну, как показывает практика, могут (смеется). На самом деле мы, штатные сотрудники, делаем именно только организационную часть - непосредственно на месте проведения мероприятия нам помогают добровольцы Института. Так, на проведении Ярмарки у нас было задействовано 40 добровольцев, работает большая команда и на другом большом мероприятии - клубном туре. Но и организационная часть - плоды трудов не только двух человек, работающий в штате Института. У нас есть партнерство с некоторыми городскими структурами Чикаго, которые в определенных границах берут на себя часть наших забот. Но, в конечном счете, все сводится к тому, чтобы все точно спланировать - и запланировать работы ровно столько, сколько мы можем сделать. А сделать, в результате, больше (смеется).
И как обстоит дело с общественным признанием деятельности Института после всех этих лет работы?
- Видите ли, у нас нет своего здания, где мы - и только мы - проводили бы какие-то мероприятия. Мы, как я это называю, нигде и везде. Все, что у нас есть - вот эти две комнаты, и я уверена, что ни у кого из тех, кто проходит по Мичиган-Авеню, при взгляде на это здание не возникает мысль: "здесь находится Джазовый институт Чикаго". Все, что мы проводим, мы проводим в сотрудничестве с кем-то (у нас это называется "жить и умереть в сотрудничестве с...") - в первую очередь с теми, кто предоставляет нам помещение для мероприятия; поэтому в массовом создании откладывается именно место проведения, и люди, конечно, не говорят - "тот концерт, что проводил Джазовый институт Чикаго", а говорят - "тот концерт в Музее современного искусства"... Причем, увы, даже пресса не всегда нам помогает в этом: даже если мы выдвинули идею концерта, и даже если мы при этом нашли на его проведение деньги, а все, что сделал наш партнер - это предоставил помещение, в газетах это, как правило, все равно будет отражено как "в Музее современного искусства прошел концерт...". Поэтому перед нами стоит задача больше обращать внимание людей на то, что все эти мероприятия организует именно Джазовый институт.
С другой стороны, люди, которые разбираются в ситуации, знают, что
н и к т о в Чикаго не делает того, что делаем мы, и они знают также, что все это мы делаем не для себя лично, что для нас показатель успеха - не провозглашение приоритета Института, а количество людей на концерте, новые возможности для музыкантов добиться признания своего творчества. Но, тем не менее, признание нужно - хотя бы для дальнейшей поддержки нашей деятельности. Поэтому одна из первоочередных задач, которые перед нами стоят - это взять на работу человека с опытом деятельности в области public relations для того, чтобы должным образом пропагандировать нашу деятельность. Нам не нужна вселенская слава, нам нужно простое признание того, что мы делаем. Ведь даже сейчас, когда мы уже двадцать два года проводим Чикагский джазовый фестиваль, спроси десятерых людей на улице, кто делает этот фестиваль - и девять из них ответят: не имею понятия. Еще бы, разве люди прислушиваются, что там говорят со сцены в начале концерта, или читают то, что на афише набрано мелким шрифтом в уголке?
Это, так сказать, одна сторона - публика. А как насчет музыкантов? С кем из музыкантов вы работаете?
- Попросту говоря, со всеми. На национальном и международном уровне музыканты хорошо знают нас главным образом благодаря Чикагскому фестивалю. Не будем забывать, что часть членов правления Института - как раз музыканты. И в организации фестиваля они принимают самое непосредственное участие - как и другие представители джазового сообщества, не входящие в состав правления. И наоборот: множество ведущих музыкантов выполняло для нас определенную работу. Например, несколько лет назад мы подписали договор с Рэнди Уэстоном, и он создал специально для фестиваля сюиту под названием "African Sunrise", которую и исполнил на фестивале со своим квартетом. Затем мы на таких же условиях сотрудничали с пианистом Данило Пересом, сейчас - с европейским бэндлидером Джорджем Грунтцем, который написал большую пьесу, посвященную музыкальному наследию Чикаго (в ее исполнении участвуют не только джазмены, но и блюзовые музыканты, и певцы ритм-н-блюза и госпел). Поэтому мы для музыкантов на национальном и международном уровне - не только организаторы фестиваля, мы еще и своего рода учреждение культуры, с которым можно творчески сотрудничать.
 Что касается местного, чикагского уровня, то на том же фестивале по крайней мере половина выступающих - чикагские музыканты. Это и не удивительно, поскольку одной из уставных целей Джазового института Чикаго является поддержка и пропаганда творчества музыкантов нашего города. А программа "Джаз и культурное наследие Чикаго" так и вовсе состоит из выступлений только наших местных музыкантов, не говоря уж о Чикагском композиторском проекте, который по определению предназначен только для живущих здесь авторов. Если говорить о перспективе всех лет нашей работы, то мы имели дело с сотнями чикагских музыкантов, для многих из которых выступления в наших проектах стали либо началом их широкого признания, либо важной ступенью на пути к такому признанию.
