О первенстве Союза во всех областях жизни нам твердили с пеленок до старости (кто дожил до нее в этом приснопамятном государстве) и с утра и до вечера: в космосе первые, водка и мороженое лучшие, "в области балета мы впереди планеты всей", да и в области классической музыки, в хоккее, шахматах… Многое было правдой (в спорте или космосе не наврешь), многое - ложью (каждый сам подчеркнет насущный для него обман), а некоторые области жизни были вроде бы известны, на самом же деле мы не имели о них понятия. Практически не знали профессионального спорта и лишь по крохотным обрывкам в фильмах и по привозимым родителями-дипломатами (у некоторых такие были) дискам узнавали джаз и рок. Еще по вражеским голосам, когда не глушили. "Снимали фирму" с записей и учились, как слепые котята, подражая Паркеру и Дэйвису… Потом началась эмиграция, ее волны захлестнули не только инженеров и врачей, но и музыкантов, а среди них, среди обилия скрипачей и пианистов, оказались несколько эстрадных певиц, джазменов и рок-н-рольщиков. Слухи о том, как кто устроился, исходили из двух источников - писем друзьям и КГБ. Письма пересказывались из уст в уста, и с каждыми следующими устами увеличивалась этажность дома, размеры гонораров и тиражей пластинок. "Контора" распространяла информацию противоположную: Мондрус повесилась, Аранович умер прямо на концерте, кто-то погиб на Синайском полуострове, кто-то моет полы… 90 процентов лжи было в обоих источниках. Примеров приводить не буду, у каждого есть своя коллекция подобных историй, одно бесспорно - все как-то устроились, с голоду никто не помер. Но "классики", в большинстве, свою музыкальную карьеру продолжили, а эстрадники, джазмены и рок-музыканты к своей мечте так и не приблизились. Первые пели по русским ресторанам, вторые им аккомпанировали, иногда, между песнями, вспоминая про джаз, третьи постепенно вообще ушли из профессии. В конце 80-х все они начали приезжать на родину и рассказывать, как они покоряли Америку. Действительно, покоряли. Но почти никто не покорил. Почти - потому, что был пример настоящего покорения американского джаза простым русским трубачом Валерием Пономаревым, сегодня ставший хрестоматийным.
Двадцать лет спустя в одном из ведущих бэндов Нью-Йорка появился русский трубач. Не объездивший по 10 раз с Кроллом или Лундстремом страну, в которой так вольно дышалось кухаркам, ею управлявшим, но скромный молодой парень, закончивший Гнесинку и вырвавшийся в Штаты с единственной целью, которой и достиг. Спустя три года в этой же нью-йоркской команде буквально с улицы появился еще один русский, играющий на этот раз на контрабасе; его взяли на время, и длится это время уже восемь лет. Команда эта - Mingus Dynasty (а также ее биг-бэндовый вариант - Mingus Big Band), а я беседую с трубачом и контрабасистом - Алексом Сипягиным и Борисом Козловым.

Боря, ты - контрабасист в команде имени великого контрабасиста. Вы только что сыграли программу без единого соло на контрабасе. Что, это не обязательно?

- Как правило, обязательно. Но по логике течения сегодняшнего концерта, по его композиции, соло не потребовалось.

Часто бывает наоборот, даже большие музыканты ради лишнего соло иногда идут против логики.

- Обычно в нашем ансамбле я, как солист, представлен на сцене подробно. Но сегодня это нарушило бы темп концерта. (На втором концерте Борис солировал много и ярко. И соло были гармоничными составляющими композиции. - В.М.)

Впервые я тебя услышал лет 20 назад в ДК медиков с Лукьяновым.

- Такое бывало часто. Потом я ушел в армию и Лукьянов ждал меня, чтобы я играл в его "Кадансе". Но у "Каданса" было мало работы, и я поступил в "Мелодию", где у меня была свобода, отличная практика в читке нот и, что очень важно - у "Мелодии" были свои инструменты. В наше время я бы смог работать и в "Кадансе" и в "Мелодии", но - 1989 год, это, хоть и конец, но еще советской эпохи.

Когда ты оказался в Штатах?

