Издается еженедельно с октября 1998 г.
Оглавление выпуска:

• Тема номера
• Как это было в Москве
• Говорите, вас слушают: молодая сцена
• Что намечается: московские анонсы
• А в это время за бугром...

Следующий выпуск: 24 марта 2005 г.

Редактор

Часть 2. Начало: #7-8.

Любой джазовый фестиваль - если он, конечно, озабочен привлечением своей целевой аудитории - при составлении программы должен балансировать между популярностью и творческой значимостью артистов. Увы, эти два показателя далеко не всегда идут рука об руку, особенно если фестиваль географически удален от крупных культурных центров с их насыщенной ежедневной афишей. Ведь в глубинке - а город Москоу в штате Айдахо несомненная глубинка, я бы сказал даже "глубинка из глубинок" - на фестиваль приходит не только высококультурная, образованная и искушенная публика. В Москоу на фестиваль приходят все. От двух до шести тысяч посетителей за вечер - и это в 40-тысячном городке!
Поэтому руководству фестиваля нужно при составлении программы точно соблюдать баланс творчески значимого и популярного. Поэтому в программе джазового фестиваля Лайонела Хэмптона год от года много вокалистов. Не секрет, что именно вокалисты - самые популярные джазовые музыканты, хотя время, когда именно они шли в первых рядах развития джаза, миновало гораздо более полувека назад.
Вот и в первый вечер фестиваля на сцену вышел Фредди Коул (кстати - неоднократно выступавший на Хэмптоновском фестивале; в последние два года он дважды побывал и в "этой", российской Москве). Мало того: он играл в сопровождении пианиста Монти Александера (тоже знакомого российской публике), что дало эффект совершенно неожиданный - точная, гармонически богатая и ритмически острая игра Монти изрядно украсила незатейливый, но притягательный вокал Фредди.
И еще один вокальный аттракцион был представлен публике в этот вечер - группа Four Freshmen ("Четыре первокурсника"), состоящую из четырех поющих инструменталистов. Эта первая в истории "вокально-инструментальная группа" - явление совершенно уникальное: группа создана в... 1948 г., но, правда, из оригинального ее состава на сцене нет никого. Больше того, это ее... двадцать второй состав!
Дольше всех в нынешний состав Four Freshmen входит барабанщик (и бас-вокалист) Боб Феррейра; басист (и третий голос) Винс Джонсон присоединился к группе в 96-м; ведущий вокалист (всего третий за всю историю группы) Брайан Айхенбергер пришел на рубеже двух столетий, и, наконец, трубач (и второй голос) Кертис Калдерон присоединился к "Четырем первокурсникам" буквально только что. Точное следование шаблонам белых вокальных поп-джазовых квартетов послевоенной эры, отличное владение инструментами и идеальное воспроизведение узнаваемого звучания Four Freshmen (запечатленного на четырех десятках альбомов, семь из которых в разное время выдвигались на Grammy) делают этот коллектив весьма забавным аттракционом для публики и убедительно доказывают, что рецепты успеха прошлых десятилетий вполне жизнеспособны и в новом веке. Как и большинство вокалистов на фестивале, "Первокурсники" работали больше инструменталистов - не 15-20 минут, а все полчаса.