Я считаю, что это - одна из главных задач нашей организации. Она ведь и родилась из необходимости - в общем-то, чисто экономической - предоставить музыкантам возможность выступать, находить путь к аудитории. Времена изменились, и в это стране теперь немало мест, где музыканты могут выступать перед своей публикой - особенно в Чикаго, который сохраняет статус важного джазового центра. Но мы продолжаем эту деятельность, ставшую уникально характерной именно для Чикаго.
Меняется ли отношение чикагской публики к джазу?
- Оно постоянно изменяется - ведь и сама музыка изменяется. Джаз в разных своих формах был популярной музыкой еще в 40-е и даже в начале 50-х. И, поскольку индустрия музыки была заинтересована в этом экономически, существовала широкая общественная осведомленность об этой музыке. Затем это место в общественном сознании занял рок-н-ролл. Но музыка никогда не переставала развиваться, просто изменились условия ее существования. Джаз стал пробиваться к массовой аудитории в результате своего рода подрывной или подпольной деятельности: через саундтреки коммерческих фильмов, через музыку рекламных роликов, через фоновую музыку телепередач. В наши дни джаз опять изменился, и для того, чтобы определить его нынешнее состояние, людям нужно воспринять много новых идей. Джаз сейчас - это музыка глобализации, международная музыка, которая впитала и продолжает впитывать влияния множества разных музыкальных культур, прежде казавшихся чужими и экзотичными. Например, пианист Данило Перес играет музыку, в которой звучат мотивы его родной Панамы, обогащенные современными музыкальными идеями - от Телониуса Монка до самых новейших; в результате его музыка может быть понятной и доступной для самой разной, самой широкой аудитории (от его соотечественников, слышащих знакомые интонации своего фольклора, до знатоков джаза, увлеченных его тончайшим техническим и гармоническим импровизационным мастерством). И как в результате определить, какую именно музыку он играет? Современный джаз многолик, и общественная осведомленность по отношению к нему возрастает. Не в последнюю очередь - благодаря людям вроде Уинтона Марсалиса, который, кажется, был избран музыкальной индустрией на роль "главного джазмена страны" (увы!). Впрочем, то, что он делает, тоже очень полезно - даже и те конфликты и противоречия в джазовом сообществе, которые он разжигает своим воинствующим консерватизмом. Я лично не очень большой поклонник его музыки, но я понимаю, что его деятельность, в первую очередь образовательная, весьма важна и успешна, и его убежденность в том, что детям нужно рассказывать о джазе, тоже помогает этой музыке - потому что его слова, как представителя крупной, хорошо раскрученной в масс-медиа структуры работают на привлечение общественного внимания ко всему жанру и, как следствие, помогают финансированию деятельности не только Марсалиса, но и других джазовых проектов, в том числе образовательных. (Речь идет о нью-йоркском Линкольн-центре, где превосходный трубач Уинтон Марсалис, главный идеолог современного джазового консерватизма (чтобы не сказать - консервационализма) возглавляет джазовую программу, так называемую J@LC
(Jazz at Lincoln
Center), отлично раскрученную в масс-медиа и от этого занимающую в глазах общества едва ли не первое место в американском джазе - не вполне пропорционально реальному положению вещей - ред.)
То есть, короче говоря, Вы считаете, что общественное внимание (или, по крайней мере, общественная осведомленность о джазе) возрастает.
- Мне нравится так думать, определим это так. Мои аргументы за эту идею разнообразны. Во-первых, наш ежегодный фестиваль. До пятидесяти тысяч человек приходит на концерты! Им интересно, они любят музыку вообще (не обязательно только джаз) и приходят с мыслью, что и эта музыка может им понравиться. Мне не нужно, чтобы они слушали только джаз: я просто уверена, что это замечательно - тот факт, что и джаз они тоже слушают. Если взглянуть на индустрию грамзаписи, то джаз занимает меньше одного процента всех продаж (на самом деле в последние годы цифра эта колеблется вокруг трех процентов - в частности, в 2001 г. это 3,4 % от общей суммы продаж, но в целом Лорен права, процент невелик - ред.) - и это включая Кенни Джи, который, на мой взгляд, к джазу вовсе никакого отношения не имеет. Но я не уверена, что (в особенности в случае с джазом) можно измерять общественную осведомленность о джазе количеством продаваемых альбомов. Этот показатель, как мне кажется, нужно использовать с осторожностью и только в комплексе с другими показателями - вроде посещаемости фестивалей. В конце концов, у меня перед глазами - пример моей матери: она за всю свою жизнь не купила ни одного компакт-диска или винилового альбома, но она любит и хорошо знает музыку. Другие люди могут годами слушать только те несколько дисков, что у них были раньше, и не покупать новых - потому, что в нынешней экономической ситуации им это не так легко делать. Третьи переключились на скачивание музыки из Сети...
