502 Bad Gateway

Кто были вашими джазовыми кумирами, когда вы только начинали свой путь джазового музыканта?

- Меня всегда привлекали музыканты заводные, азартные. Есть в джазе опасные влияния... (Андрей на секунду отвлекся: кстати, сейчас играет пианист, клавишник, композитор Джордж Дюк (George Duke), он мне очень нравится). Конечно, не обошлось без влияния таких мэтров, как Чик Кориа, под влияние которого попадать очень опасно: начинаешь использовать его фразы, которые завораживают, увлекают и настолько в тебя проникают, что потом уже не можешь от них освободиться. Далее, конечно же, пианист Хэрби Хэнкок (Herbie Hancock). Но если говорить о более традиционных музыкантах, то это в первую очередь пианист Эрролл Гарнер (Garner Erroll), которого я впервые узнал благодаря пластике "Концерт у моря" ("Concert By The Sea"), кажется, 1955-го года, который выпустила по лицензии фирма "Мелодия". Вот это пример удивительного азарта, страшно энергичного свинга, пример музыканта, который не знал нотной грамоты, как выяснилось, но его игра меня всегда поражала логикой и вместе с тем полной отвязностью и непредсказуемостью - вот это настоящий джаз. Получается, что, с одной стороны, музыкант интересен, когда он рискует, когда он сам не знает, в какие дебри он пытается забраться в момент импровизации, а с другой стороны, расчетливость и холодный рассудок необходимы, чтобы облечь все это в какую-то форму, чтобы весь этот поток эмоций можно было представить в каком-то законченном виде. И мне кажется, Эрролл Гарнер умел соединить в себе и эмоцию, и расчетливость, и логику. Меня очень подкупают такие музыканты, которые могут выстроить свои мысли; при этом, может быть, не обязательно играть виртуозно, но важно знать, что ты хочешь сказать. Таков пианист Джордж Ширинг (George Shearing) - известный английский слепой пианист, который играет лаконично, но очень интересно, или пианист Боб Джеймс (Bob James). То есть мне нравится, когда и азарт и логика органично сочетаются, как у Эрролла Гарнера. Можно продемонстрировать это на таком примере: запись, которую вы будете потом слушать, и концерт, который вы играете в данный момент для публики. С одной стороны, можно не заботиться о публике, вернее, не заботиться о художественном результате, в том смысле, что ты уверен, что сможешь завести эту публику. С другой стороны, если ты допускаешь, что кто-то случайно записывает твой концерт и потом эта запись может быть прослушана, то здесь могут возникнуть проблемы. Идеальный вариант, когда ты сумел завести публику, но при этом нигде не пошел против себя, и при прослушивании тебе самому это может доставить удовольствие. Потому что джаз, конечно, толкает к эмоциям, и хочется все выплеснуть на публику, и это желание завести во что бы то ни стало иногда мешает истинной художественности. Поэтому музыканты, которые умеют совместить в себе и то, и другое, добиваются, как мне кажется, большего.

А вам удается это совмещать в себе?

- Я бы очень хотел думать, что иногда удается. Очень интересно не форсировать звук, а играть на нюансах, использовать все возможности динамики, проваливаться в 10 piano, играть на самых верхних нотках, когда звуки падают как капельки, иногда я люблю прижимать струны - получается другая какая-то окраска. Хочется поиграть с этими идеями, с этими фразами, поиграть, как дети играют в свои игры, но опять-таки здесь важно играть и не заиграться, не увлечься самим собой, все время надо помнить, что тебя слушают, необходимо иметь чувство меры. 

Вы назвали многих музыкантов, которые импонируют вам, но не могли бы вы более четко очертить круг ваших джазовых "привязанностей" на данный момент?

