• Специальный репортаж
• Как это было в Москве
• Постсоветское пространство: что было
• Постсоветское пространство: что будет
• Что намечается: столичные анонсы
• Санитар леса
• А в это время за бугром...
• Новые альбомы
• Радио
• Бесплатный ежедневный аудиофайл

Следующий выпуск: 18 мая 2006 г.

29 апреля в Таллинне

Признаться, в первые минуты концерта бдительность как минимум одного из авторов этих строк была усыплена незатейливой, хотя и не лишенной приятности пьеской, которой состав открыл свое выступление, а также исключительно скромной манерой сценического поведения музыкантов. Причем не вызвало подозрений даже наличие на сцене немалого количества всевозможных гитарных процессоров, "примочек" и даже компьютера-лаптопа. Впрочем, несмотря на кажущуюся очевидность композиционных ходов и легкость восприятия, граничащую с развлекательностью, что-то неуловимое прочно приковывало внимание слушателя и постепенно, от композиции к композиции, все сильнее затягивало в водоворот все более смелых ходов, усложняющейся драматургии, тембральных решений...
Переломный момент в продвижении от простого к сложному случился тогда, когда на сцене внезапно объявился еще один молодой человек, Таави Керикмяэ, и расчехлил - что бы вы думали? - терменвокс. Согласитесь, инструмент по нынешним меркам экзотический. Непросто найти ему применение, да так, чтобы он прозвучал органично и к месту, а не в качестве элемента "музыкального цирка". Впрочем, Weekend Guitar Trio с легкостью продемонстрировало, что это возможно, исполнив очень выразительную композицию в духе Брайана Ино с использованием терменвокса в качестве солирующего инструмента.
Вообще копаться во влияниях, которые с удовольствием цитировали и скрещивали члены "Гитарного трио выходного дня" - прелюбопытное занятие. В их пьесах щедро рассыпан набор "саундскейпов" (звуковых пейзажей) - от характерных "горизонтов" кантри-продюсеров Чета Аткинса и Рая Кудера до ранней психоделики Pink Floyd и до "музыки аэропортов" совместных проектов Роберта Фриппа и Брайана Эно. Ритмы и характерные интонации кантри-энд-вестерн и наивные наложения функций, которые легендарный Лес Пол записывал с бесчисленными наложениями одной-единственной гитары, изящно комбинируются с психоделическими аналоговыми коллажами начала 70-х.
Очень интересно прозвучала композиция, название которой (насколько авторы смогли понять из эстонской речи, шедшей, естественно, без перевода и, судя по реакции слушателей, содержала элементы иронии и юмора) было как-то связано с джунглями и пингвинами. Ритмический рисунок, призванный возбуждать в слушателях мысли о воспетых Киплингом дебрях, странным образом сочетался с вязкими и одновременно позвякивающими, как сосульки, ледяными тембрами. Запомнилась и "Имповизацион Нумбер Юкс" (в переводе, видимо, нуждается только последнее слово - "один"), где клавишник Керикмяэ издает массу звуков (сэмплов с изменяемой высотой тона и скоростью воспроизведения) на крохотном устройстве вроде диджейского CD-плэйера.
Вообще говоря, эксперименты со звуком в исполнении Weekend Guitar Trio порою настолько сбивали с толку, что даже повидавшие виды и вдоволь побегавшие по концертам корреспонденты "Полного джаза" иной раз терялись в догадках относительно того, кто из музыкантов играет ту или иную партию. Очень убедительно прозвучала композиция, написанная, по всей вероятности, под впечатлением от индийской музыки. Особенно ценно то, что музыканты не стали пользоваться избитыми приемами, нацеленными на имитацию сходства, а ограничились индийскими аллюзиями ровно в той степени, в какой это было необходимо, чтобы "дать ниточку" человеку, достаточно неплохо в индийской музыке разбирающемуся. А чего стоило использование в качестве источника гитарного звука... цифрового фотоаппарата? Оказывается, таинственные внутренние процессы цифровика - фокусировка, наезды и отъезды "зума" и собственно срабатывание затвора - преобразуются звукоснимателем электрогитары в совершенно научно-фантастические жужжания, если только приложить аппарат непосредственно к гитаре...
В общем, в отношении Weekend Guitar Trio хочется сказать еще только одно. Если вдруг кому-то из наших читателей посчастливится находиться неподалеку от места, где собираются выступать гитаристы Тынис Леэметс и Роберт Юрьендал, их коллега и один из самых уважаемых преподавателей джазовой импровизации в Эстонии Март Соо, а равно - клавишник и мастер терменвокса Таави Керикмяэ, не стоит отказывать себе в удовольствии поприсутствовать на их концерте в качестве слушателей. Оно того стоит.

