С интервалом всего в один день в Нижнем Новгороде состоялись два джазовых концерта. 21 декабря в рамках юбилейного филармонического фестиваля на сцене Кремлевского концертного зала выступили дуэтом Даниил Крамер и Аркадий Шилклопер, а 23-го в Драмтеатре "делали джаз" санкт-петербургский квартет Андрея Кондакова и Валерий Пономарев, трубач из Нью-Йорка. Однако все по порядку.
Комбинатор и интеллектуал
 Аркадий Шилклопер, равно как и
Даниил Крамер, в каком-либо представлении нижегородцам не нуждались. Первый несколько раз бывал в Нижнем в рамках ряда джазовых проектов, второй в течение минувшего года успел выступить на филармонической сцене дважды.
Аркадий Шилклопер играл на джазовом инструменте флюгельгорне, на гораздо менее употребительной в джазе валторне и на национальном швейцарском инструменте очень колоритного вида под названием альпийский рог (близком по сути натуральной валторне). Кстати, три года назад швейцарское правительство в знак благодарности за широкую популяризацию своего инструмента на специальном вечере в швейцарском посольстве в Москве вручило Аркадию именной альпенхорн, и на настоящий момент у него их в коллекции уже три штуки.
Дуэт исполнил программу, уже отчасти "обкатанную" на российских просторах: авторские композиции Аркадия, джазовые стандарты разных лет и стилей, а также - всенепременнейше - одну из крамеровских "парафраз" (кстати, уже знакомую тем, кто побывал на "Вечере джаза с Даниилом Крамером" в рамках последнего сахаровского фестиваля: в ней попеременно звучат темы финала ре-мажорной сонаты Гайдна и "Кленовый лист" Джоплина). Концерт начался с пьесы Шилклопера в молдавском духе под названием "Folk Song", наповал загипнотизировавшей публику: флюгельгорн звучал воистину завораживающе. Не менее обворожительным было и мягкое пение валторны. Эффектный "гвоздь программы", альпенхорн, в соответствии со своей уже упомянутой "органической блюзовостью", показался все же скорее фольклорным инструментом, хотя, между нами, джаз можно изобразить на чем угодно. Вдобавок к сказанному не могу не отметить, что музицирование Аркадия Шилклопера было не только джазовым, но также несло явный отпечаток этники и модальных экспериментов. Даниил Крамер играл, как всегда, весело и зажигательно, а в своем сольном выступлении продемонстрировал владение рядом джазовых стилей и импровизационной комбинаторикой (уже упомянутая фантазийная пьеса на темы Гайдна и Джоплина).
Возникает вопрос: что объединяло двух совершенно разных музыкантов в дуэтный проект? Вероятно, общим эстетическим знаменателем проекта можно назвать практические размышления о музыке - о массовой музыке на излете постмодерна. Тем более, что подобные "размышления", как правило, выигрышно звучат. В течение всего вечера разнообразные фрагменты фольклора, джаза и академической музыки легко вычленялись слухом из пестрой стилистической смеси общего звучания и удачно опознавались публикой, провоцируя таковую на бурные аплодисменты и приливы симпатии к музыкантам, играющим любимые мелодии.
Было жарко
 Через день после филармонического концерта на сцене драмтеатра звучал хард-боп, скоростной, яркий и эффектный. Главным гостем вечера, устроенного радиостанцией "Европа плюс НН", был
Валерий Пономарев, о котором говорят, что он "играет без малейшего акцента, словно родился в Гарлеме".
Пономареву шестьдесят лет, и внешне он похож на Жана Габена; разговаривает энергично, обаятельно и "по существу" - так же, как играет джаз. Мне удалось эксклюзивно пообщаться с маэстро.
Живя в Штатах, вы играли в американских клубах - легендарных, культовых клубах, где звучит настоящий "черный" джаз и в воздухе плавает дымок марихуаны. В чем их отличие от российских?
- Конечно, московские, нижегородские и американские клубы весьма различны меж собой. Чем... многим. Но дело в том, что когда начинает звучать музыка, всякая разница между людьми и клубами сразу же пропадает. Джаз един и интернационален.
Расскажите о своих ближайших планах на будущее.
- Сразу, после того как закончится концерт и мы поужинаем в "Джем-Престиже", я еду в Москву. Третьего января в столице пройдет презентация моей книги
("На обратной стороне звука", издательство "Аграф" - М.П.), шестого - в Петербурге, куда я отправляюсь после Москвы. Седьмого лечу в Нью-Йорк.
Прожив полжизни в Америке, я все же считаю себя русским человеком: мыслю по-русски, по-русски воспитан, и всегда оставался русским, хотя и получил российское гражданство чуть меньше года назад... В течение же первых семи лет после иммиграции у меня не было вообще никакого гражданства, только разрешение на въезд в Америку. С этим разрешением в кармане я путешествовал по странам мира в составе "Jazz Messengers", и при оформлении виз у всех из-за меня были проблемы. И все же, когда Арта Блейки в очередной раз спрашивали: "Да зачем тебе русский трубач, неужели ты не мог другого найти?", он раздраженно отвечал своим хриплым голосом: "Ты мне не указывай, кто у меня на трубе будет играть!". Он очень мной гордился, и не упускал случая лишний раз сказать об этом.
Правду ли гласит легенда, что вы полюбили джаз, услышав пионерский горн?
- Откуда вы узнали?
Да, только не "джаз полюбил", а был очарован звуком трубы. Мне было шесть лет. Как-то в пионерском лагере я услышал, как вдали трубит горнист. О, я был потрясен; я побежал через всю территорию к этому горнисту и стал его упрашивать дать мне попробовать поиграть. Мои сверстники, собравшиеся вокруг, тоже вопили что-то в духе "Дай ему поиграть, это не твой горн!"... и вот я взял инструмент, и почувствовал себя так, словно он принадлежал мне всю жизнь. Я поднес горн к губам, поднял его вверх - так, как это только что делал горнист - и издал точно такие же звуки. Публика была потрясена... Так я вкусил тогда еще и сладость первых аплодисментов.
В фильме "В джазе только девушки" героиня Мерилин Монро жалуется на коварство обольстителей-саксофонистов. Также порой считается, что все контрабасисты очень спокойные и рассудительные, пианисты - нервные, кларнетисты - "светские"... Каковы трубачи?
- Все трубачи очень спортивны и оптимистичны... и еще их всегда любят девушки. Этим мы отличаемся от прочих исполнителей.
Солист солистом, но ведь с Пономаревым выступал не кто-нибудь, а квартет пианиста
Андрея Кондакова (Игорь Тимофеев - саксофон, Григорий Воскобойник - контрабас, Александр Машин - ударные). Приятно, что музыкантами был найден очень удачный баланс между великолепным чувством ансамбля, свободой от рамок типа "а вот твои восемь тактов и ни звуком больше" и импровизационным нарциссизмом. Партнером, самым адекватным заморскому трубачу по "температуре высказывания", оказался молодой ударник, и публика с восторгом аплодировала их захватывающим диалогам.
Под занавес, имея в виду само собой разумеющееся "без публики нет джаза", маэстро сказал следующее.
- Огромное удовольствие для вас играть. Вы просто замечательная публика. Жду не дождусь, когда я снова сюда приеду - хотелось бы не на полдня, а как минимум на пару дней. Спасибо вам большое! До свидания!
На этой радостной ноте все и закончилось.
 Мария Пантелеева,
"Нижегородские новости"
|
