37-й Фестиваль Лайонела Хэмптона
Москоу, штат Айдахо, 23-26 февраля
Ранняя история крупнейшего на Северо-Западе США
джазового
фестиваля им. Лайонела Хэмптона изучена плохо. Достоверно известно,
что первый фестиваль был проведен в крохотном городке Москоу, штат
Айдахо, в 1968-м как конкурс нескольких школьных оркестров, после чего в
расположенном в Москоу государственном Университете Айдахо начались
занятия с музыкантами из оркестров окрестных школ и колледжей - их
проводил трубач Бад Брисбойс. Первыми организаторами фестиваля были
преподаватели музыки Дейв Сейлер и Боб Спевачек.
Первая творческая мастерская в рамках фестиваля была проведена в 1976
г., когда в Москоу приезжал Гас Джордана со своей Jazz Dance Company.
Два года спустя участвовать в заключительном концерте фестиваля впервые
была приглашена настоящая джазовая звезда - это был саксофонист Гэри
Фостер. А уже в 1979-м хэдлайнер фестиваля - квартет вибрафониста Гэри
Бертона - не только играл концерт, но и провел первый в истории
фестиваля мастер-класс для молодых музыкантов.
Дальнейшее - уже хорошо документированная история. К середине 1980-х
фестиваль уже был де-факто важнейшим в северо-западных штатах США
(Айдахо, Вашингтон, Орегон, Монтана, Вайоминг) и прилегающих провинциях
Канады (Британская Колумбия и Альберта), его хэдлайнерами в разные годы
становились такие джазовые звезды, как оркестр Тосико Акийоси - Лу
Табакина, Элла Фицджералд, Джордж Ширинг, Док Северинсен, Бобби
Макферрин, Сара Воэн. В те годы основные концерты фестиваля проходили в
одном из старейших зданий созданного в 1890 г. Университета Айдахо -
Мемориальном спортзале, но важным отличием его от других джазовых
мероприятий была проявившаяся уже в те годы нацеленность не столько на
концерты хэдлайнеров, сколько на их "клиники" и мастер-классы для
студенческой аудитории - потому что конкурс школьных и студенческих
джазовых ансамблей в рамках фестиваля разросся до таких объемов, что
приезжать на него начали юные музыканты не только из Айдахо, и даже не
только из других штатов и территорий региона, но даже из Калифорнии, со
Среднего Запада и т.п. Ну где еще юный музыкант из сельской глубинки
самой провинциальной части Америки мог получить совет от самого Диззи
Гиллеспи или увидеть, как именно взаимодействуют музыканты какого-нибудь
всемирно известного ансамбля?
 К
этому моменту исполнительным директором фестиваля уже девятый год был
доктор Линн Скиннер, до того служивший начальником джазовой программы в
Школе музыки Университета Айдахо. Скиннер - все на фестивале (и
сотрудники, и музыканты) зовут его просто Док - не собирался заниматься
в жизни чем-то, кроме преподавания музыки, которое он очень любит. Его
вообще-то попросили взять фестиваль на себя всего на один учебный год.
Но год этот длится до сих пор.
 В
1979-м именно Док добился включения учебной программы - мастер-классов,
так называемых "клиник" - в официальную программу фестиваля. Он
вспоминает, что один из первых мастер-классов на фестивале тогда дал
великий трубач Диззи Гиллеспи, и присутствовало на нем семь студентов
(сейчас в программе фестиваля каждый год бывает около 100 мастер-классов,
которые дают практически все участники фестиваля, и посещают их от
нескольких десятков до почти тысячи слушателей). А в 1985-м Скиннер
выступил инициатором присвоения фестивалю имени вибрафониста Лайонела
Хэмптона, который взял над ежегодным праздником в Айдахо особое шефство.
Кстати, это был первый в мире "именной" джазовый фестиваль, тем более -
названный именем чернокожего музыканта.
Годом раньше Хэмптон впервые играл на фестивале в Москоу и был поражен
размахом вовлеченности молодых музыкантов в его программу. Приехав на
фестиваль во второй раз, он выписал Скиннеру чек на 15 тысяч долларов,
сказав, что хочет быть полезен этому уникальному явлению в американской
культуре. Но участие легенды свинговой эры не ограничилось денежным
вливанием. Он последовательно проталкивал идею "своего" фестиваля на
всех уровнях - а у Хэмптона были обширные связи в деловом и политическом
мире. Он привлек к освещению фестиваля крупнейших джазовых критиков - от
Леонарда Фэзера до Фила Элвуда. Он повлиял на несколько крупных
корпоративных структур, оказавших фестивалю заметную финансовую
поддержку. Короче, он употребил на развитие фестиваля весь свой
авторитет.