Есть и еще один момент. Музыка эта изначально родилась в определенной среде, и (за исключением биг-бэндового периода) ей приходилось проходить весьма длинный и непростой путь общественного признания из-за того, что большинство ранних ее творцов были "африканскими американцами". Поэтому есть множество людей, которые хорошо знают эту музыку на слух (потому что невозможно ведь заткнуть уши и вовсе ничего не слышать), но даже не подозревают о том, как это все называется. (Ай, браво, Лорен, подумал я: далеко не у каждого американца хватает гражданского мужества называть вещи своими именами - в том числе и тот факт, что, к примеру, на Юге еще лет сорок назад джаз именовали не иначе, как "музыкой черномазых" - ред.)
А с другой стороны, быть может, это даже и самый естественный путь. Да, конечно, музыку надо пропагандировать, раскручивать. Но ведь не будешь же бегать за каждым слушателем, настаивая: "обязательно послушайте!" - это же не лекарство, которое можно дать насильно, зная, что оно поможет! Я думаю, талантливая музыка обязательно найдет путь к слушателю, хотя, быть может, не самый прямой и широкий.
Вы приглашаете на фестиваль только американских музыкантов или зарубежных тоже?
- Мы привозим на фестиваль массу неамериканских музыкантов. Могу назвать некоторые имена из последних лет: французский пианист Марсьяль Соляль, сборная Италии по джазу - Italian Instabile Orchestra, в прошлом году - биг-бэнд радиостанции NDR из Германии, нидерландский пианист-новатор Миша Менгельберг, пианист из Испании Тете Монтолью... В общем, много музыкантов, в первую очередь - европейских. Мы просто стараемся составлять программу сбалансированно, перемежая известные имена и неизвестные, музыку общедоступную и поисковую - ведь наш фестиваль летний, на открытом воздухе, проходит в Грант-Парке, и надо учитывать эту специфику. Например, когда в 2000 г. приезжал итальянский оркестр "Инстабиле", мы поместили его выступление в программе прямо перед Уинтоном Марсалисом, на которого пришло много народу - и итальянцев очень хорошо приняли, потому что они замечательные музыканты и их поиски многих из собравшихся перед сценой тысяч людей увлекли. А с другой стороны, иногда самые сложные составы с непростой музыкой неожиданно срабатывают с огромным успехом. Помню, например, как играл у нас квартет Masada саксофониста Джона Зорна - одного из важнейших музыкантов нью-йоркского Даунтаун-авангарда, с Дейвом Дугласом на трубе, Грегом Коэном на контрабасе и Джои Бэроном на барабанах. Это очень непростая музыка, замешанная в равной степени на фри-джазе и на клезмере, фольклорной музыке восточноевропейских евреев. Но люди сидели, как завороженные, и слушали с огромным вниманием. Это был большой успех. И это еще раз доказало правильность нашей формулы - давать людям доступ ко всем направлениям и формам джаза.
Ну и, наконец, вопрос из категории тупых, но необходимых: каковы ближайшие планы Института?
- У нас много планов. Мы сейчас занимаемся усилением и упрочением нашей программы "Джаз и культурное наследие Чикаго" - в первую очередь расширением ее образовательных элементов, то есть проводимых в ее рамках творческих мастерских. Проведем очередной цикл концертов "Jazzcity", будем продолжать работу в рамках композиторского проекта (в прошлом году мы заказывали произведение, посвященное кварталу Брансвилл - в музыкальной истории Чикаго это то же, что Гарлем - в музыкальной истории Нью-Йорка, а в этом году это будет польский район города и женщина-композитор польского происхождения, Гражина Аугущик, которая пишет произведение для польско-еврейского клезмер-оркестра). Будем готовить очередные концерты из серии "Saxophone Summit", в рамках которых мы собираем на одной сцене всех ведущих чикагских саксофонистов (год назад, например, это называлось "Tenor Madness" и представляло ведущих тенористов города - Вона Фримена, Айру Салливэна, Фрэнца Джексона, Эдди Джонсона, Фреда Андерсона, Джзефа Джармана и Эдварда Уилкерсона). В этом году задействуем там наш Bebop Brass - биг-бэнд с непостоянным составом, в котором мы ротируем молодых чикагских музыкантов, играющих в оркестре наравне с ветеранами эры бибопа (очень важный опыт для музыкантов и очень интересное зрелище для публики!). Потом мы планируем мероприятие, которое направлено на привлечение молодых слушателей - проведем, как в старые добрые 30-е, "Битву биг-бэндов", в которой будут соревноваться все школьные и студенческие биг-бэнды города, в том числе и весьма сильные, как, например, из Университета Иллинойса. В апреле планируется концерт-посвящение басисту Малаки Фэйворсу, который мы проведем в сотрудничестве с AACM. В августе, как обычно - Чикагский джазовый фестиваль в Грант-Парке. А первого марта я второй раз в жизни еду в Польшу проводить собственную выставку джазовой фотографии (смеется). Вот и все наши планы... хотя, по-моему, я что-то еще забыла упомянуть.
 Кирилл Мошков
|