- Я, наверное, скажу странную вещь: не так важно, как эта музыка называется, важно, чтобы она мне нравилась. Честно, положа руку на сердце, я не могу сказать, что я люблю какого-то джазового пианиста больше, чем, к примеру, Элтона Джона (Elton John), Стинга (Sting) или Эрика Клэптона (Eric Clapton). Концерт, скажем, Эрика Клэптона, или концерт классической музыки мне доставит такое же, в общем-то, удовольствие, как и общение с джазовыми звездами. Самое главное, чтобы были идеи, а в каком они виде представлены - в джазовом или не джазовом - для меня не имеет никакого значения. На одну ступень все же нельзя поставить высшие достижения классической музыки и высшие достижения джазовой музыки. В любом случае Бах или Шопен останутся тем идеалом, к которому могут стремиться и джазовые музыканты. Мне трудно назвать свои джазовые приоритеты. Джаз - это удовольствие, это образ жизни, состояние души. Когда ты попадаешь в джазовый плен, ты уже не можешь из него вырваться. Хорошо это или плохо - я не знаю, но избавиться от любви к джазу я уже не могу... 
Скажу лишь, что меня сейчас не так впечатляет виртуозность и техника в исполнении. Существует гигантское количество музыкантов-спортсменов, и если вы с утра до вечера будете заниматься, ежедневно играть упражнения, развивать свою джазовую технику, то вы добьетесь того, что сможете все упражнения сыграть во всех тональностях, а джазовые стандарты и состоят, в общем-то, из каких-то блоков, из каких-то типичных гармоний. Но музыканты, которые могут отодвинуть в сторону все эти технические возможности и больше думать о душе, о стремлении к ясности, законченности, они добиваются большего. То есть приоритеты восприятия музыки у меня композиторские, мне хочется услышать интересную на мой взгляд мелодию, интересную на мой взгляд гармонию, вкусное пение или исполнение на каком-то инструменте. Скажем, если выбирать между двумя трубачами: Уинтоном Марсалисом и Фрэдди Хаббардом (Freddy Hubbard), я, конечно же, выберу теплоту Фрэдди Хаббарда. Хотя Уинтон Марсалис - это невероятный пример профессионала, который может сыграть концерт Гайдна для трубы с оркестром, может великолепно сыграть в стиле диксиленд, может сыграть более современную музыку, т.е. музыкант-универсал. Но я предпочту трубу Чета Бэйкера (Chet Baker) или трубу Фрэдди Хаббарда, потому что это более душевно, более тепло, более ясно выражено, в этом есть что-то свое, индивидуальное, не просто имитация того, что уже создано и накоплено. А проявление индивидуальности я ценю очень высоко.

За последнее время из того, что происходит в джазе, скажем, за последние десять лет, что для вас стало самым серьезным музыкальным открытием, если такое было?