Louis Sclavis - Michel Portal Quartet

Наибольший интерес у публики в этот день вызвало выступление в Большом зале того же культурного центра Сальме французского квартета Луи Склависа - Мишеля Порталя. Уже первая композиция сета четко обрисовала художественное своеобразие ансамбля: музыканты исполнили ее довольно редко встречающимся составом - два бас-кларнета и ритм-секция. Помимо нешаблонного тембрального решения, факт, что солисты играют на одинаковых инструментах, с первых же тактов четко обрисовал темперамент и характер музыкантов.
Энергичный и подвижный Порталь и погруженный в себя Склавис - два динамических и тембровых полюса ансамбля. Кроме тембральной необычности, будоражило странное ощущение самобытности, новизны ритмического концепта, хотя как раз ритмические структуры, используемые ансамблем, вполне конвенционны. Зато вполне нешаблонно, новаторски и в плане темперамента - достаточно яростно играет ритм-секция: твердотельный, но почти полноразмерный контрабас с жестким, тяжелым звуком в руках Жан-Поля Селеа и барабаны решительного, тонко чувствующего драйв своего партнера Эрика Эшампара.
Работа ритм-секции образовывала подвижный, но надежный фундамент переплетениям голосов двух духовых, которые после первой композиции начали стремительно меняться тембрами, образовывая замысловатые тембральные сочетания - два бас-кларнета, два сопрано-саксофона, бас-кларнет плюс сопрано-саксофон (причем в обоих сочетаниях: когда на сопрано Порталь, а на бас-кларнете Склавис, и наоборот - разные темпераменты музыкантов диктуют им разную окраску звука, разные приемы игры, что дополнительно расцвечивает и без того яркую тембровую палитру ансамбля).
70-летний Мишель Порталь показал себя ярким, если не яростным экстравертом. На сопрано он то и дело внезапно забирается в область почти ультразвукового визга. Даже на бас-кларнете, с его довольно округлым звучанием, более яркий темперамент Порталя проявляется в более свободном, чем у Склависа, использовании экстремального звукоизвлечения. Впрочем, в дуэтном звучании двух бас-кларнетов Луи Склавис не остается в долгу: проделывает свой классический трюк - снимает мундштук бас-кларнета, разворачивает металлическую эску (изогнутую часть между деревянным телом кларнета и мундштуком) к микрофону и, хлопая клапанами, использует бас-кларнет как перкуссионный инструмент.
Другой широко применяемый им (на обоих инструментах) трюк - цепное дыхание, особенно эффектное, когда он играет остинантый "тэппинг" в сверхбыстрых темпах: стремительно перебирая пальцами, что вызывает, помимо изменения высоты звука, еще и звонкие хлопки клапанов, моментально втягивает воздух носом, продолжая активно выдувать его щеками, так что звук не прерывается ни на долю секунды. И все это, в отличие от яркого темперамента Порталя - в постоянном самоуглублении, глубокой интроверсии: 53-летний Склавис воспринимается замкнутым, спокойным, хотя создаваемые им потоки звуков по сложности и напряженности музыкальной мысли временами даже превосходят гиперэмоциональное изложение импровизационного материала, свойственное Мишелю Порталю. Кстати, в программе сета есть некоторые заковыристые мелодии в сложных размерах, которые создают впечатление почти левантийского колорита - а-ля Раби Абу-Халиль - только более яростного тембрально, за счет острого звукоизвлечения и горячего темперамента Порталя.
Кульминационный момент часового сета: Порталь хватает бандонеон, как гранатомет. Следует яростная, эмоционально пылающая игра на этом аргентинском родственнике аккордеона - не так чтобы чрезмерно виртуозная, но изрядно берущая за душу. После этого эпизода эмоциональное напряжение, создаваемое музыкантами, постепенно идет на спад, хотя до конца сета четыре француза так и не "отпускают" свою публику.

The Dynamite Vikings

Уже ночью в джаз-клубе Teater no99 настал черед напористого авант-джаз-рока эстонско-шведско-датской группы The Dynamite Vikings, в которой страну-хозяйку, между прочим, представлял председатель Эстонской джазовой федерации - первоклассный гитарист Яак Соояар. Этот 34-летний музыкант сначала изучал джаз в Таллиннском музыкальном колледже им. Георга Отса у авангардного гитариста Марта Соо (того самого, из Weekend Guitar Trio). Соояар говорит, что в Эстонии очень много гитаристов-импровизаторов именно потому, что в Таллинне преподает такой замечательный гитарист, как Соо - ну, так же как в Литве полно очень прогрессивных саксофонистов, потому что там преподает легендарный саксофонист Владимир Чекасин. В 90-е годы Соояар продолжил обучение в Копенгагене, много играл с самыми передовыми импровизаторами Европы, в диапазоне от выдающегося голландского авангардного барабанщика Хана Беннинка до молодой звезды литовского джаза, саксофониста Людаса Моцкунаса. Сейчас Яак Соояар гастролирует по всей Европе, в том числе - с международным трио Dynamite Vikings. "Динамитные викинги" только что выпустили на датском лейбле Cowbell Music альбом под названием "Search for Happiness", "Поиск счастья". Три "викинга" - это живущий в Дании шведский басист Томми Андерссон, датский барабанщик, электронщик и художник Калле Матиесен и сам Яак Соояар. Их музыка трудно поддается определению: в ней есть и свободный поиск современного европейского джазового авангарда, и энергетика рока, и мудреность современной электроники - в общем, чего только нет; самое главное, что в ней нет скуки, зато есть щедрая самоирония. Например - один из двух вокальных треков альбома "Search for Happiness"называется "Al These Notes Are Wrong", "Все эти ноты - неправильные". Впрочем, ощущения неправильности нот на концерте не возникало - перефразируя известную цитату 70-х, в которой вообще-то говорилось о панк-группе Ramones ("они знают всего три аккорда, но это правильные аккорды"), международное трио выбирало более чем правильные ноты для того, чтобы создать звуковой поток, одновременно динамически насыщенный и богатый очень современной, не скованной никакими шаблонами музыкальной мыслью.
Слушать здесь: 41 выпуск джазового подкаста нашего портала посвящен группе The Dynamite Vikings
В следующем выпуске "Полного джаза" мы побеседуем с Яаком Соояаром о джазовой ситуации в Эстонии, а также завершим рассказ о XVII международном фестивале JazzKaar.