- Сначала я дважды приезжал в составе студенческих оркестров на фестивали, затем провел в Америке полгода с "Мелодией". Самостоятельно приехал в 1991 году.

С академическим образованием?

- Мое образование - джазовое отделение Гнесинского училища. Я учился у покойного Анатолия Соболева. В его классе я не был, но он специально оставался со мной после официальных занятий, и начинались занятия настоящие. Он мне поставил руки - я ведь перед училищем на бас-гитаре играл…

А классику ты не играл никогда?

- Только в пределах училищной программы - то, что рекомендовал Соболев. Я даже когда смычком играю, то это идет не от сонат Боттезини и Кусевицкого, а от транскрипций саксофонных соло Колтрейна.

Тебя, наверное, 100 раз спрашивали - как удалось попасть в такой ансамбль. Однозначного ответа нет?

- Вообще есть - судьба. В Mingus Big Band не смог выйти на концерт контрабасист, и тогдашний барабанщик оркестра Томми Кэмпбелл, с которым я познакомился через его студента, с которым семь лет играл на улице, рекомендовал меня, зная, что я не только умею играть, но и могу быстро читать с листа. После концерта мне позвонила хозяйка оркестра - вдова Мингуса, которая, сама меня не слышав, сделала 14 звонков специалистам и демократическим путем определила, что я могу играть на контрабасе в оркестре имени ее мужа. Я был приглашен на два тура с оркестром. Было это в 1998 году, остальное - история.

Все отъехавшие в одно время с вами из Союза джазмены пошли играть разную музыку или вообще сменили специальность, и только вы с Сипягиным, простояв на улице много лет, попали в большой джаз.

- Сипягин попал несколько раньше. Я же натурально семь лет проиграл на улице. Менять специальность - какой смысл? Я уехал из Москвы один, цель была - научиться играть лучше, чем умел, иметь постоянный шлепок под зад - стимул для прогресса. На улице я играл, чтобы прокормить себя и возникшую позднее семью. Было попутно много разовых проектов, но от своей музыки я не уходил. В Америке есть несколько путей заработка для музыкантов (не академических - В.М.): бродвейские шоу - это музыкальный тупик, свадьбы, вечеринки и рестораны - это тоже тупик, есть музыканты, пишущие рекламу на телевидении - это абсолютно закрытый круг, не пускающий никого со стороны, причем они в основном пишут музыку электронную и малоинтересную. Ну, а есть путь - постоянно предлагать себя в джазовые проекты, их очень много, все они связаны с выездами и это тяжелая работа, но она приносит со временем плоды и творческое удовлетворение. У меня было много выгодных предложений на первых двух путях, но я всегда помнил, зачем приехал…

Подходит Александр Сипягин, далее мы беседуем втроем.

Вместе с вами на сцену выходят пятеро коренных американцев, и вы себя чувствуете с ними абсолютно на равных. Но ансамбль - это репетиции, гастроли, много совместно проводимого свободного времени, человеческие и профессиональные отношения. Как вы себя чувствуете в Mingus Dynasty?

А. С. - Мы играем в этой организации ("Оркестр имени Мингуса" объединяет биг-бэнд, малый оркестр и септет "Династия Мингуса" - В.М.) уже очень давно, Боря с 1998 года, я с 1995-го, и мы приходим на работу, как к себе домой. В общении с партнерами бывает по-разному - мы можем и нагрубить и даже нахамить ребятам, с которыми играем, но все это в рабочем порядке, главное - мы все любим и уважаем друг друга.

Пономарев пишет, что в Jazz Messengers был папа - Арт Блэйки, а все остальные его слушались. А у вас - равноправие?

Б.К. - Наш папа - покойный Мингус, чью музыку мы играем. Есть мама - вдова Мингуса.

Она разбирается в музыке?

А. С. - Не совсем…
Б. К. - Но она следит за тем, чтобы состав был звездным. Не в смысле звезд, которых знают все, но в смысле нью-йоркских музыкантов, признанных в профессиональных кругах. А из них она выбирает демократически, опрашивая музыкантов, кому с кем лучше играть. Еще один важный момент в наших взаимоотношениях - внутри "Мингус-оркестра" все друг у друга работают в проектах.