- Сложный вопрос... Мне кажется, что все основные события произошли раньше, и сейчас все держится на тех именах. Но если говорить о достижениях последних 10 лет, то можно ли считать большим достижением в джазе коммерческий успех певицы Дайаны Кролл (Diana Krall)? Мне кажется, она еще не дотягивает до уровня таких великих певиц, как Элла Фицджералд (Ella Fitzgerald), Сара Воэн (Sarah Vaughan), Нэнси Уилсон (Nancy Wilson). Если смотреть по продажам пластинок, то она лидер, но можно ли это считать достижением в джазе? Наверное, нет... Так уж сложилось, что все основные потрясения были тогда, когда я только начинал играть джаз, очень сильный всплеск был в конце 70-х годов. Сейчас очень много талантливой молодежи, но сможет ли кто-то сказать свое собственное слово в джазе, я не знаю... Наверное, одним из потрясений стало появление у меня видеоверсии альбома "The New Standards" Хэрби Хэнкока. Это видео меня потрясло какой-то невероятной свободой, которая была во взаимодействии Хэрби Хэнкока и барабанщика Джека ДеДжоннетта (Jack DeJohnette), а соединял их басист Дэйв Холланд, который находился между роялем и барабанами, как такое цементирующее звено, и пытался держать свободу, вырывавшуюся со страшной силой из-под контроля, и невероятно, как можно было удержать шквал этих порывов, исходящих от Хэрби Хэнкока и Джека ДеДжоннетта. Это такая музыка, которую, я думаю, даже небезопасно слушать, потому что у меня как у слушателя сердце разрывалось на куски, даже не представляю, что испытывали при этом музыканты, находящиеся с ними на одной сцене, а это такие звезды, как саксофонист Майкл Бреккер (Michael Brecker) и гитарист Джон Скофилд (John Scofield), которые часто лидируют по своим инструментам в номинациях журнала Down Beat. Даже эти великие музыканты в тот момент выглядели как студенты и не знали, какое они сами могут найти место в этом ансамбле. Я считаю, что Хэрби Хэнкок на сегодняшний день в джазе титан номер один, музыкант, который является импровизатором с большой буквы, он сам не знает, что с ним произойдет через пять минут в момент импровизации, это человек, который идет напролом, когда пытается сформулировать свои музыкальные мысли, и его особенно не волнует, по-моему, что о нем думают, он просто утоляет какую-то свою жажду и делает себе хорошо, все остальное возникает само собой. Есть еще пример трио Кейта Джаррета (The Keith Jarrett Trio), прекрасного пианиста, у которого был очень тяжелый период: несколько лет назад его преследовала тяжелая болезнь - синдром повышенной утомляемости, он не мог играть. Была опасность, что он вообще больше не сможет выступать. Но в сентябре в Карнеги-Холле (Carnegie Hall) я видел его концерт в день двадцатилетия этого трио: барабанщик Джек ДеДжоннетт, басист Гэри Пикок (Gary Peacock) и пианист Кейт Джаррет. Это был великолепный концерт, я считаю, что сейчас он находится в хорошей форме и будет еще радовать всех любителей его музыки. Есть примеры музыкантов среди новой нью-йоркской молодежи, которые произвели на меня впечатление. Не так давно я попал на концерт гитариста по имени Курт Розенвинкл (Kurt Rosenwinkel), он достаточно известен, несмотря на то, что довольно молод. Он - пример музыканта, который в каждой пьесе ставит какую-то новую задачу, старается отключиться от всевозможных клише, от типичных оборотов, его приемы весьма разнообразны. Можно сказать, что это было на уровне открытия. Повторюсь, что какие-то революционные события и процессы в джазе были на стыке 60-х и 70-х годов. Сейчас музыкантов, к сожалению, зачастую больше волнуют не какие-то идеи, а индивидуальное мастерство. Хотя я буду рад, если смогу обмануться и увидеть примеры, опровергающие то, что я говорю. Мне кажется, сейчас джаз переживает кризис, возникают большие трудности у лейблов, которые выпускают альбомы, очень трудное время для продажи дисков. 

С чем это связано?

- Джаз никогда, наверное, не будет популярен так, как поп-музыка. Процент любителей джаза всегда небольшой, может быть, всего пара процентов от ста. Но сейчас в силу того, что появились новые технологии, большое количество музыки можно услышать просто через интернет, можно что-то скачать, сделать копию того же диска. Все-таки диски достаточно дорогие, если говорить о не пиратской продукции. У нас в России сложилась такая ситуация, что можно купить альбомы с известными музыкантами недорого, но этот период, как мне кажется, скоро закончится. Если отталкиваться от тех возможностей, которые имеются у нашего населения, то мне трудно обвинять наших любителей джаза, которые покупают пиратские диски, потому как сколько может купить в месяц простой любитель джаза дисков по 15 долларов? Получается, что сейчас трудное время и для джазовых музыкантов, и для компаний, может быть - что-то должно принципиально измениться, возможно, появятся другие носители музыки, может быть - аппетиты компаний будут не такими сильными. Индустрия, коммерция, связанная с выпуском джаза - вещь беспощадная, это целый мир, очень не простой. И мне кажется, очень важно во всем этом огромном мире попытаться найти свой собственный голос, чтобы достучаться и до людей, от которых зависят какие-то процессы, связанные с концертной деятельностью и выпуском альбомов, и чтобы достучаться до слушателей.

