502 Bad Gateway

Уходящий год был в Австрии временем юбилеев: во-первых, с 2002 года продолжали отмечать 70-летие самого прославленного австрийского джазмена - да, конечно, Джо Завинула. Его, как выяснилось, на родине ценят не меньше, чем нынешнего губернатора Калифорнии: в этом году пианисту братьев Эддерли, Майлса Дэйвиса и первопроходцу джаз-роковой электроники в этом году даже присудили премию "Амадеус", местный аналог "Грэмми". 
В августе исполнилось 60 лет трубачу и композитору Михаэлю Мантлеру. Карла Блэй недавно на гастролях в Польше пошутила: "Такая уж у меня планида, - устраивать в Штатах джазменов: первым моим мужем был канадец Пол Блей, вторым - австриец [Мантлер]". Между прочим, этот австриец еще и отец ее ребенка - Карен Мэнтлер, не просто дочери известных родителей, а очень стильной и почему-то совершенно не известной у нас джазовой вокалистки. 
В октябре отмечали еще одно 60-летие - пианиста и педагога Фритца Пауэра, раскрутившегося сначала в берлинском клубе Jazz-Galerie, но вернувшегося в Австрию, когда там - в середине 60-х - джаз стал принимать институциональные формы. Между прочим, первое в Европе джазовое учебное заведение - это Высшая музыкальная школа в австрийском Граце, потом возникло отделение в Венской консерватории, а в начале 70-х - биг-бэнд государственного радио ORF.

И последнее (только по перечислению) знаменательное для австрийского джаза событие 2003-го года - чуть ли не весь сентябрь отмечали 10-летие джаз-клуба "Порги и Бесс" - официально Jazz & Music Club Porgy & Bess, проще P&B. В Интернете - просто porgy. Это - не единственное место в Вене, где сейчас можно регулярно услышать настоящий джаз, но история клуба - это история джаза в Австрии со всеми его, австрийского джаза, взлетами и падениями.
В начале ХХ века в жилом доме по адресу Riemergasse 11, кажется, было кабаре - кажется, под истинно венским названием Fledermaus ("Летучая мышь"). Потом оно называлось Rondell.
Это в пяти минутах ходьбы от географического и туристского центра города - Stephansplatz со знаменитым собором св. Стефана. Но история клуба началась....в Париже. Озабоченные тем, что в некогда развеселой столице бывшей Австро-Венгерской империи как-то скучновато, нацисты силой переселили из парижского клуба Vendatour музыкантов во главе с барабанщиком Артюром Мотта в Вену. Мотта был настоящим джазменом: после окончания Второй мировой войны он одно время даже работал с самим Джанго Рейнхардтом. Говорят, он очень удивлялся тому, как мало в Вене джазовых музыкантов профессионального уровня.
Так или иначе, но после войны местные джазмены продолжали там собираться - говорят - по инициативе Ханнеса Танхойзера (Hannes Thanheuser), архитектора по образованию, но актера и музыканта по призванию. Хотя гонораров Танхойзер не платил, он купил на свои средства фортепьяно, на котором, говорят, часто играли в четыре руки Джо Завинул и Фридрих Гульда, который жил по соседству - на противоположной стороне улицы. Но к середине 50-х от джаза в заведении, шикарно называвшемся Studio 1, уже ничего не осталось...
А в 70-е на его месте открылся порно-кинотеатр, до 1991 года беспрерывно крутивший "Deep Throat" - первый "легальный" американский порно-хит.
До сих пор в витрине рядом со входом в P&B свалены в кучу (похоже, в назидание потомству) предметы, оставшиеся от злачного места - вывески, указатели, даже, кажется, детали кинопроектора.
Но в 1993 году Матиас Рюэгг, к тому времени уже - лидер прославленного Vienna Art Orchestra, сколотил инициативную группу (в нее вошел в том числе и кларнетист Ренальд Деппе, которого я в первой части обозвал Рудольфом, за что прошу у всех извинения), решившую возродить на бойком месте джаз-клуб. На должность арт-директора позвали Христофа Хубера, которому место поначалу совсем не понравилось.
- Акустика показалась мне отвратительной, подвал, плюш кругом, к тому же еще двойные металлические двери. Сами понимаете, кинотеатру надо было отгораживаться от остального мира, - рассказывал мне похожий на скинхеда, только все время доброжелательно улыбающийся Христоф. - А потом, когда принесли аппаратуру, выяснилось, что с микрофонами все звучит отлично, а двойные двери изолируют нас от жильцов наверху.
P&B - место уникальное, наверное - возможное только в сердце европейской цивилизации. Представьте себе гибрид клуба и концертного зала - и не как наш "Дом" с бедным баром, а со вполне приличной ресторанной кухней и двумя (!) барами - один внизу (он расположен так, что им могут пользоваться и музыканты) и второй - наверху на галерке. Кресла расположены рядами, но не по прямой линии, как в обычном концертном зале, а как бы пилообразно - так, что перед каждыми тремя-четырьмя креслами оказывается свой столик. Обслуживание не прерывается даже на время исполнения, но официанты передвигаются так, что их не видно и не слышно: если им нужно с вами поговорить (например, принять заказ), то они обязательно присаживаются рядом на корточки (!). 
Кроме электроакустики, в клубе установлена компьютерная проекционная система - та самая, которую VAO привозил в Москву.
Она, кстати, очень пригодилась для проекта упоминавшегося в первой части Хэйза Гринфилда (Hayes Greenfiled) - "The Music of Roy Lichtenstein". Недавно умерший Рой Лихтенстайн был классиком поп-арта, его картины - это как бы раздутые до размеров музейной стены- картинки из (воображаемых) комиксов. Но - в отличие, скажем, от Энди Уорхола - Лихтенстайн был любителем джаза, а не поп-музыки, и даже сам играл на саксофоне. Его любимые вещи (от Коулмэна Хокинса до Майлса Дэйвиса) даже вышли сейчас на одном диске "The Memory Haunts My Reverie". Гринфилд, типичный музыкант нью-йоркского Даунтауна, вместе с трио пианиста Оливера Кента (Ули Лянгтхалер - бас, Христиан Зальфельнер - ударные) всю эту классику воспроизводит - весело и непринужденно, слегка напоминая сценическими манерами нашего доброго знакомого Майка Эллиса...