Финал первого дня фестиваля был сплошь постсоветским. Саксофонист Николай Винцкевич именно на Хэмптоновском фестивале дебютировал на американской сцене шесть лет назад (и мы тогда об этом писали!), сыграв в тот раз мощное соло с оркестром самого Лайонела Хэмптона, в те годы уже очень престарелого, но вполне еще бодрого. Но минуло много лет, Лайонел три года как покинул сей мир, и вот Винцкевич-младший, уже тридцатилетний, снова играет на Хэмптоновском фестивале - на этот раз в дуэте с отцом, выдающимся российским пианистом Леонидом Винцкевичем. Этот дуэт занимает в российском джазе особую нишу, не очень плотно освоенную другими музыкантами: их стиль - камерная, самоуглубленная музыка в очень "северном" духе, с богатым использованием интонационного языка русской музыки - и фольклорной, и классической. Изложение материала в манере современного европейского "композиторского" джаза, внешне сдержанной, но исполненной глубокого эмоционального подтекста - все это, быть может, не слишком развлекает массовую публику, но зато находит живой отклик у тех слушателей, что ищут в джазе большего, чем только развлечение.
Крымский гитарист Энвер Измайлов выступал на фестивале имени Хэмптона уже во второй раз - он дебютировал там в 2004-м, произведя небольшой фурор своей уникальной манерой игры всеми пальцами обеих рук на грифе гитары, будто на клавиатуре. Придумав "двуручный тэппинг" совершенно независимо от американца Стэнли Джордана (и, кажется, едва ли не раньше его) в далекой среднеазиатской Фергане, Энвер после возвращения на родину предков, в Крым, в начале 1990-х стал активно ездить по всему бывшему Союзу, а затем - и по Европе: его игра необычайно эффектна, потому что, кроме необычного (и весьма виртуозного!) звукоизвлечения, Измайлов широко использует сложные нечетные размеры и полиритмические структуры, характерные для традиционной балканско-причерноморской музыкальной культуры. Второй приезд Энвера на американскую землю ничуть не разочаровал его здешних поклонников - он мощно "бабахнул" на большой сцене фестиваля в первый вечер, и в последующие дни толпа желающих попасть на его полуденные мастер-классы не уменьшалась, а в офисе фестиваля (ваш корреспондент тому свидетель) то и дело раздавались звонки желающих увидеть Измайлова еще и еще.
Финал концерта прозвучал совсем интимно и камерно - это снова был дуэт фортепиано и саксофона, и снова при участии Леонида Винцкевича. Только на этот раз его партнером был эстонский саксофонист Лембит Саарсалу. Когда-то, шестнадцать лет назад, два этих музыканта - курянин и таллинец - были первыми музыкантами из СССР, кого критик Алексей Баташев привез на фестиваль Лайонела Хэмптона. Тогда они с сенсационным успехом отыграли сорокаминутное отделение, в последних пьесах превратившись из дуэта в трио - сам Лайонел Хэмптон поднялся тогда на сцену, чтобы сыграть с советскими гостями на вибрафоне.
С тех пор много воды утекло. Нет уже Советского Союза, Леонид и Лембит вместе и порознь играли в Штатах уже минимум раз по десять, Винцкевич почти перебазировался из родного Курска в Москву, а Саарсалу, напротив, из столичного Таллинна перебрался в тихий университетский Тарту. Однако их объединение на сцене Хэмптоновского фестиваля прозвучало глубоко символичным - недаром директор и ведущий фестиваля доктор Скиннер со сцены напомнил об исторической роли, которую этот дуэт шестнадцать лет назад сыграл в деле превращения пусть крупного, но локального по статусу фестиваля в фермерской глухомани Северо-Запада США в серьезное международное культурное явление, равных которому (в своем роде, конечно) в США не так уж много.
Второй день фестиваля, 24 февраля, вновь начался титанической активностью на всех сценах. В "Кибби Доме" настраивались и репетировали те, кто будет играть на основной сцене вечером, сотни школьников-конкурсантов пели и играли на конкурсных площадках, а на десяти сценах творческих мастерских в кампусе и в городе шли бесчисленные мастер-классы и "клиники" в чем бы ни заключалась между ними разница, так забавно определенная пианистом Бенни Грином в первый день фестиваля (см. предыдущий выпуск).