Анна Филипьева (текст),
Кирилл Мошков (текст, фото)

Прежде, чем рассказывать о феномене вокала миссис Ривз - немного о трио Ривз-Лубамбо-Малоун. По правде говоря, оно ранее не существовало. Этот состав был собран специально для гастрольного тура (наверняка так выгоднее разъезжать по городам и весям). Правда, Дайэнн частенько концертировала и записывалась с каждым из гитаристов по отдельности, однако Ромеро и Расселлу встретиться в рамках одной программы прежде не удавалось. Возможно, этот фактор и определил выбор пьес для гастролей: джазовые стандарты, в которых не "потерялись" бы оба гитариста, исполнялись трио, а вещи авторские или оригинально аранжированные - в дуэте с тем из аккомпаниаторов, с которым они и были разработаны.
Собственно, Малоун, на полуакустической гитаре, и Лубамбо на акустической и начали этот, по сути, камерный концерт. Два музыканта в строгих костюмах, соответствующих помпезности атмосферы Светлановского зала, "разогревая" публику, исполнили спокойную пьесу, тем самым показав, что программа вечера (названная "Strings Attached", буквально - "Струны прилагаются", в переносном смысле - "Со специальными обязательствами", "С ограничениями") будет выдержана именно в таком ключе. Уже в первой вещи явно просматривалось уважительное отношение партнеров друг к другу, которое, в сочетании с интеллигентной, грамотной, сдержанной манерой игры, сулило отличное взаимодействие всех троих музыкантов и адекватный аккомпанемент солистке; а "фирменной штучкой" трио на московском концерте была одновременная импровизация всех троих без ведения гармонической партии одним из партнеров.
Дайэнн Ривз, высокая, статная афроамериканка в ярко-красном развевающемся одеянии а-ля Карменсита появилась на сцене во время вступления ко второму произведению - мягкой босса-нове (в которой, кстати, Малоун искусно имитировал на гитаре звук бразильской перкуссии "куика").
Держится Дайэнн с необычайным достоинством, и в то же время с легкостью устанавливает прочный контакт с публикой. Сначала опосредованно - эмоционально комментирует восклицаниями удачные фразы своих аккомпаниаторов, как бы призывая публику следовать ее примеру. Ну, а уж когда в дело пошло непосредственное обращение к залу, истории из школьной жизни, предваряющие песни; подробности сотрудничества с Джорджем Клуни в работе над фильмом ("Ах, Джордж. Он такой милый, этот Джордж. Мы очень часто были вместе… в моих мечтах") - уж тогда влюбленности зрителей в Дайэнн было не миновать.
Но миссис Ривз могла бы и не утруждать себя изобретением способов привлечь внимание к исполняемым произведениям. Песням, исполненным шикарным, глубоким, густым, тембром всепроникающего голоса Дайэнн (невероятно сильного даже при пении с закрытым ртом, резонирующего где только можно) не внимать невозможно. Микрофон почти постоянно находится на стойке или, если держится в руке, то примерно на уровне живота, ближе нельзя - мембраны не выдержат. Изощренная, сочная, - с позволения сказать, "истекающая соком" - фразировка граничит с минималистичным подходом к импровизации, с любованием обертонами собственного голоса, самим его природным естеством. Поток роскошных звуков изливается совершенно свободно, без напряжения. Текст артикулируется тщательно-отчетливо, так, что даже самые несведущие в английском языке слушатели могли без труда понять, о чем поет темнокожая женщина… Иными словами, идеальное исполнения, высокое мастерство владения собственными возможностями.
Пока Дайэнн отдыхает после особенно сложных вокальных вещей, и у Малоуна, и у Лубамбо есть возможность продемонстрировать владение инструментом в сольных пьесах. И тут-то Рассел и удивил своим выбором произведения: им была исполнено нечто абсолютно не претендующее на виртуозность. Приглушенный звук, нарочито простые, скупые мелодические решения, ни единого намека на "грифоманство" (уже хотя бы за это музыканта можно зауважать).
Краткая передышка - и снова погружение в звук потрясающего по своей красоте голоса. И если в заглавных произведениях концерта поначалу казалось, что Дайэнн, однажды начав музыкальную фразу, уже не может остановиться и ведет ее, пока не исчерпает все свои ресурсы, то ближе ко второй половине программы она все чаще дает акцент на контрасте многозначительных пауз и безудержных фортиссимо. Особенно впечатляющей в этом отношении стала исполненная сразу в нескольких стилях “Softly As In a Morning Sunrise”, аккомпаниатором в которой был Ромеро Лубамбо. Начавшаяся подражанием звукам природы Амазонии, крикам птиц, языкам неведомых диких племен, пьеса продолжилась мощнейшим, временами классически-ориентированным вокалом. Дайэнн погружается в образ и переживает его настолько живо и естественно, что исподволь задумываешься о ее неиспользованных талантах драматической актрисы… Не менее убедительными были и блюзовые вещи в сопровождении Рассела Малоуна: темнокожим музыкантам, наверное, от рождения дано это особое чувство настоящего блюза, что бы они ни играли в качестве "обязательной программы" по долгу службы. Именно во время исполнения блюза Дайэнн расходится не на шутку - сначала спускает ногу с "барного" табурета, на котором располагалась в продолжение почти всей программы, притопывает в ритм; затем спускается на авансцену, пританцовывает; вступает в интерактив с залом, организовывает хоровое пение; доводит публику до визга. Полуторачасовое выступление заканчивается громогласными овациями, выкриками с галерки "I love you! Sing something else for us" и, опять же, коллективной 10-минутной вещью на бис. В конце ее, исполнявшейся чуть ли не на одном аккорде, все три музыканта удаляются за кулисы, аплодируя поющему залу… Окончательный и неоспоримый триумф. Публика расходится, пребывая в полуэкстатическом состоянии. Слышны комментарии: "Надо бы запомнить, на ком это мы были. В следующий раз, если приедет, снова пойдем".