Какой вам представляется сейчас джазовая концертная жизнь в России?

- Она очень изменилась за последние десять лет, могу даже сказать, что здесь мы наблюдаем революционный переворот. Я уже говорил о роли Игоря Бутмана, и дело не только даже в нем: фестиваль "Богема-джазз" в Москве привозит звезд регулярно. Мы тоже стараемся на свой Петропавловский джазовый фестиваль приглашать известных джазовых музыкантов. Сейчас двери распахнуты, и американские музыканты увидели в России новый рынок. Многие из них не могут реализовать, проявить себя в Штатах, и потому с удовольствием приехали бы в Россию, чтобы как-то о себе заявить. Если посмотреть на картину в России в целом, то в городах Сибири, на Урале джазовые концерты проходят достаточно регулярно. Есть города, такие как Нижний Новгород, Казань, Архангельск, Новокузнецк, Томск, которые можно считать джазовыми столицами. Сейчас неудивительно появление в таких городах самых известных американских музыкантов. Мы стали открытыми, доступными для них, они стали доступными для нас, все развивается достаточно гармонично и правильно. 

У вас большой опыт. Вы занимаетесь преподавательской деятельностью? У вас есть ученики?

- Я преподаю в музыкальном училище им. Мусоргского, а начал преподавать еще в Петрозаводске, где поступил в консерваторию и окончил джазовое отделение музыкального училища. Получается, с 1983 года, т.е. вот уже 20 лет, я занимаюсь преподавательской деятельностью. Мне нравится преподавать, потому что я сам продолжаю развиваться, сам являюсь вечным студентом. Это интересный процесс, ребята талантливые есть и никуда не исчезают. И время сейчас неплохое для развития джаза в нашей стране. Доступ к информации более свободен, нежели раньше, и много музыки можно услышать просто благодаря различным средствам информации, например, джазовую радиостанцию 90,1 FM - "Радио Эрмитаж" - я с удовольствием слушаю: прекрасный вкус, разные позиции, разные категории музыки. Помимо джазовых фестивалей, которые проводятся в нашем городе, такие, как "Свинг белой ночи" Давида Голощекина, наш Петропавловский джазовый фестиваль, Международный фестиваль гитарного джаза, "Джазовая весна в Петербурге", есть еще джазовые клубы, которые ежедневно предлагают джазовую музыку. Поэтому начинающие, молодые музыканты могут себя проявить, и если у них есть интересная идея, интересная группа, единомышленники, мы всегда поможем, распахнем двери для всего нового и интересного.

Хотелось бы еще затронуть вашу третью ипостась - организаторскую деятельность... Что бы вы могли сказать о политике клуба JFC? 

- Что касается формирования программы, то этот механизм уже утвердился, и мне необязательно в этом принимать участие. На данный момент этим занимается директор клуба - Виталий Юденок, но обсуждаем программу мы вместе - я, Феликс Народицкий и Виталий Юденок. Политика простая - разностильность, главное, чтобы это было качественно и объективно интересно... Я считаю, что все, что как-то связано с джазом, должно быть представлено. Есть латино-американские дни в среду, есть блюзовые понедельники. Нет никаких пристрастий или особенных приоритетов. Есть проявления нового джаза, звучит также джаз-рок, фьюжн, любая экспериментальная музыка, даже традиционный джаз, я имею в виду такой стиль, как диксиленд, не очень, казалось бы, уместный здесь, в JFC. Порой звучит музыка, не совсем связанная с джазом. Иногда, как исключение, как сюрприз, могут играть какие-то классические музыканты. Стараемся быть объективными. 

Как возникла идея создать в Петербурге "другой" джаз-клуб? 