Особое оживление царило в довольно удаленной от основных сцен фестиваля городской Первой методистской церкви - там каждый день дважды, в десять утра и в половине первого дня, проходили мастерские с участием молодых российских музыкантов, приехавших по линии программы "Открытый мир". Это уже третья группа, отправившаяся в текущем учебном году в США благодаря этой программе (первые две, как помнят наши читатели, ездили в сентябре и октябре - соответственно, в Институт Дейва Брубека в Калифорнии и в Центр Джейми Эберсолда в Кентукки).
Как и первые две группы, третья состояла из музыкантов разного возраста (главное, что они, по условиям участия в программе, должны были быть младше или, по крайней мере, не сильно старше 30 лет), опыта, уровня игры и т.п. - но за предшествовавшие фестивалю дни уже достаточно хорошо сработалась. Восемь молодых музыкантов из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и Ростова удачно поделили между собой два ежедневных мастер-класса, так что всем октетом они выходили на сцену только на предшествовавшем фестивалю гала-концерте в актовом зале Университета Айдахо 22 февраля и потом на основной сцене фестиваля во второй фестивальный вечер.

Надо заметить, что москвичи (тенорист Антон Румянцев, контрабасист Андрей Дудченко, барабанщик Александр Зингер, пианист Евгений Лебедев), питерский альтист Леонид Сендерский, работающий в Москве ростовчанин - вибрафонист Анатолий Текучев и два сибиряка (гитарист Александр Соколкин и самый юный участник поездки, 20-летний тромбонист Павел Писанко) прибыли в Москоу, Айдахо еще 10 февраля. Первая часть их поездки состояла из занятий в Lionel Hampton School of Music - музыкального факультета Университета Айдахо, из стен которого в свое время вышел и сам фестиваль, и джазовый центр имени Лайонела Хэмптона, ныне создающийся на базе порожденной фестивалем Международной джазовой коллекции Университета Айдахо. Затем группа на два дня ездила в Сиэтл - выступить на съезде выпускников Университета Айдахо и затем дать концерт в знаменитом сиэтлском джаз-клубе Dimitriou's Jazz Alley (кстати, концерт прошел с большим успехом).
И вот, наконец, достойный финал их почти трехнедельной программы - четыре насыщенных дня фестиваля. Музыканты едва успевали и по мастер-классам интересующих их музыкантов побегать, и отыграть собственные "мастерские", на которые с каждым днем приходило все больше студентов, привлеченных незаурядным мастерством российской группы.
Забавно, что, хотя российские (и вообще постсоветские) музыканты на Хэмптоновском фестивале совсем не редкость, в городе к приезду русских готовились довольно нервозно. И неудивительно: участники группы "Открытого мира" ведь жили не в гостинице, а в семьях! Некоторым, правда, "повезло": в округе живет не так чтобы много русских, но они есть, и один из музыкантов попал в русскую семью, с которой проблем в общении у него не возникало, более того - глава семьи, по слухам, облегченно вздохнул: "мы-то боялись, что непьющего пришлют". Другие все же попали в англоговорящие семьи, с которыми пришлось общаться без переводчиков (переводчики работали с группой только на дневных мероприятиях). Вот что писала об этом университетская газета The Argonaut в номере от 25 февраля: "Жители Москоу Джуди ЛаЛонд и Мэри Джо Хэмилтон нервничали, прежде чем принять нескольких русских музыкантов на те 17 дней, что они будут постигать американский джаз. ЛаЛонд боялась, что русские не говорят по-английски и они не смогут объясняться. "Но они, оказалось, нервничали так же, как и мы", говорит она. А Хэмилтон рассказывает, что разработала метод общения с творческим использованием жестов, размахивания руками и других "средств перевода". "К тому же нам дали по брошюрке, помогающей при переводе", говорит она. "У меня живут двое, так они друг другу помогают объясниться со мной"...