P.S.
А сейчас - самое странное из впечатлений от концерта. Несмотря на высочайший профессионализм музыкантов, безукоризненное исполнение программы, безусловно позитивное ощущение от произошедшего и все написанное выше,… откровением этот концерт не стал. Уже на следующий день "послевкусие" от услышанного выветрилось настолько, что выступление джазовых звезд стало казаться просто мастер-классом для вокалистов и гитаристов, не более и не менее. Удовольствие от музыки Дайэнн Ривз оказалось одномоментным: не хотелось ни размышлять над ней, ни восстанавливать в памяти ее фрагменты. Возможно, это неизбежный результат соприкосновения с идеальной, но слишком традиционной музыкой, исполнители которой являются только "сосудами" - носителями определенной культуры - и не привносят в нее ощутимого личного вклада… Но это уже "другая сказка".

Татьяна Балакирская
фото: Павел Корбут

24 апреля в Москве играл один из самых своеобразных европейских новоджазовых коллективов - Pago Libre.
Мы подробно рассказывали об истории этого крайне необычного коллектива в анонсе концерта, так что вряд ли здесь есть нужда останавливаться на биографиях участников или на том, почему ансамбль так странно называется (дословно это "плати свободно", хотя на самом деле к этому итальянскому словосочетанию название никакого отношения не имеет).
Концерт прежде всего поразил эстетической чистотой, или очищенностью - кому как удобнее: акустический квартет в сугубо акустическом Камерном зале ММДМ, с единственными элементами звукоусиления - маленькими усилочками у скрипки и контрабаса, безо всяких микрофонов, а следовательно - без вечных проблем баланса, тембровых корявостей и т.п. Тембрально строго и сухо. Все четверо - ирландско-швейцарский пианист Джон Вольф Бреннан, австрийский скрипач Чо Тайссинг, австрийский же контрабасист Георг Брайншмид и российско-германский валторнист Аркадий Шилклопер - строго одеты в черное. Правда, это не означает, что музыканты будут столь же строго и сухо играть. Напротив.
17/16 - не самый простой и тем более общепринятый размер, тем более для начала концерта. Но начали Pago Libre именно с нее. Вообще говоря, жаль, что этот коллектив был в России только раз, и очень давно - 12 лет назад, в совершенно другом составе, когда туда только что пришел Аркадий Шилклопер. Имей российские поклонники Аркадия возможность иногда видеть его в этом уникальном составе, наверное, наше восприятие его творчества было бы иным. Хотя на концертах российского тура Аркадию неизбежно пришлось оказаться в фокусе внимания публики (ведь на него, как на "местного", естественно, легло ведение концертов), видеть Шилклопера равным в ансамбле равновеликих - крайне интересно. Тем более, что и столь западающий в душу падким до сенсационного журналистам многометровый альпийский рог Аркадия, и даже его фирменная валторна не так уж много звучали в ходе этого концерта - Шилклопер более половины чистого времени концерта играл на флюгельгорне, а в этой ипостаси у нас его не то чтобы не знают, но как-то замалчивают.
Впрочем, вторая пьеса концерта - написанная Бреннаном "IntermeZZo" (с нового альбома Pago Libre - "Stepping Out", вышедшего в ноябре прошлого года на британском авангардном лейбле Leo Records) - как раз представляла Аркадия на валторне: длинный плавный эпизод валторны на фоне остинатного арпеджио рояля. Вообще говоря, именно в этой пьесе тембровое и вообще исполнительское своеобразие ансамбля развернулось перед слушателями в полном масштабе, например - необычно сочетающееся с фортепиано и гулким зовом валторны тонкое пронзительное пение скрипки, внезапно падающее в нижний регистр, где скрипичное соло часто дублируется Чо Тайссингом собственным голосом. И именно здесь выявилась цементирующая ансамблевая роль первостатейного контрабасиста Георга Брайншмида, тем более важная, что музыкант на московском концерте попал в довольно экстремальные условия.
Дело в том, что ввоз контрабаса в Россию - затея, в силу особенностей российского таможенного законодательства, довольно рискованная. Поэтому ансамбль, выезжая на родину Аркадия Шилклопера, договорился с местными организаторами, что контрабас будет предоставляться на месте. И вот в Москве случилось так, что под рукой оказался только совсем не выдающийся чешский контрабас (словосочетание "чешский контрабас", произнесенное с извиняющейся интонацией, прозвучало со сцены раз, наверное, с дюжину). Заставить такой инструмент звучать так, как заслуживает контрабасист уровня Брайншмида - задача не из легких (мы же помним, как ясно и мощно звучал у Брайншмида его собственный контрабас, когда он был в Москве, скажем, в составе Vienna Art Orchestra и трио Mauve с Шилклопером и гитаристом Аллегре Корреа). И тем не менее Георгу удалось на этом, далеко не идеальном, инструменте многое. Удалось - но через силу. Достаточно сказать, что рабочие пальцы его правой руки при этом были обмотаны скотчем.
"Heptao" - известная тема Джона Вольфа Бреннана: эту пьесу в непростом размере 7/8 он записывал еще на дуэтном альбоме 2000 г. "Pipeline" (с органистом Хансом Кеннелем). К этому моменту музыканты уже достаточно разыгрались, чтобы слегка шокировать академическую публику некоторыми сценическими трюками - в частности, именно в "Heptao" (название, кстати, отражает тактовый размер пьесы: по-гречески оно означает "семь") Бреннан в первый раз залез под рояль.
Продолжались "внемузыкальные" эффекты и при исполнении большой трехчастной композиции, каждая из частей которой была написана разными авторами из числа участников ансамбля. Первая часть, сочиенная скрипачом Чо Тайссингом, содержала очень трудные для исполнения, буквально головоломные унисоны, при исполнении которых автор то и дело принимался дирижировать смычком. Огромные "театральные" паузы, впечатляющее соло Шилклопера на флюгельгорне с "разговорным" интонированием и забавное соло рояля, начинающееся со "страйда" в левой руке (бас-аккорд, бас-аккорд: ум-па, ум-па), подхваченного контрабасом в виде общепонятного "умца-умца"), разрастающееся "загрязненными" кластерными аккордами, которые, кажется, сигнализируют ансамблю, что настало время для небольшого, карманного хаоса: происходит общее разложение ритма, падение динамики... Кульминация первой части - диссонансное соло скрипки с прорывающимися микроцитатами из наивных регтаймов. Динамика звучания падает до шепота, затем из едва слышного микротонального свиста скрипки растет, поднимается крещендо, пик - и начинается вторая часть, написанная Бреннаном, который вдруг оказывается в верхней части зала с "мелодикой" (духовой инструмент с клавишами) в руках. Наверное, эти перемещения по залу непривычная публика снова зачислила в категорию "лазания под рояль", тогда как порожденный этим перемещением пространственный эффект принадлежал к числу наиболее сильных музыкальных средств, использованных ансамблем на московском концерте: как будоражаще звучала элегическая мелодия, которую дуэтом играли валторна со сцены и мелодика с верхних рядов!

