Алексей Алексеевич, мы знаем, что одним из главных ваших учителей был ваш отец. Кроме собственно любви к джазу и к гитаре, умения играть, что еще он дал вам сегодняшнему? В том, что касается отношения к творчеству, к концертной деятельности.

- Наверное, это все родилось вместе, все было при рождении заложено. Кроме того, у отца вся работа была на виду, я все это принял сразу без затруднений. Он немного делился со мной своими секретами игры на инструменте, владения гитарой, особенно ритмом. А все, что происходило в 1950-1960 годах, работа отца в знаменитом квартете баяниста Бориса Тихонова при эстрадно-симфоническом оркестре Всесоюзного радио и Центрального телевидения - все это я видел и даже иногда заменял его в квартете. Поэтому понимание того, как вести себя на сцене, пришло ко мне из практики, из той, которую я имел от отца. Позднее я уже сам начал ему что-то показывать - играл ему номера разных джазовых исполнителей, а он с удовольствием слушал. Такой у нас был своеобразный обмен опытом.

На кого ориентировался ваш отец в своем опыте?

- В первую очередь, на Эдди Лэнга и, безусловно, на Джанго Рейнхардта. Тогда уже было близко появление Чарли Крисчена. Еще очень большое влияние и на него, и на меня оказал Херб Эллис, гитарист Оскара Питерсона, я тоже услышал его в конце 1950-х годов по радио. Я считаю, что Херб Эллис для меня был "зарубежным папой". Потому что я у него услышал то, что мне хотелось - там была и мелодия, и гармония, и ритм вместе, он играл, одновременно солируя и аккомпанируя, и с интересными гармониями. Отец успел все это послушать, но воспользоваться этим ему было труднее, потому что тогда еще не было по-настоящему джазовых ансамблей, потому что квартет Тихонова и оркестр играли скорее в стиле варьете. Но когда в репертуаре появилась румба, это был уже хороший знак, это уже было близко к джазу.

Похоже ли то, что вы делаете на сцене, на то, что делал ваш отец?

- Некоторые старые музыканты, которые знали папу, говорят мне: "Сегодня ты больше похож на него: и обликом, и тем, что играешь так же ритмично, как он тогда". Потому что я в джаз пришел из ритма, потом гармонией стал заниматься, а потом уже мелодией. И ритм я взял от папы. Я помню, что многие музыканты, в том числе руководитель его оркестра Юрий Силантьев, мне говорили: "Твой отец был хороший ритмач".

Для вас джаз всегда был приоритетом, вы всегда хотели играть джаз?

- И всегда играл, у меня никогда не было пауз, до сих пор. Никогда. Я его начал играть и играю до сего дня, хотя я работал на двух больших государственных службах, в оркестре радио и телевидения Силантьева и в оркестре кинематографии Эмина Хачатуряна. Вся моя джазовая жизнь - выступления в кафе, гастроли, фестивали - происходила одновременно с работой в оркестрах. Нет, все было определено с самого начала, и я до сих пор играю в том же стиле, ту же любимую музыку, мейнстрим, где есть баллада, свинг, босса-нова, блюз.

А попробовать поиграть в смежных направлениях вам никогда не хотелось?

- Нет, я еще здесь не успел разобраться, честно говоря, много есть над чем поработать. Гитара еще настолько мало изучена, есть много того, что просто не слышишь, а другие гитаристы это уже делают и умеют то, о чем ты даже не думал, что это возможно.

Возвращались ли вы к домре после того, как закончили училище?

- (Смеется.) Нет, никогда не возвращался. Все, что было сыграно на этом замечательном инструменте, осталось в рамках училища, больше - нет, нет, ничего. Это был народный репертуар, специальная литература, которая предлагается в музыкальных училищах.

На гитару вы этот репертуар никогда не перекладывали?

- Нет, но я много играл в училище на гитаре, и некоторые домристы, овладев определенным количеством аккордов и ритмических приемов, уже считали себя начинающими гитаристами и уходили играть в рестораны и в Москонцерт. Так что я их познакомил с инструментом.

Много ли у вас учеников?