Вы не ограничиваетесь одним местом работы?

А.С. - Конечно! Каждый занимается собственным творчеством, приглашая в партнеры друзей. Боря сыграл на трех моих дисках, выступает в квартете с Фрэнком Лэйси, и так далее.

А как часто выступает Mingus Dynasty?

Б. К. Раз в неделю в нью-йоркском клубе "Иридиум" плюс ежегодно 50-60 концертов на выездах за границей.

То есть, около 120 концертов в год! А между ними еще и "шить"?

Б.К. - Иногда не между, а вместо. Порой мы меняем друг друга, чтобы поехать в турне с другими партнерами, сменить атмосферу, получить новый импульс. Мы к этому привыкли. Меня сюда рекомендовали, а сейчас здесь играет музыкант, которого рекомендовал я…

Саша, а кто тебя рекомендовал?

А. С.- Рэнди Бреккер, сам тогда трубач "Оркестра Мингуса". Мы с ним играли вместе в оркестре в клубе "Свит Бэзил". Он рекомендовал меня себе на замену, и я там остался. Бреккер же до сих пор время от времени приходит играть. Биг-бэнд - место, где постоянно меняются музыканты. В Нью-Йорке музыкантов определенного уровня не так уж много, поэтому из одной команды в другую кочуют одни и те же люди. Надо только стремиться выйти на этот уровень.

А с чего ты начинал в Союзе?

А.С. - Я родом из Ярославля, а учился в той же Гнесинке. В 1983 году мы с Борей вместе играли в студенческом биг-бэнде Александра Осейчука. В Израиле живет Женя Майстровский...

Это один из лучших наших барабанщиков.

А.С. - А мы с ним играли на конкурсе в Ростове.
Б.К. - А потом Женя и Саша играли в моем единственном проекте в Союзе.

А в нынешней России вы бываете?

А.С. - Я только приехал с московского фестиваля в саду "Эрмитаж", где играл с московской ритм-секцией и двумя американскими партнерами.

Уровень российских музыкантов вырос?

А.С. - Колоссально! Появились молодые ребята, играющие очень здорово. Я семь лет не был в Москве, за это время многое изменилось.

А в Израиле ты, по-моему, впервые - в прошлый приезд "Mingus Dynasty" Боря был в составе, а тебя почему-то не было.

А. С. - Я в то время был в поездке с составом Дэйва Холланда. А в Израиле, действительно, впервые. Но кроме Эйлата мы никуда не попадем, хотелось бы побывать в Иерусалиме.

В Иерусалиме джазовый фестиваль проходит зимой.

А. С. - Я с удовольствием на нем бы выступил.
Б. К. - И я тоже.

А пока поделитесь впечатлениями о "Джазе на Красном море".

А.С. - Для меня это один из немногих прекрасных фестивалей. Начиная с сумасшедшего места, где мы сейчас стоим. Вот там - Иордания…

Нет, Там - Саудовская Аравия, левее - Иордания, правее - Египет. А за нашими спинами - Израиль.

А.С. - Смешение исторических сведений и чувств дает такие ощущения, что вообще не знаешь, как играть. И при этом вокруг такой сюр - контейнеры вместо стен, самолеты летают над залом… (Фестиваль проходит на набережной порта. Стены залов строятся из грузовых контейнеров, а крыши нет - вот и летают самолеты… В.М.)
Б. К. - У меня ощущения похожие, хотя я здесь уже второй раз. Но перед добрыми словами выскажу претензию. Перед группой стоял вопрос - отменять поездку или нет.

Многие отменили. Спасибо "Династии", что она приехала.

Б.К. - Организаторы фестиваля прислали письмо Крэйгу Хэнди и мне, бывшим в составе ансамбля здесь 3 года назад, с просьбой, чтобы мы объяснили коллегам, что в Эйлате не страшно а, наоборот, хорошо. Мы уговорили ребят поехать, 24 часа летели, пройдя через массу сложностей с проверкой багажа и так далее. Организаторы обеспечили сцену прекрасным роялем и ударной установкой, но для контрабасиста ансамбля, носящего имя великого контрабасиста Мингуса и играющего его музыку, инструмент привезли с фабрики, даже не потрудившись снять бирку.