Третья часть московской публике хорошо знакома - это "Alpine Sketch" Аркадия Шилклопер. Торжественный глас альпийского рога, стоящего позади рояля. "То юный Фортинбрас возвращается с победой из Польши", встрепенулись ассоциации. Рог переезжает на авансцену. Ритм считают всем миром - контрабас, скрипка и фортепиано. Всем миром же и тему играют. Сравнительно с другими слышанными версиями этой же темы - как минимум очень качественно и необычно.
Второе отделение было бы короче первого, если бы публика к концу его не разогрелась окончательно, не взирая на пугающие ее как-бы-внемузыкальные элементы (о, боязливо-консервативная публика московских академических залов!). Открывающая пьеса вновь относилась к новейшему альбому квартета: "Intrada" Аркадия Шилклопера (впрочем, формообразующая роль Георга Брайншмида тоже должна быть отмечена!). Именно здесь публику "пугали" сильнее всего. Джон Вольф Бреннан в первой части пьесы тянет бурдонную ноту, протаскивая взад-вперед под струной рояля полутораметровый отрезок проволоки, затем играет на струнах рояля, как на арфе, при этом перетаскивая свою проволоку в новую позицию и возвращаясь к бурдонному гудению уже на новой ноте. Постепенно пианист вводит "конвенционную" игру на клавишах, из полусогнутого внутри рояля переходит в сидячее положение, окончательно переходит на клавиши. Буря в басу. Краткие обрывки бурных импрессионистских фраз. Пахнуло "Бабой-ягой" из "Картинок с выставки". Яркие, певучие, запоминающиеся соло валторны и скрипки. Удар, взрыв в рояле. Соло смычком у контрабаса - очереди отскоков с меняющимся штрихом, перемежаемые натужным пением струн; даже тэппинг в левой руке, пока в правой тянется басовая нота! Очень впечатляет.
Еще один сеанс внемузыкальных "гиммиков" - "Вальс для Альфреда Хичкока" - музыка к немому фильму Хичкока "Blackmail". Пока Шилклопер говорит, представляя пьесу, Бреннан ползает под роялем, стучит по нему, хлопает крышкой, Тайсинг играет диссонирующие трели. В теме угадываются кусочки известных вальсов, играемые практически одновременно.
Вообще говоря, сценическая музыкальная специализация Pago Libre теперь угадывается вполне ясно: это "юмор в серьезном". Музыкальный юмор, каким его видят солисты серьезных оркестров (надо ли напоминать, что Шилклопер играл в оркестрах Большого театра и Московской филармонии, Тайссинг и сейчас - концертмейстер группы скрипок оркестра венской "Народной оперы", второго по значимости оперного театра столицы Австрии, а Брайншмид был членом оркестров Венской филармонии и главного венского оперного театра - Государственной оперы?). Крайне серьезный, сложный, временами даже переусложненный музыкальный материал (особенно в части головоломных унисонов) оттеняется музыкальными и "экстрамузыкальными" шутками и шуточками - часто очень органичными и действительно представляющими серьезный материал в новом, более "человечном" свете, но изредка - избыточными, под стать усложнению материала (вот, кстати, и британская газета "Guardian" в своей рецензии на "Stepping Out" это же отмечает). Воспринять баланс серьезного и шутливого в музыке Pago Libre во всей ее целостности так же непросто, как уразуметь в их музыке баланс написанного и импровизируемого - баланс, на самом деле, весьма четкий, хорошо удерживаемый: недаром у Бреннана и термин специальный есть для обозначения этого баланса, именно Pago Libre культивируемого и практикуемого - "компровизация".
Трудно сказать, насколько московская публика в массе своей все это дело уразумела. Если судить по смехотворной рецензии в уважаемой газете "Коммерсантъ", по которой сегодня в нашей рубрике "Санитар леса" желчно проходится сам Аркадий Шилклопер - то уразумение было достаточно поверхностным: вот, мол, авангард, этно, понимаю, но зачем-то еще и под рояль лазают - шутники, да?.. Но даже на этом поверхностном уровне огромное мастерство ансамбля все-таки прошибло аудиторию, была она готова к восприятию непростого художественного мира Pago Libre или не была. Два биса - тому свидетельство. Первым была сыграна пьеса Брайншмида "Rasende Gnome" - одна из тех шуток с крайне серьезным лицом, где не знаешь, то ли воспринимать ее, как польку, то ли - как постмодернистский стеб над самой идеей польки. Зато вторым сентиментальная и боящаяся несерьезности московская публика была явно полностью удовлетворена: томительно-нежная баллада Шилклопера "Please Don't Leave Me Now", которую он сам определяет как "лирическую песню", родившуюся из желания написать для альпийского рога что-нибудь помимо обыкновенного для этого неповоротливого инструмента обыгрывания ряда обертонов, тронула москвичей до глубины души, второй раз за вечер вызвав настоящую овацию.
В последние несколько лет, благодаря усилиям целого ряда промоутеров, Москва худо-бедно открывает для себя существование в Европе собственного, многообразного, многоликого мира импровизационной музыки (давайте для простоты остановимся на не очень точном определении "европейский джаз"), который великую американскую джазовую традицию использует только как один из составных элементов непростого (да что там - зачастую попросту очень сложного) музыкального языка, в равной степени коренящегося и в фольклорных музыкальных системах (причем вовсе не обязательно европейских), и в великой европейской классической традиции. В этом многоликом мире "компровизационные" коллективы вроде Pago Libre стоят особняком, но хорошо обрисовывают важную тенденцию: соединение классического наследия и джаза возможно не только на уровне "сыграем кусок Баха, а потом его обсвингуем", но и на следующем, более глубоком уровне, где европейская система композиции с интересом и уважением вбирает внеевропейские музыкальные языки - и кладет их в основу глубокой, насыщенной идеями импровизации, искусство которой так неизмеримо высоко шагнуло в последние сорок-шестьдесят лет благодаря джазу. Если промоутеры будут последовательны, то - будем надеяться - приезд Pago Libre станет для широкой публики не только столкновением с малопонятной экзотикой, но верстовым столбом на пути к осознанию путей, которыми идет развитие современного музыкального искусства не только внутри отдельных видов этого искусства, но и НАД ними - музыки в целом.