- На фестивалях во всех городах я всегда делился опытом, показывал все, что знал. А последние тринадцать лет я сотрудничаю с салоном музыкальных инструментов "Аккорд", мы вместе с руководителем салона Сергеем Сперанским создали большую программу, страницу джаза в "Аккорде". Я веду там мастер-класс "Из практики джазового гитариста". Ко мне приходят слушатели - раньше одни молодые ребята, сегодня уже разных возрастов, что приятно, многие могут опять вспомнить что-то, что они делали раньше. Кроме того, четыре раза в сезон я веду программы "Мастера джаза" в Музее Глинки. Одна программа - это отчетный концерт моих слушателей, которые могут из мастер-класса перейти на филармоническую сцену. Другой концерт мой собственный, еще на один я приглашаю своих замечательных друзей, солистов, таких, как аккордеонист Владимир Данилин, пианисты Игорь Бриль и Даниил Крамер, мультиинструменталист Давид Голощекин. И четвертый концерт - "Джаз и поэзия". Девизы этого цикла - "Общение и просветительство" и "Инструменты оживают в руках музыкантов". Мне очень хочется, чтобы как можно больше молодых людей, а может быть, и среднего возраста приобщились к джазовой гитаре.

Кто из посещавших ваши мастер-классы потом регулярно играл с вами?

- Есть один замечательный гитарист, сейчас уже закончивший училище, Петр Маланов из Владимира. Второй - москвич Максим Шибин, у него совсем не музыкальное образование, он учился автоматике и приборостроению. Я играю с ними в концертах в три гитары, еще мы добавляем контрабас, это называется "Джаз-Аккорд-Гитара-Бэнд". Мы участвовали в студенческих фестивалях "Фестос" и получали там награды.

Бывает ли, что во время совместной игры партнер вас чем-то удивляет, вам приходится на ходу подстраиваться под него, бывали ли какие-нибудь неожиданные опыты сотрудничества?

- Такое случается, когда мы играем с Даниилом Крамером. Мы договариваемся, что будем играть что-то, а что - неизвестно. И вот мы, так сказать, вплетаем друг в друга какие-то косы, иногда получается что-то оригинальное. Здесь мне пригождается моя работа в кинематографе. Потому что там я много играл неопределенной музыки, что-то нужно было делать в зависимости от ситуации на экране или просто создавать настроение. Но вообще я не могу сказать, что часто практикую такие вещи. Мейнстрим - стиль определенный, здесь все более или менее понятно. А по тому, у кого какая импровизация получится, тебе становится ясно, понял тебя партнер или нет. Во время игры возникают какие-то мысли, идеи - особенно это проявляется, когда играют две гитары. Я очень люблю играть в две гитары - это как два оркестра, потому что каждая струна соответствует какой-то оркестровой группе. И когда человек владеет всей палитрой - и соло, и аккомпанементом, и еще всякими перкуссионными моментами - это очень важно, на гитаре тоже надо уметь делать - это приятно удивляет.

Как вам кажется, насколько тот мейнстрим, который играете вы, сегодня востребован на Западе, насколько он распространен, то же ли к нему отношение, как здесь?

- Не могу сказать определенно, я давно не выезжал, с 1992-1993 года, наверное. Я могу судить только по тому, кто к нам приезжает, и всегда радуюсь, если приезжают представители мейнстрима. Думаю, что все это осталось, не может это так исчезнуть бесследно. Но главное - там всякий, кто хочет, может пойти послушать свою любимую музыку туда, где ее играют. У нас ситуация не совсем такая. Зрителя обрабатывают, отодвигают куда-то вбок, а надо ему дать доступ ко всему. У нас подчас для мейнстрима не особо богатая реклама - так, листочек, может быть, какой-нибудь. Должны быть места, где определенные исполнители выступают регулярно. Поэтому концертная программа должна быть на пятьдесят процентов стабильной, чтобы люди могли посещать эти специальные места и слушать хорошую музыку, ту, которая им нравится. Конечно, у нас есть хорошие джазовые точки, но для такой громадной Москвы этого все равно маловато.

В связи с этим возникало ли у вас ощущение, что то, что вы играете, устаревает - не для вас, конечно, а для публики?

- Как я уже сказал, мне кажется, что публика должна прежде всего иметь доступ ко всему хорошему. Все хорошее - оно хорошее, будь оно старое, среднее или еще какое-нибудь. Куда молодежь пойдет - только на новенькое? А почему она не должна пойти на старенькое? Мы тут же говорим: "Да ей это не интересно". Неправда. Я концерты играю и вижу приходящую молодежь. Они только раскрывают глаза и удивляются, говорят: "А мы не знали, что еще и так можно играть на гитаре".

Беседовал Григорий Дурново
Сокращенная публикация: "Газета" 05.09.2006