 Так
началась дружба Дока Скиннера и Лайонела Хэмптона - дружба, продлившаяся
до самой смерти легендарного вибрафониста, ушедшего из жизни в возрасте
94 лет летом 2002 г. Теперь, после смерти Хэмптона, Док Скиннер готовит
фестиваль, организует и проводит (вплоть до объявления артистов на
сцене) один - ну, конечно, с небольшим, но весьма профессиональным
штатом помощников (весь постоянный штат фестиваля, включая самого
директора - пять человек).
С 1989 г. фестиваль Лайонела Хэмптона стал еще и самым открытым на
территории США по отношению к музыкантам из бывшего СССР. Все началось с
выступления курского пианиста Леонида Винцкевича и таллиннского
саксофониста Лембита Саарсалу, привезенных в Москоу советским критиком
Алексеем Баташевым. Годом позже за ними последовали два коллектива из
Риги - группа Doctor Blues и трио ныне покойного саксофониста Раймонда
Раубишко - правда, первый из этих коллективов поездки в Америку не
пережил, оставив в Москоу своего
барабанщика Станислава (Стэна) Нидбальского. А потом - после некоторого
перерыва - экс-советские гости хлынули на сцену фестиваля Лайонела
Хэмптона буквально потоком: здесь играли (и многие - далеко не по одному
разу!) саксофонист Игорь Бутман, валторнист Аркадий Шилклопер, трубач
Валерий Пономарев, пианист Андрей Китаев, вибрафонист Сергей Чернышев,
мультиинструменталист Давид Голощекин, киевский вокальный ансамбль
ManSound, крымский гитарист Энвер Измайлов...
И все-таки чемпионским по количеству артистов с постсоветского
пространства на Хэмптоновском фестивале стал текущий год. Гитарист
Энвер
Измайлов; два дуэта пианиста
Леонида Винцкевича - с давним партнером,
саксофонистом Лембитом Саарсалу, и с сыном, тоже саксофонистом -
Николаем Винцкевичем; секстет саксофониста
Игоря Бутмана с участием
самого Германа Лукьянова (легендарного музыканта и композитора
советского джаза, для которого этот визит в США стал первым за 69 лет
жизни) и, наконец, восемь молодых музыкантов, посещавших США по линии
программы "Открытый мир"! Итого 18 музыкантов - учитывая, что с группой
"Открытого мира" были два сопровождающих из России, да еще и ваш
покорный слуга наличествовал, за сценой фестиваля каждый вечер
образовывалась весьма внушительная русскоговорящая компания.
Впрочем - обо всем по порядку.
Фестиваль открылся 23 февраля. В Айдахо все это время царила сказочная
погода - сверкающее безоблачное небо и +16 тепла; местные жители
говорили, что это самый теплый февраль за все время наблюдений. С утра в
город продолжали съезжаться многочисленные желтые школьные автобусы со
всей округи, а также огромные чартерные махины, привозившие школьные
ансамбли из более отдаленных краев. По всему кампусу университета мигом
возникли временные стоянки для автобусов, и десятки
добровольцев-регулировщиков направляли передвижения прибывающих в Москоу
участников фестивального конкурса. Ваш покорный слуга помнит, что в 2001
г. в Хэмптоновском фестивале приняло участие 18 000 (словами:
восемнадцать тысяч) конкурсантов, от хором поющих "Bye Bye Blackbird"
первоклашек до вполне серьезных студентов крупных музыкальных колледжей.
В этом году участников было чуть меньше - однако попробуйте-ка
представить: пятнадцать тысяч! Это при том, что все население Москоу,
вместе со студентами Университета Айдахо - 40 тысяч человек. На время
фестиваля население города увеличивается на две пятых!
Юные музыканты - кто в "цивильном", кто в одинаковых у всего оркестра
или хора цветных футболках, кто в строгих черно-белых униформах своих
коллективов - в дни фестиваля заполоняют и кампус, и город, беспрестанно
перемещаясь между мотелями и школьными спортзалами, где их селят,
столовыми и фаст-фудами, где их кормят, университетскими аудиториями и
холлами, где они репетируют, и бесчисленными залами колледжей,
кинотеатров и даже церквей, где проходят сначала отборочные, а затем и
финальные конкурсные прослушивания. Отряд из 42 членов фестивальных жюри
- действующие или, чаще, ушедшие на пенсию практикующие музыканты,
преподаватели музыки (кстати, среди них и один из основателей фестиваля,
отставной профессор Университета Айдахо Роберт Спевачек) и даже
сотрудники крупных музыкальных компаний - прослушивает всю это
невообразимую ораву музыкальной молодежи; лучшие из лучших сначала
участвуют в финалах, предваряющих основные концерты фестиваля на сцене
футбольного стадиона "Кибби Дом", а победители наравне со звездами
играют уже и в рамках основных вечерних программ.