Кирилл Мошков
фото автора

При ответе на вопрос о состоянии Санкт-Петербургской джазовой сцены один из трубачей команды “Квадрата”, Иван Васильев, отвечает, что “картина, конечно, печальная”, и что дела обстоят вовсе не так, как в Америке.
Я спрашиваю, почему. Ведь ничто, связанное с этой сценой, мне отнюдь не показалось печальным. Здесь, в тусклом свете Эллингтоновского зала Джазовой филармонии на Загородном, 27, улыбаются все - и постоянно сменяющие друг друга составы молодых музыкантов, и публика, и даже бармен, сердечно угощающий меня бесплатными коктейлями.
Джем начался неторопливо; причем назвать это джемом я бы смогла с большой натяжкой. Трубач и саксофонист делят между собой нотный стан, считывая оттуда, собственно, ноты; басист представляет названия песен - такие, как “Fly, Mingus, Fly” и “Авария в Queens”, и процесс все больше и больше начинает напоминать организованное представление, а не спонтанную экспрессию того, что можно было бы наречь “душой музыки”.
Однако, по мере того, как ночь движется вперед, а музыканты продолжают, перетасовываясь между собой, создавать атмосферу уединенно-эксклюзивного клуба, прихлебывая чай и коньяк в промежутках между выступлениями, сцена разогревается. Пока я разговариваю с Васильевым, которому, кажется, весьма льстит мое присутствие, весь состав музыкантов успевает перемениться.
Помимо нового басиста, пианиста (которого с трудом можно было бы назвать молодым) и ударника среди новинок на сцене проглядывает отсутствие нотного пюпитра и, наконец, явный упор на импровизацию. Толпа издает одобрительные возгласы и хлопает, пока тенор-саксофонист Кирилл Бубякин, жмурясь, выдает глубокое соло. Когда же оно заканчивается, все, в том числе и я, заполняют едва успевшую установиться тишину бурными аплодисментами. Молодой музыкант, улыбаясь, кивает головой в знак благодарности.
Для меня было шоком видеть, как русские с такой непосредственной радостью, энтузиазмом и благодарностью исполняют музыку страны, откуда я родом. Быть может, это один из жанров музыки, что мы в США принимаем, как данность. Джаз - это наше наследие, и потому неудивительно, что отношение многих к нему не сильно отличается от такового, скажем, как к яблочному пирогу, либо бейсболу.

Но тут, в Петербурге, все иначе. “Квадратовский” контрабасист Володя Черницын объясняет это тем, что в городе недостает хороших площадок, как, впрочем, и недостает той категории слушателей, что были бы более заинтересованы в слушании джаза “как он есть”, а не тех, что обычно относятся к нему исключительно как к фоновой музыке. Что же касается меня, то я, будучи новичком в Петербурге, но, вместе с тем, и обладая немалым опытом хождения на джазовые концерты, могу согласиться лишь со вторым аспектом высказанного Черницыным. Местами, действительно, создается впечатление того, что слушатели немного сбиты с толку - топают не в такт и нередко хлопают в середине соло, но кто я такая, чтобы их винить? В конце концов, в джазе важен грув, душа, драйв, взаимообмен последним между музыкантами и слушателями. И тут, на джем-сейшне “Квадрата” в Эллингтоновском зале джазовой филармонии, все произошло строго по этим канонам.

Эйми Фридланд,
Санкт-Петербург,
специально для "Полного джаза"
фото автора

Турне международного ансамбля Brotherhood Project по России и Белоруссии пройдет 24-28 мая. Состав ансамбля: Дон Брэйден (Don Braden) - саксофоны, Йорис Теепе (Joris Teepe) - контрабас, Евгений Рябой - ударные, Лев Кушнир - фортепиано.
Расписание турне:
24.05 - Тверь, филармония
25.05 - Минск, клуб "Поющие фонтаны"
25-26.05 - Москва, клуб Jazztown
28.05 - Москва, FAQ-кафе
Подробности об артистах см. в рубрике "Столичные анонсы"