Слава Богу, что вы усиливаете звук и качество контрабаса не так заметно.

Б.К. - Публике, но не мне. Это определенное неуважение...

Скорее, дилетантизм.

А.С. - Почему-то дилетантизма нету в подборе рояля и ударных и в постановке звука - она в Израиле просто великолепна. И аппарат, и специалисты.
Б.К. - А с контрабасом недодумали. Это бывает не только здесь. Но три дня назад мы играли на фестивале в Лионе - там для меня специально арендовали контрабас у музыканта, а не в мебельном магазине.
А.С. - На гастроли серьезных музыкантов тратят все меньше и меньше денег и, чтобы провезти контрабас, надо заплатить столько, что не захочется ехать.

Претензия справедлива, я ее адресую организаторам. А каково впечатление от нашей публики?

Б.К. - Невероятное!
А.С. - Настоящая европейская публика, любящая и понимающая джаз. Таких фестивалей осталось мало.
Б.К. - В Америке огромное количество фестивалей, но джаз на них звучит все меньше и меньше. Недавно я играл на большом фестивале в Канзасе - только наш ансамбль представлял нью-йоркский джаз. А таких фестивалей, как "Джаз на Красном море", "Фестиваль Северного моря" и еще несколько в ряде европейских городов, всегда было немного, и сейчас становится еще меньше.

Несмотря на то, что на нынешний фестиваль не приехала половина гостей.

Б.К., А.С. - Зато публика осталась. Слушают джаз особенно хорошо на курортах, когда народ расслаблен, не пришел только что с работы и не заторможен рутинными проблемами.

А как насчет температуры воздуха?

А.С. - Я впервые играю на такой жаре. У меня пересохли клапана на трубе, и было тяжело. (Но для слушателя незаметно! - В.М.).
Б.К. - Я играл в центре пустыни Невада на открытой сцене, но у меня был хороший контрабас. Привыкнуть к жаре проще. Но, надеюсь, в следующий приезд в Израиль проблем с инструментом не будет. А других проблем здесь и не было.
Б.К., А.С. До следующих встреч!

Биографическая справка

Алекс Сипягин родился в Ярославле в 1967 г. В 1988 году окончил Гнесинку, затем два года играл с ведущими отечественными джазменами - Игорем Брилем, Александром Осейчуком, Борисом Фрумкиным. В 1990 году 23-летний музыкант совершил небывалый прорыв: на международном конкурсе трубачей им. Монка в Вашингтоне он завоевал одно из первых мест и в качестве приза получил трубу из рук самого Кларка Терри! Эта победа открыла талантливому трубачу дорогу на джазовый Олимп - в Нью-Йорк.
Алекс - прекрасно подготовленный музыкант современной школы, ему одинаково доступны как популярная баллада, так и сложная нестандартная композиция, а его технические возможности позволяют справляться с репертуаром любой трудности. Сейчас Сипягин играет в нескольких нью-йоркских ансамблях: в оркестре и ансамбле имени Чарльза Мингуса, в группе Гила Голдстина, а также имеет престижный ангажемент в Международном оркестре Джорджа Грунтца. Кроме того, он гастролирует с коллективами Дейва Холланда и Тосико Акийоси. Этот великолепный трубач записывался с такими известными музыкантами, как Эрик Клэптон, Элвис Костелло, Ларри Кориэлл, Джеймс Муди и др. На его счету две пластинки с Mingus Big Band и семь сольных альбомов, наиболее удачные из которых вышли на лейбле Criss Cross.

Выпускник Российской академии музыки им. Гнесиных Борис Козлов в США с 1991 г. В 1998 г. вошел в состав Mingus Big Band/Mingus Dynasty. Записывался и гастролировал с Дейвом Кикоски, Бобби Санабриа, Брайаном Линчем, Caribbean Jazz Project, Эдди Палмиери, европейской вокалисткой Анной Лаверньяк, записался на пяти альбомах Mingus Big Band.
 

Беседовал Владимир Мак,
Эйлат-Иерусалим, Израиль