Добавьте к этому несколько тысяч студентов и преподавателей Университета
Айдахо и просто жителей Москоу и ее окрестностей (многие приезжают за
десятки миль - и естественно, ведь это крупнейшее и, в общем-то,
единственное культурное событие года!). Все эти толпы более или менее плотно
набивают залы городских кинотеатров, крупных церквей и несколько
важнейших университетских аудиторий, отданных под мастер-классы
"взрослых" музыкантов, лекции и кинопоказы - а их на 10-12 площадках в
день проходит не менее 30!
 Основная
программа фестиваля вот уже одиннадцатый год проходит на... футбольном
стадионе. Да, здесь, в 40-тысячном городке, есть огромный крытый
стадион, названный именем одного из спонсоров его постройки - бывшего
студента UI Уильяма Кибби. "Кибби Дом" - "Купол Кибби" - уникальное для
столь отдаленных районов США сооружение: 44-метровый в высшей точке,
полуцилиндр крыши над 18-тысячными (!) трибунами очень легок - он
построен из стальных труб и ламинированного дерева и получил премию
"Выдающееся достижение в структурной инженерии" в 1976 г., когда стадион
был сдан в эксплуатацию.
 Для
джазового фестиваля все 18 тысяч посадочных мест, конечно, не
используются. Одна из трибун полностью закрывается, зал по всей высоте
рассекают звукопоглощающие занавесы, над сценой в центре поля
выстраивается фокусирующий звук на слушателей козырек, и чуть больше,
чем за сутки, под руководством главного звукорежиссера фестиваля Терри
Эванса монтируется уникальная, не имеющая аналогов звуковая система,
принадлежащая университету. Подробнее об этом ваш покорный слуга писал в
специализированном журнале "Звукорежиссер" в 2000 г., весьма
рекомендую тот материал - ситуация с уникальным по качеству озвучиванием
концертов фестиваля с тех пор практически не изменилась.
 Первый
концерт 23 февраля, как обычно, открыл "хауз-бэнд" - основная
ритм-секция фестиваля, которая сопровождает большинство солистов.
В этом году это были барабанщик Джефф Хэмилтон и контрабасист Джон
Клэйтон (они же - творческое ядро калифорнийского оркестра John Clayton
- Jeff Hamilton Big Band), гитарист Рассел Малоун и блестящий пианист
Бенни Грин (в свою очередь, тоже давно устоявшийся и успешно работающий
дуэт, не так давно посещавший и российскую столицу). Точное
взаимодействие, изысканные соло, тончайшее знание стилистики джазового
мэйнстрима и умение подать его не просто как школу, как канон, но и как
живую, современную и даже актуальную музыку - чего еще ожидать от
ансамбля такого уровня?
 Особенно
порадовал Бенни Грин, которого раньше на сцене Хэмптоновского фестиваля
ваш покорный слуга не видел. Один из многих "выпускников" легендарного
ансамбля Art Blakey Jazz Messengers, этот 42-летний пианист выглядит
совсем мальчишкой - худой, страшно подвижный, эмоциональный и
заразительно позитивный и в поведении, и в эмоциональной наполненности
игры. Он вырос в калифорнийском Беркли, где посещал знаменитую джазовую
программу местной средней школы (программу, через которую прошли многие
будущие звезды - Дейв Мюррей, Джошуа Редман и др.). Бенни и сейчас
обладает школьной непоседливостью.
 Днем
23-го он участвовал в мастер-классе, в ходе которого пять отличных
трубачей разной степени известности - мегазвезда Рэнди Бреккер, "просто
звезды" Клаудио Родити и Чак Финдли, "многообещающий" Терелл Стаффорд и
просто крепкий профессионал, глава джазовой программы музыкального
колледжа Университета Айдахо Ал Гемберлинг - разучивали написанные
Родити сложные аранжировки для пяти труб к вечернему концерту. "Вы
знаете, какая разница между "клиникой" (clinic) и творческой мастерской
(workshop)?", спросил перед началом Клаудио Родити у собравшихся
студентов. "Сейчас как раз будет "мастерская", потому что нам надо
выучить к концерту сложную партитуру, и мы это будем делать прямо у вас
на глазах". Бенни Грин, заменявший на мастер-классе всю ритм-секцию,
сорок минут помогал трубачам, точными легкими мазками обозначая
очертания гармонии и работы ритм-секции, но все это время вертелся
буквально как на иголках, а в конце схватил микрофон и выпалил:
- Я понял, чем отличается творческая мастерская от "клиники". На
"клинике" вам дают бесплатные советы, а на "мастерской" - вот как
сегодня - нет!