22 мая, Санкт-Петербург, клуб "Порт"; 23 мая, Москва, клуб "Апельсин" - John Zorn / Painkiller.
Знаменитый американский композитор и саксофонист, лидер современного музыкального авангарда Джон Зорн выступит в Петербурге и Москве с проектом Painkiller.
Двадцать лет назад о приезде великого нью-йоркского экспериментатора в Россию могли только мечтать, два года назад его первый концерт в Москве стал настоящей сенсацией. В мае 2006 года Зорн приезжает со своим самым радикальным проектом PainKiller.
Painkiller был создан Зорном в 1991 году вместе с бас-гитаристом Биллом Ласвеллом (Bill Laswell) и лучшим барабанщиком одного из самых радикальных направлений в хэви-метал - грайндкора - Миком Харрисом (Mick Harris) из группы Napalm Death, создавшей этот стиль (яростные, невероятно быстрые, чудовищно тяжелые и очень короткие композиции). Painkiller - один из самых необычных ансамблей планеты, который объединил радикальный грайндкор с авант-джазом и авант-роком. На концерте Зорн буквально “кричит” своим саксофоном на фоне сплошной стены гремящих звуков барабанов и баса.
Говорят, что концерт этого ансамбля нужно увидеть хотя бы раз в жизни.
Джон Зорн - общепризнанный и абсолютный лидер авангардной музыки. В жанровом разнообразии ему нет равных. От неоакадемической музыки, которую он пишет для Kronos Quartet и других лучших музыкантов, до пост-панка, nu-metal, нойза и электроники; от джазового авангарда на основе музыкального наследия еврейского народа до самых радикальных экспериментов в импровизации - во всех этих сферах Зорн признается музыкантом номер один.
Зорн - создатель и гуру движения "Радикальная еврейская культура" и фактический лидер нью-йоркского "Даунтаун-авангшарда" с 1980-х и по наши дни. Он - создатель, владелец и продюсер Tzadik, ведущего авангардного рекорд-лейбла в мире.
Зорн ориентировался на композиторов - авангардистов в классике - Игоря Стравинского, Карлхайнца Штокгаузена (Karlheinz Stockhausen), Джона Кейджа (John Cage), новаторов в джазе - Энтони Брэкстона (Antony Braxton), Орнетта Коулмана (Ornette Colman), Роско Митчелла (Roscoe Mitchell).
Зорн написал музыку к множеству кинофильмов. Феноменальный новаторский талант Зорна проявился и в причудливом объединении традиций еврейской и японской музыки с самыми радикальными современными экспериментами.
Два года назад первый визит Зорна в Москву с составом Electric Masada стал главной сенсацией года. Не менее значительным событием обещает стать и второй российский тур Зорна в мае 2006 года, когда он даст два концерта в Москве и Петербурге в составе своего легендарного трио Painkiller.
Бас-гитаристом этого проекта является выдающийся нью-йоркский продюсер и музыкант Билл Ласвелл. Ласвелл записывает и исполняет невероятно разнообразную музыку, - от авант-рока до даба, и других электронно-танцевальных направлений, и продюсирует таких же невероятно разнообразных музыкантов - от Motorhead до Майлса Дэйвиса и Хэрби Хэнкока.
Знаковым событием в творчестве Ласвелла стала работа с Хэрби Хэнкоком над треком “Rockit” для альбома "Future Shock" (1983); многие считают, что именно он подтолкнул взрыв интереса к хип-хопу.
Новаторские идеи Ласвелла блестяще проявились в работе выдающимися музыкантами - Питером Гэбриэлом, Лори Андерсон, Миком Джаггером, Закиром Хуссейном, Тони Уильямсом, Фарао Сандерсом, Джинджером Бейкером; это только некоторые из легенд, с которыми ему довелось сотрудничать.
В Москву вместе с Зорном и Ласвеллом приедет знаменитый японский барабанщик Тацуя Йосида, который уже два раза выступал в России - с собственным радикальным проектом Ruins и в составе легендарной шведской группы Samla Mammas Manna. Йосида считается бесспорным мастером ударных японского андеграунда, его называют "человеком-оркестром", о его мастерстве ходят легенды.
Painkiller по-прежнему выдает звук, радующий любителей беспрецедентного музыкального шквала. Таких любителей, судя по ажиотажу на концерте группы Fantomas летом 2005 года (когда на концерт пришло больше 5 тыс. человек), у нас много.
Билеты на московский концерт - в кассах клуба и на сайте www.parter.ru.
Танцевальный партер - 800 руб ( в день концерта 1000 руб.)
VIP билеты продаются только в клубе и стоят 1500 руб. и 3000 руб. в зависимости от расположения столика.
Организаторы: GreenWave Music
Санкт-Петербург: клуб "Порт" (пер.Антоненко, 4). Начало в 20.00. Билеты – от 600 до 2,000 (VIP) рублей.

20 мая, Театральный зал Московского международного Дома музыки - трио Bennink-Borstlap-Glerum (Хан Беннинк - ударные, Михил Борстлап - ф-но, Эрнст Глерум - контрабас), Нидерланды. В рамках фестиваля "Культурные столицы мира: Гаага".
Хан Баннинк - одна из ключевых фигур голландского и - шире - европейского джазового авангарда. Участник первой значимой голландской джазово-авангардной записи - "Last Date" Эрика Долфи (вместе с пианистом Мишей Менгельбергом, 1964). Вместе с Менгельбергом же - участник Instant Composers Pool, важнейшего музыкального образования новой импровизационной музыки Нидерланжов с 1967 г. и по сей день. С конца 60-х играл в октете ведущего немецкого джазового авангардиста - саксофониста Петера Брётцманна.
С молодым пианистом Михилем Борстлапом Беннинк в последние годы работает достаточно регулярно; этот проект несколько менее радикален, чем, скажем, дуэт Беннинка и пианиста Миши Менгельберга, но все равно представляет собой один из самых необычных и ярких новоджазовых коллективов Голландии.