В отличие от прошлых лет, все больше мастер-классов на Хэмптоновском фестивале теперь проходит не в кампусе, а в городе - видимо, чтобы привлечь больше горожан, не связанных с университетом. Залы городских церквей и религиозных ассоциаций, обладающие неплохой акустикой, фестиваль использовал и раньше, а вот в 300-местном кинотеатре Nuart Theatre автор этих строк побывал впервые. Когда-то, еще в 1930-е, это был классный кинозал, он (и соседний с ним Kenworthy) даже занесен в список объектов национального исторического наследия США, но теперь, после открытия в Москоу и соседнем Пуллмане многозальных кинотеатров, он перешел в руки некоей христианской проповеднической ассоциации, которая устроила в фойе небольшой книжный магазинчик соответствующей тематики, установила там шахматные доски для любителей древней игры и чуть-чуть аппаратуры, чтобы каждый желающий мог что-нибудь сыграть. Все дни фестиваля один из завсегдатаев "Нюарта" стоял у входа и играл для прохожих на саксофоне (так себе играл, правда). А внутри, в самом зале, шли мастер-классы.
Кларнетист Кен Пепловски рассказывал о своем детстве на Среднем Западе, о своей любви к кларнету - незаслуженно потерявшему популярность джазовому инструменту - и о секретах игры на нем. Он много и охотно играл в течение своей 45-минутной клиники, демонстрируя владение не только кларнетом - в этом качестве он широко известен и знает мало равных в нынешнем джазе - но и тенор-саксофоном. Советы, которые он (в полном соответствии с "рецептом клиники от Бенни Грина") давал своим слушателям, были вполне полезны юным кларнетистам, тем более что несколько таковых в аудитории все-таки, несмотря на падение популярности этого инструмента, обнаружилось: например, он показывал, насколько близко нужно держать пальцы к клапанам инструмента даже в "нерабочие" моменты, чтобы избежать лишних движений, и насколько более правильно начинать выпускать воздух еще до взятия ноты, чтобы правильно регулировать динамику дыхания.
Как и многие другие "клиницисты", Пепловски играл с минимальным аккомпанементом: гитарист из Орегона Джон Стоуэлл, который присутствует на фестивале каждый год уже лет 20 - аккомпаниатор безусловно очень удобный, так как умеет одновременно играть басовую линию и аккорды, да еще иногда, давая передышку солисту, поверх этой ткани умудряется сыграть и довольно искушенные соло. Стоуэлл на Хэмптоновских фестивалях буквально живет - начинает играть на "клиниках" в 10 утра, а заканчивает далеко за полночь на традиционных послеконцертных джем-сейшнах в конференц-зале отеля University Inn, где живет большинство участников фестиваля.
А вот ветеран саксофона Хьюстон Персон - муж и многолетний творческий партнер покойной певицы Этты Джонс, продюсер известного лейбла High Note/Savant - обошелся вовсе без аккомпанемента. Сорок минут своей "клиники" он проговорил - низким, хриплым голосом, с характерным южным акцентом; говорил он так смачно, медленно, веско и выразительно, что, в общем-то, даже и не очень важно было, что именно он говорил. А было это что-то типа "я вот что вам скажу, молодые люди. Играйте хорошую музыку, да. А плохую музыку вы лучше не играйте".