- Вообще это история необычная. Идея витала в воздухе. Когда-то в начале 90-х годов, я, прогуливаясь в Таврическом саду, увидел табличку, прибитую к дереву: на ней было написано слово JAZZ и нарисована стрелка. Эта стрелка меня привела в Театр Оперы Кукол, где, собственно, и расположился новый джазовый клуб. Там был базовый ансамбль с участием гитариста Валерия Белинова и барабанщика Гария Багдасарьяна. Два человека - Феликс Народицкий и Виталий Юденок - пытались организовать этот процесс. И в этот момент я оказался, так сказать, в нужное время в нужном месте. Хотелось это процесс направить в правильное русло, т.е. хотелось сделать модель типичного европейского или американского клуба, а именно: ежедневная работа с 30-ю разными программами в месяц. Хотелось, чтобы это было разностильно, интересно, чтобы никто не доминировал, чтобы ситуация была объективная и могла отразить всю картину, связанную со всеми проявлениями в джазе в наше городе. Возникновение этого клуба стало очень большим стимулом для молодых музыкантов, которые почувствовали, что можно сделать проект, можно сделать ансамбль и представить эти программы на суд слушателей. Уже позже мы перебрались сюда - на Шпалерную, 33. Но основа этого успеха, а я считаю, что все достаточно успешно - клуб посещаем, он нравится любителям джаза - была сделана там, в Таврическом саду. Все это произошло также благодаря компании Joint Fruit Company, которая поддержала эту идею.

И еще один вопрос, на который вы уже в общих чертах ответили, но хотелось бы подвести некоторые итоги. Вопрос, которым обычно заканчивают последние главы книг о джазе: "Куда идет джаз?". Предсказывать что-либо вообще рискованно, а по отношению к джазу в особенности. Но если попытаться обозначить некоторые тенденции...

- Очень глобальный вопрос... Я уже говорил о разнице приоритетов в Америке и в Европе, и думаю, что очень хорошо, что существует эта разница, потому что в каком-то смысле американские музыканты начинают что-что делать с оглядкой на европейский опыт, и наоборот. Мне кажется, налицо процесс обогащения разными влияниями, и даже благодаря нашему клубу JFC в Санкт-Петербурге музыканты стали более терпимо относиться к другим стилям, потому как вообще джазовые музыканты достаточно консервативны, и если они играют бибоп, традиционный джаз, то это как вера - человек не хочет ничего другого слышать и знать. Когда же на одной сцене звучат вещи, противоречащие друг другу, то нельзя не обратить на это внимание. Я, может быть, пример такого человека, который пытается объединять совершенно разные направления, и, возможно, это неплохой путь смотреть на все шире. Я думаю, впитать нужно все лучшее, что есть вообще в мире музыки. Сказать же конкретно, по какому пути пойдет развитие джаза, трудно... Я думаю, что вынужденно это движение должно идти в ногу со временем. Сейчас очень много компьютерных технологий проникает в музыкальную культуру в целом и в джаз в том числе, музыканты начинают экспериментировать с использованием каких-то заготовок, которые существуют в виде компьютерных программ. Так легче делать студийные записи, можно экспериментировать и дома, не обращаясь в студию. Некоторые музыканты, скажем, известные американские барабанщики, записывают целые диски со своими ритмами, со своими лупами (loop - петля), которые они предлагают приобретать для использования. Вы можете сами записать произведение с контрабасом Джона Патитуччи (John Patitucci) и барабанами Ленни Уайта. Конечно, это будет немного "не по-настоящему". Но влияние таких возможностей не может не сказаться на развитии джазовой музыки. Возникают более коммерческие проекты, рассчитанные, например, на танцевальность, и эта сторона музыки несомненно будет развиваться, также как и будет развиваться музыка некоммерческая. Но главное, чтобы были идеи, а в каком виде вы их представите - это уже зависит от вашего таланта.

Наталья Артеменко,
журнал "Art & Times" (Санкт-Петербург)
первая (сокращенная) публикация - Art & Times
фото автора и Виталия Меньшикова