Сколько мест в клубе - я спросить забыл, но, наверное, около трехсот (вместе с галеркой в форме подковы).Но зато мне с гордостью сообщили такую статистику: за десять лет в P&B выступило около 15 000 музыкантов и было выплачено - задержите дыхание! - примерно 4 миллиона долларов гонорара. 
- А, что называется, "от дверей" ли платите вы музыкантам? - спросил я Христофа Хубера.
- Что вы, у нас - серьезное заведение. Гонорар - как и все прочее - оговаривается заранее.
Основные концерты начинаются в 20.00, но бывают и в 22 часа, и дневные концерты, и почти каждый день в полночь - диджейские программы, IDM и прочая электроника. Клуб участвует также в разных городских фестивалях новой музыки - в основном с программами разного hi tec'a. Увы, уже после моего отъезда состоялась премьера проекта живущей в Вене тувинской вокалистки Саинхо (с басистом Уильямом Паркером и барабанщиком Хамидом Дрейком).

Матиас Рюэгг в особых случаях сам ведет концерты - например, церемонию вручения премии имени Ханса Коллера или вечер Jazz Community Recall (фонда взаимопомощи имени певицы и композитора Корнелии Гизе), на котором я, собственно, и услышал сразу чуть ли не десять (а то и больше) местных джазовых вокалисток. Герр Рюэгг сразу же снабдил меня своим новым диском "Duke Ellington's Sound of Love, volume 2", записанным live в своем родном клубе (только две вещи совпадают с Volume 1). И охотно поделился своими планами:
- Эту программу мы играем в новогоднюю ночь - вместе с традиционной "All That Strauss".
- Эта та, на которой есть и наш Аркадий Шилклопер. Как, кстати, вам с ним работалось?
- В творческом отношении - без проблем: Аркадий - один из лучших валторнистов джаза. А вот с организационной точки зрения - визы, сроки, авиабилеты... сами понимаете.
- Как Вам фестиваль "Богема-джазз"?
- Это - тот, что в Москве? В целом - отлично, хотя чувствовалось, как все нелегко дается его организаторам.
- Похоже, Вы все больше занимаетесь мэйнстримом?
- Да, потому что я сочиняю много новой музыки академического плана.
- А как же то, за что мы в начале 80-х полюбили VAO - сразу раз и навсегда?
- Сейчас я подготавливаю переиздания всех дисков, которые вышли на Hat Hut. И это будут ...ну, скажем, там почти что ремиксы...
P.S. При клубе Porgy & Bess есть и свой магазин компакт-дисков (владелец с гордостью показывал мне несколько экземпляров "Hornology" Аркадия Шилклопера).

На фото - в клубе Porgy & Bess в сопровождении пианиста Гарри Тавитяна и скрипача Александера Баланеску декламирует свои "джазовые стихи" румынский джазовый критик, историк и исследователь джаза, писатель и поэт Вирджил Михаю, в первые дни 2004 г. открывший своим выступлением в клубе Неделю румынского джаза в Вене.

Дмитрий Ухов
специально для "Полного джаза"