А вечером на сцене стадиона "Кибби Дом" прошел второй концерт фестиваля. Вновь его открыл хауз-бэнд - пианист Бенни Грин, басист Джон Клэйтон, гитарист Расселл Малоун и барабанщик Джефф Хэмилтон; как обычно, они отыграли одну композицию, разогревая аудиторию, и на сцене появился первый солист. Точнее, солистка: вокалистка Эвелин Уайт, хорошо знакомая российской аудитории по двум длинным поездкам с фестивалем "Джазовая провинция" (1998-1999). Стильная и приятная, Эвелин не обладает чрезмерно уж зажигательным темпераментом, но публика в Айдахо, где она выступает из года в год уже восемь лет, любит ее не за это.
Эвелин сменил уже знакомый нам Кен Пепловски, демонстрировавший свои возможности на кларнете и тенор-саксофоне на материале хорошо известных стандартов - "Polka Dotsa and Moonbeams" и "My Shining Hour". За ним на сцену вышел Хьюстон Персон - тут-то, на концерте, стало слышно, что у него сильный, старомодно-чувственный звук на тенор-саксофоне, что корни его игры - в старом ритм-н-блюзе 1950-х и что он еще, несмотря на 70-летний возраст, очень даже ого-го. Ну и кульминация этого отделения: Пепловски и Персон играют вместе - "Doxy" Сони Роллинза. Старый добрый джазовый мэйнстрим 50-60-х, именно то, что так любит публика и что, по-хорошему, и есть специализация Фестиваля Лайонела Хэмптона.
После еще одного вокального отделения, на этот раз в исполнении добротной, тонко чувствующей подлинно джазовую стилистику итальянской певицы Роберты Гамбарини, на сцене случилось еще одно маленькое чудо. Если в первом концерте блеснул ансамбль из пяти первоклассных трубачей, включавший Рэнди Бреккера, Чака Финдли и Клаудио Родити, то во втором на сцену вышел ансамбль из пяти гитаристов!
К ритм-секции Грин-Клэйтон-Хэмилтон и игравшему с ними каждый вечер гитаристу Расселлу Малоуну присоединился уже знакомый нам Джон Стоуэлл из Орегона, знаменитый автор множества учебных пособий для гитаристов (издательство Mel Bay) Кори Крисченсен и два Пиццарелли - популярный певец Джон Пиццарелли, играющий недурные соло на гитаре с характерным пропеванием их голосом в унисон, и его легендарный отец Джон "Бакки" Пиццарелли - 79-летний ветеран свинговой гитары, в послужном списке которого - выступления и турне с Бенни Гудменом, Фрэнком Синатрой, Бадди Ричем, Доком Северинсоном, Стефаном Граппелли, два титула почетного доктора, записи с Зутом Симсом, Роузмэри Клуни, Джо Венути... Пять совершенно разных музыкантов, разных манер, разного опыта. Ритм-секция берет бешеный темп... "Seven Come Eleven"! Лихая виртуозная пьеса из репертуара оркестра Бенни Гудмена конце 1930-х, визитная карточка и tour de force первого электрогитариста джаза - Чарли Крисчена (кстати, в той первой легендарной записи этой темы участвовал и покойный патрон фестиваля, вибрафонист Лайонел Хэмптон).
Насыщенное блюзовым чувством соло Малоуна... Странное, удивляющее необычными альтерациями соло Стоуэлла... Кори Крисченсен - опытный, но, как ни крути, наименее регулярно практикующий гитарист изо всей пятерки - старается изо всех сил... Джон Пиццарелли пропевает что-то легкое и изящное в унисон со своей гитарой... и вот, наконец, кульминация: старые, жилистые руки Бакки Пиццарелли с неожиданно мощной хваткой "чешут" на его уникальной инструменте с дополнительной седьмой нижней струной остро свингующее, моторное аккордовое соло! Никто так уже не умеет. Последний зубр настоящей свинговой ритм-гитары... и в какой форме! Блестяще.
Под рев восхищенной аудитории оба Пиццарелли остаются на сцене одни (ну, с ритм-секцией, конечно). Еще три старых-престарых стандарта: "Paper Moon", "Body And Soul", "Honeysuckle Rose". Играно-переиграно, затерто до дыр, но ведь умудряются люди извлечь из этого хрестоматийного материала и живые эмоции, и ясную музыкальную мысль, и вполне живой и яркий свинг, даже и не будучи какими-то сверхвиртуозами - просто делая свое дело с любовью и к музыке, и к зрителю.