23 мая - закрытие фестиваля "Культурные столицы мира: Гаага" в Светлановском зале Московского международного Дома музыки: New Cool Collective (Нидерланды).
24 мая, центр ДОМ (начало концерта в 19.30) - ДОМ, "Длинные Руки", "Рустамушки Интернешнл", МДСТ представляют: New Cool Collective (Нидерланды).
Состав: Беньямин Херман (Benjamin Herman) - саксофоны, флейта, голос; Фрэнк "Докки" Ван Док (Frank ‘Dokkie’ van Dok) - перкуссия, голос; Лесли Лопес (Leslie Lopez) - бас, голос; Антон Гаудсмит (Anton Goudsmit) - гитара; Виллем Фриде (Willem Friede) - фортепиано, орган Hammond, электроника, голос; Йост Крон (Joost Kroon) - ударные; Дэвид Рокфеллер (David Rockefeller) - труба, тромбон, флюгельгорн, голос; Йос де Хаас (Jos de Haas) - перкуссия, голос.
New Cool Collective был создан в 1994 году, когда восемь музыкантов как-то устроили зажигательное выступление в одном из клубов Амстердама. Огонь охватил всю голландскую музыкальную сцену и быстро распространился на международные фестивали. С самого начала это был горячий и никогда не унывающий коллектив, который выпускал альбомы, в 2000 году получил премию Edison Jazz Award и много гастролировал во всем мире. Где бы они ни играли - в лондонском Jazz Cafe, на North Sea Jazz Festival, на фестивале Fringe (Эдинбург) или в клубах Венгрии, Австрии, Турции, России, Уганды - их горячий музыкальный коктейль из танцевального соул и джаза, приправленный латиноамериканскими "специями", производил впечатление и на клубную публику, и на любителей джаза...
Через два года New Cool Collective создал свой Big Band Extension. Эта группа в составе 19 музыкантов завоевала признание амстердамской публики - были организованы ежемесячные "new cool" вечера в одном амстердамском клубе, где биг-бэнд играл с различными приглашенными музыкантами. В одном таком концерте принимал участие барабанщик Тони Аллен (Tony Allen), в свое время работавший в составе легендарного нигерийца Фела Кути. Эта вечеринка длилась несколько дней и настолько увлекла самих участников, что результатом ее стал афро-битовый клубный тур биг-бэнда вместе с Тони Алленом и исполнителем на африканской арфе кора Али Боуло Санто (Ali Boulo Santo).
Совсем недавно New Cool Collective выпустил свой новый альбом "Trippin", пятый по счету. Несмотря на плотный гастрольный график и занятость музыкантов в других проектах, они обосновались в сельском доме в голландской провинции, чтобы записать этот альбом. "Trippin" - это как бы отчет о проведенном отпуске.
Вот что сами музыканты рассказывают о том, как создавался этот альбом: "Композиция "Perry" появилась случайно около 7 утра. Некоторые наши песни рождаются в результате джема, другие начинаются с риффа или ритма, который играет один из нас, например, "Bambole" или "Мs.Wilson". В начале "Мs.Wilson" существовала просто как басовый рифф. Мы придумали это название во время нашей поездки в Уганду, где мы устраивали мастер-класс в музыкальной школе. Миссис Уилсон была британской учительницей музыки, работавшей там с колониальных времен. Она разучивала песни Beatles с местными детишками, и когда мы присоединились, она попросила нас: "Никаких барабанов, пожалуйста". Так что песня является нашей ритмической местью миссис Уилсон. "Black Label" мы написали для выступлений с Тони Алленом. "Son of Chacha" - результат одной из наших ленивых послеполуденных дискуссий, а "Conga Yeye" - кубинский карнавальный ритм, удовольствиям которого мы предавались в конце дня".
Пребывание New Cool Collective в деревне оказалось плодотворным - музыканты расслаблялись на плодородной джазовой почве, удобренной афро-битом, и наслаждались латиноамериканской духовной пищей. Когда альбом был готов, музыканты предложили "Trippin", включая пять бонусных треков с участием Тони Аллена, независимому лейблу Dox Records. На Dox Records были в восторге, заметив, что подобный отдых, во время которого был записан этот отличный альбом, полезен каждому.
С новым репертуаром и в расширенном составе из 19 человек New Cool Collective вновь приступил к работе. В прошлом феврали они сделали запись на британском лейбле Freestyle, а этим летом музыканты сыграют на европейских фестивалях Roskilde, Lowlands и венгерском Sgizet.
New Cool Collective остается оркестром, который одинаково легко покоряет и клубную публику, и джазовую аудиторию как у себя на родине, так и за рубежом. Вскоре они планируют вернуться в тот же сельский домик в провинции для необходимого музыкального "отдыха", в результате которого может появиться ожидаемый преемник альбома "Trippin".
Концерт проходит в рамках Дней культуры Нидерландов (Days Of Dutch Culture). Подробная информация на сайте www.dom.com.ru
Центр ДОМ: Большой Овчинниковский переулок, 24, строение 4 (радом со станцией метро "Новокузнецкая"), телефон для справок и заказа билетов 953-72-36, факс 953-72-42
e-mail: dom@dom.com.ru

25, 26 и 27 мая в джаз-клубе Jazz Town впервые пройдет собственный фестиваль, так и названный - “Jazz Town Festival”. Подробности программы фестиваля - в пресс-релизе организаторов...>>>>

Ирина Северина
сокращенная версия опубликована:
газета "Культура", 20-26.04.2006
№15 (7525)

Подкаст "Слушать здесь":

06.05.06 - #42: Кирилл Мошков комментирует пьесы "Jeru" и "Venus de Milo" с альбома "Birth of the Cool" трубача Майлса Дэйвиса (Columbia, 1949-57).
02.05.06 - #41: Кирилл Мошков комментирует пьесу "Hejudamej" с альбома "Search For Happiness" эстонско-шведско-датской группы The Dynamite Vikings (Cowbell Music, 2006).