На сцене вечернего концерта за показательным выступлением хауз-бэнда
последовала игра именно этих пяти трубачей. Интересно было наблюдать,
как разучивавшиеся утром аранжировки, казавшиеся такими жесткими и
временами алогичными, вечером налились жизненным соком и заблистали,
расцвеченные недлинными и чрезвычайно разнообразными по манере и тембру
соло всех пяти трубачей.
Кстати, о продолжительности соло. Док Скиннер выстраивает программу
каждого вечера как гала-концерт - когда в зале несколько тысяч (от трех
до шести) слушателей, далеко не все из которых искушены в тонкостях
джазового искусства, ему кажется важным не давать публике соскучиться.
Шесть-семь небольших (от 2 до 5 пьес) отделений за вечер - это много,
особенно если учесть, что некоторые солисты любят играть соло, пока, что
называется, свет не выключится...
 Поэтому во время дневной настройки на
сцене стоит плакат в рост человека, имитирующий медицинский рецепт.
Американские доктора обычно пишут так: "примите то-то и то-то, и
позвоните мне утром". Рецепт от доктора Скиннера гласит: "Играйте (дословно
- примите) не более двух квадратов и НЕ звоните мне утром". Это и есть
рецепт "нерасползания" фестивальных концертов во времени.
Продолжение в следующем выпуске
 Кирилл
Мошков,
редактор "Полного джаза"
|
27
февраля в Центральном Доме художника на Крымском валу состоялся
концерт горячо любимого московской публикой трио - Аркадий Шилклопер,
Сергей Старостин и Владимир Волков снова выступили вместе. Так уж
сложилось, что в последнее время музыканты редко играют таким составом,
несмотря на то, что музыка, звучащая в их исполнении, давно уже негласно
стала своеобразным мерилом современного композиторского прочтения
русской народной музыки. Частенько доводится слышать о концертах
исполнителей с приставкой "этно" подобный диалог: "Что играют? -
Этно-джаз. - Типа трио со Старостиным? - Да, только послабее". 
Обязанности
конферансье взвалил на свои плечи Сергей Старостин. В прочем, его
конферанс в большей степени походил на научно-популярную передачу,
посвященную исследованиям русской народной музыки, чем на традиционное
ведение концерта. Он кратко, но обстоятельно и доверительно сообщал
слушателям, что собой представляет та или иная композиция и откуда она
родом, например - мужской наигрыш "Заливочка" из Завидова или одна из
наиболее любимых слушателями - круговая "Таня-Танюша" из Курской
области. Кстати, последняя композиция, как и "Возрадуй" и "За нашей
деревней", были записаны на альбоме "XIX98", к сожалению, последней на
сегодняшний день совместной работы музыкантов. Об этом г-н Старостин
также сообщил публике - наравне с информацией о том, что гусли, на
которых он играл ту же самую "Заливочку", сделаны питерским мастером и
представляют собой точную копию инструмента XVI века. 
Аркадий
Шилклопер исполнил сольную композицию на альпийском роге под
соответствующим названием "Альпийская тропа" - композицию, состоящую, по
его словам, из трех частей: "Walking", "Dreaming" и "Dancing".
Поклонники его творчества, знакомые с деяниями г-на Шилклопера в
последние годы, поразмыслив, верно, узнали в ней интонации композиции "Carnival"
с его недавнего альбома "Presenta Para Moscou", с той лишь оговоркой,
что на альбоме ее партии были изложены в "свернутом" виде - как будто бы
одновременно на альпийских рогах играют несколько музыкантов, тогда как
здесь они сменяли друг друга и перекликались как самостоятельные, но
подчиненные общей логике мотивного развития предложения. 
Впрочем,
на этом отсылки к "раздельному" творчеству участников трио не
окончились. Далее Аркадий Шилклопер - на этот раз уже на валторне - в
дуэте с Владимиром Волковым исполнили композицию в духе
трансъевропейской группы Pago Libre (с которой Шилклопер много
сотрудничал на рубеже веков) - образец новой академической музыки. Вслед
за тем академическая музыка, представленная полифоническими изысками,
принадлежащими смычку Владимира Волкова, вновь нашла точки
соприкосновения с музыкой народной - в лице Сергея Старостина. Дуэтом
была исполнена спокойная поступательная, но не лишенная витиеватости
композиция. 
На
сцене Дворца Белосельских-Белозерских в рамках мини-фестиваля "