Финал вечера - выступление группы молодых российских музыкантов. Как и большинству "не главных" героев фестиваля, им дают сыграть всего две пьесы, но этого вполне достаточно, чтобы по заслугам оценить отобранных номинаторами "Открытого мира" по всей России ребят.
Недаром большинство сотрудников университета (не только самого фестиваля, но и Международной джазовой коллекции, и Школы музыки) сошлись на том, что участие этого коллектива, наряду с участием секстета Игоря Бутмана (см. далее) - одно из самых ярких событий фестиваля в этом году. То же самое автору этих строк подтвердили и студенты Университета Айдахо, после фестиваля (я остался в Москоу на несколько дней, чтобы провести четыре занятия на разных отделениях UI) задававшие множество вопросов о молодых российских гостях...
Третий день фестиваля, 25 февраля. После концертов в Нью-Йорке и Вашингтоне на фестиваль прибыл секстет Игоря Бутмана со специальным гостем - легендой советского джаза Германом Лукьяновым. 69-летний композитор, создавший целую эпоху в советском джазе 60-х и затем - с ансамблем "Каданс" - 70-80-х, в Америке в первый раз. В руках у него сложный и редкий инструмент уникальной конструкции - альтгорн (ушли времена, когда Герман Константинович играл на флюгельгорне, как еще раньше ушли времена, когда он играл на трубе). Его аранжировки играет один из лучших в стране коллективов - квинтет саксофониста Игоря Бутмана (пианист Антон Баронин, альт-саксофонист Олег Грымов, контрабасист Виталий Соломонов и барабанщик Эдуард Зизак). Сам он на пике формы. Игорь Бутман не мог бы выбрать лучшего варианта своего очередного появления на фестивале Лайонела Хэмптона: помноженная на мудрость и опыт Лукьянова, его фантастическая энергия и виртуозность вкупе с мощной работой его коллектива дала убедительный и зрелый результат.
Трубач Клаудио Родити, днем раньше отвечая на вопросы публики во время своего мастер-класса, так объяснил, почему на фестивалях музыканты в основном играют быстрые, энергичные номера: "На фестивалях публика хочет крови". И во время двух мастер-классов секстета Бутмана публика эту "кровь" получила сполна.
Хитроумные, почти биг-бэндовые по плотности "пачки" трех духовых с их постоянно меняющимися нешаблонными, а временами просто-таки "антишаблонными" тембровыми сочетаниями на динамически моторном, ритмически упругом и гармонически насыщенном фундаменте ритм-секции - зал Nuart Theatre, набитый до отказа, буквально выл и ревел в наиболее экспрессивных эпизодах, особенно когда восторг от раскованной и "отвязной" игры русских джазменов накладывался на вполне понятную радость узнавания темы, в случае исполнения лукьяновских обработок джазовой классики (одна "Tea For Two" в виде странно искривленного, нарочито "нечетного" болеро или подобной ему афрокубинской формы чего стоит!).
Конечно, российская публика узнала бы еще и "Эй, ухнем!" (версию оркестра Гленна Миллера, "Song of the Volga Boatmen", сейчас уже мало кто помнит) или песенку британской группы Status Quo "You're In The Army Now" (которая никогда не была хитом в Америке), но и без того успех мастер-классов секстета Бутмана был полным.
Впрочем, кроме мастер-классов был еще и концерт. Но о концертах двух последних дней фестиваля Лайонела Хэмптона - в третьей, заключительной части нашего эксклюзивного репортажа, которая выйдет через неделю.

