Интервью Рэя Брауна
за кулисами фестиваля Лайонела Хэмптона
 В последние два десятилетия Браун работает
в основном в формате собственного трио. В
нынешнем его составе - два великолепных
музыканта, 28-летний пианист Джефф Кизер и
23-летний барабанщик Карим Риггенс. О них, а также
о роли контрабаса в джазе и о джазе как таковом, о
способах преподавания и т.п., мы и беседуем.
Я присутствовал на вашем мастер-классе вчера...
- Это не был настоящий мастер-класс...Они назвали
это "клиникой", но это не настоящая клиника.
И тем не менее, что вы думаете об идее
музыкальных клиник вообще? Сможет ли клиника
быть помощью для молодого музыканта?
- Если это настоящая музыкальная клиника.
А что вы называете настоящей клиникой?
- Там должно было быть три разных помещения. Все
студенты-пианисты идут в одну комнату с моим
пианистом (Джеффом Кизером - ред.), все
барабанщики - в другую, басисты - в третью. На два
часа. Мы показываем им все, что надо. И потом все
вместе идут в большой зал, и там мы им показываем,
как все это соединять вместе. Это вот клиника. А
вчера было развлечение. Я так сразу и сказал
публике: я знаю, что вы хотите, чтобы мы вас
развлекли - и мы вас развлечем. В расписании
фестиваля это называлось "клиникой Рэя
Брауна", но нельзя провести мастер-класс в
таком огромном зале, это просто невозможно. Там
такая огромная толпа ребятни, их трудно даже
удержать, чтобы они сидели спокойно, да и кто смог
бы их удержать? Вы - смогли бы? Нет? То-то и оно.
Надо искать другие способы обратиться к ним. Их
надо развлечь, только так они будут слушать.
Но, по крайней мере, вы их воодушевили своим
примером.
- Да, наверное, но вести настоящий мастер-класс в
толпе, где полтысячи детей младше двенадцати,
невозможно.
Многие люди уверены, что вы - самый лучший
джазовый басист. (Рэй фыркает, но улыбается).
Может быть, вам известна некая "басовая
истина", какой-то секрет, который позволяет вам
играть так, как вы играете?
- Да нет здесь никакого секрета, я просто играю на
контрабасе. Играю уже почти шестьдесят лет. Я
думаю... Музыканты, я говорю сейчас главным
образом о контрабасистах и барабанщиках,
уверены, что прежде всего они должны быть
отличными солистами. Но иногда, стремясь к тому,
чтобы быть великим солистом, ты что-то теряешь.
Басист должен иметь прежде всего отличный ритм и
отличный звук. Хорошо взаимодействовать с
ансамблем. Это должно прийти первым. А потом уже -
соло. Ты можешь быть отличным солистом, но потом
появляется другой отличный солист, и ты вынужден
отступить. А если у тебя есть ритм, ты всегда
найдешь себе дело, и твоя творческая жизнь будет
длиннее.
Значит, вы - "басист-басист", а не
"басист-солист"?
- Я не могу сказать, кто я такой. Я могу попытаться
описать, чего я стараюсь добиваться, но я не могу
сказать - вот, мол, я - такой. Я все еще не могу
(смеется).
В чем, по-вашему, разница в роли басового
инструмента в джазе и в других видах музыки?
- Если ты играешь басовую партию в классической
музыке, ты в основном выполняешь роль поддержки.
Если ты играешь в симфоническом оркестре, какие
там могут быть соло, вас там три парня, которые
играют одну и ту же партию. А иногда и десять
парней. Твоя роль изменяется, если ты играешь в
джазовом биг-бэнде. У тебя есть немного соло,
чуть-чуть. Если ты играешь в квинтете, ты
солируешь побольше. В трио ты солируешь много. Ну,
а если ты играешь в дуэте с кем-нибудь, ты будешь
соло весь вечер играть. Так что все зависит от
состава, в котором ты играешь, ну и от типа музыки,
конечно. Но поддерживающая роль у тебя будет
всегда, даже в маленьких группах бас играет соло,
но при этом всегда должен поддерживать ансамбль.
Если ты в ансамбле играешь на трубе, то ты
сыграешь мелодию, потом - соло, а потом стой себе,
отдыхай. А басист работает все время, пока
солируют все остальные, поддерживает их, а когда
подойдет его очередь, он еще и соло сыграет.
Вопрос очень популярный, но самый, наверное,
сложный: что такое джаз?
- (смеется) Что такое джаз? Джаз - это чувство.
Чувство чего?
- Это зависит от тебя, от того, что эта музыка для
тебя означает. Для разных людей - по-разному. Для
меня джаз - доброе чувство, оно заставляет меня
улыбаться, двигаться, притоптывать ногой.
А что это для вас?
Допустим, то же самое, но что если вы играете с
людьми, для которых джаз означает что-то другое?
- Например?
Ну, например, нечто мрачное, угрожающее.
- (удовлетворенно): Так это авангард. Это другой
звуковой мир. Если б это была авангардная группа,
так я не знаю, нужен бы я был там с моим ощущением
свинга. Там, возможно, понадобился бы кто-то
другой. Я боюсь, что из-за того, в каком стиле,
каким образом я играю, меня бы и не пригласили
(смеется). Разные ощущения джаза чаще всего и не
пересекаются, потому что те, кто по-другому
чувствует, по-другому и играют. Я играю вот так -
со свингом. И в коллективах, где я играл, всегда
ценили именно это, иначе меня бы и не приглашали.
Но это вовсе не означает какой-то замкнутости.
Вот, например, мой пианист (Джефф Кизер - ред.). У
него есть чувство свинга, он любит свинговать, но
он может и выходить далеко за эти границы. Он
абсолютно все может играть. Но, сколько бы мы не
сочетали разные стили, все равно должно быть
что-то общее в музыке, что-то, что привлечет людей.
Что-то, идущее, наверное, с небес, вы понимаете?
С пианистом вы находите это общее. А с
барабанщиком? Он (Карим Риггенс - ред.) ведь вас
почти на полвека младше?
- Да, этот приятель очень молод. Вы знаете, он ведь
даже делает записи с рэп-группами. Он очень
многосторонний музыкант. Да и пианист тоже таков:
Джефф записывает даже электронную музыку. Они
оба разносторонние. А я у них - начальник
(смеется), так что втроем мы играем то, что
нравится мне. И им это нравится! Мы получаем
огромное удовольствие от игры. А это - самое
главное.
И последний вопрос - не вопрос даже, а просьба.
Напишите что-нибудь для наших
читателей, пожалуйста!
- Давайте бумагу...
Беседовал Кирилл Мошков
|