Окончание следует

Кирилл Мошков (текст, фото)

Гульнара Хаматова
фото автора

Соло для электрической чайки: Дидье Локвуд в Москве
В Московском международном доме музыки выступил французский скрипач Дидье Локвуд. В этот раз он показал себя не только как блестящий джазовый исполнитель, но и как автор академических произведений. Впрочем, джазовая часть концерта оказалась более яркой.
Выступление Дидье Локвуда было включено в цикл "И классика, и джаз", задуманный пианистом Даниилом Крамером. Как уже бывало, в первое отделение вошли два сочинения, хотя бы по форме относящиеся к классической музыке, - концерты Локвуда для скрипки и для фортепиано с оркестром. Второй из них, в котором солировал Крамер, открывал программу, так что главный герой вечера даже не сразу появился на сцене. Оба концерта - одночастный фортепьянный и трехчастный скрипичный - построены преимущественно по принципу яркого коллажа, в котором друг друга сменяют разные по настроению и стилю фрагменты, не связанные общей линией. Вспоминались то произведения романтиков, то музыка к мультфильмам. В некоторых фрагментах фортепьянного концерта нарастало ощущение тревоги, которую особо подчеркивали звуки трубы и ксилофона. Партии Крамера, напротив, были чаще задумчивыми. Наиболее захватывающим оказался финал с отчетливо джазовыми элементами - синкопированная тема, начатая пианистом, была лихо подхвачена оркестром ("Русская филармония", дирижер Евгений Шестаков).
В концерте "Чайки" для скрипки с оркестром фрагменты, близкие к джазу, прозвучали не менее ярко. Однако главным в этом произведении было использование различных возможностей электрической скрипки. Благодаря различным приспособлениям инструмент Локвуда то шумел, как море, то имитировал крик чаек, то звучал, как целый струнный оркестр. Наибольший эффект произвело применение сэмплера, при котором один раз сыгранная музыкальная фраза (или даже стук по деке) повторялся, как эхо, становясь фоном для дальнейшей импровизации. Как в каденции, так и в партии оркестра композитор время от времени внедрял скрытые цитаты, в том числе Вивальди и Баха.
Второе отделение было посвящено джазовым композициям в исполнении дуэта Локвуда и Крамера. Дидье то и дело прохаживался по сцене, лицом и телодвижениями "проигрывал" каждую ноту своего соло. Один музыкант задавал другому тему, которую тот должен был подхватить и развить; особенно удачными показались моменты, когда оба вели каждый свою мелодию. Среди использованных Локвудом спецэффектов выделялась игра октавами во время соло пианиста - струнный инструмент звучал почти как контрабас. Фурор произвела прогулка скрипача по залу, когда его мелодии эхом разносились по всему пространству. С другой стороны, многочисленные электронные тембры (например, подобие гитарного wah-wah, когда скрипка почти квакает) или акробатические трюки вроде прыжков со сцены и пробежек по лестнице, не имевшие непосредственного отношения к музыкальному мастерству, воспринимались бы далеко не так живо, если бы не заражающая энергия, искренность и изящество исполнения.

Григорий Дурново
Первая публикация: "Газета"

• 31 марта (начало концерта в 19.00)
  “JVL BIG BAND” (продюсер Виктор Лившиц)
  Уральский диксиленд Игоря Бурко
  Квартет "Мы из джаза" Анатолия Кролла
  Секстет Игоря Бутмана - Германа Лукьянова
• 1 апреля (начало концерта в 19.00)
  "Академик-бэнд" РАМ п/р Анатолия Кролла
  Уральский диксиленд Игоря Бурко
  Вокальная группа "А’Саpреlla’ExpreSSS"
  Трио Якова Окуня (фортепиано)
  Ансамбль "Зеленая волна" Александра Осейчука, солистка - Карина Кожевникова
• 2 апреля (начало концерта в 18.00)
  Big Band Игоря Бутмана
  Уральский диксиленд Игоря Бурко
  Давид Голощекин (скрипка)
  пианист-виртуоз Леонид Пташка (Израиль)
  дуэт Леонид Пташка - Анатолий Кролл
• 3 апреля (начало концерта в 18.00)
  Заключительный гала-марафон фестиваля: участвуют все!!!

Московский Дом композиторов: Брюсов пер., 8/10 (м. "Охотный ряд"), тел. 229-1365

6-8 апреля в клубе "Апельсин" пройдет Первый фестиваль французского джаза в Москве "Le Jazz", в котором примут участие Бирели Лягрен, Нгуен Ле, Мина Агосси, Анри Тексье, "Lo`Jo" и другие ведущие представители французской джазовой сцены. Подробности - в пресс-релизе организаторов...>>>>

Ольга Кизлова
Киев
фото Александра Зубко