Всякое совпадение имен и фамилий
с реальными лицами может быть
только досадной случайностью.
Это же относится и к автору "Ремарков"
Про Гершвина и Чайковского
Что-то давно в голове крутилась фраза
"О нашем джазе, как о покойнике - либо хорошо,
либо никак". И вдруг на пресс-конференции по
поводу великого и могучего гершвиновского
фестиваля фраза эта разрастается и находит
живейшее и развернутое воплощение в словах
ветеранов покойного.
Юрий Сергеевич Саульский -
композитор, воплощение официоза и прямой
джазовой связи с Министерством культуры, до сих
пор обижен особым статусом прошлогоднего
Московского Международного фестиваля. Новые
попытки восславить великого
русско-еврейско-американского композитора,
создателя национальной негритянской оперы по
причине 100-летия со дня рождения, а через него
дать новую жизнь российскому джазу в стенах
удивительно неакустического зала им. Петра
Ильича. На широкомасштабный, с именами фестиваль
денег раздобыть не удалось. За месяц стало ясно,
что открытий не будет, теперь главное, чтобы
пресса об этом не догадалась. Прессе надо
указать.
- Джазу трудно. Писать надо
благожелательно и брать пример с Аркадия
Евгеньевича. Здравствуйте, Аркадий Евгеньевич. А
то обидно, знаете ли. Гершвин так много сделал.
Владимир Яковлевич, дайте, пожалуйста, справочку.
Полная противоположность официозу -
Алексей Семенович Козлов. Бывший стиляга и
знаток истории рок-музыки. Кафе
"Молодежное", "Арсенал", телевидение,
струнный квартет, раньше играл на альт-саксофоне.
Как и у Сиднея Беше, сопрано резко изменил жизнь и
статус. Сейчас расскажет случай из жизни. И
впрямь.
- Снимали его как-то по TV и спросили
мнение о фестивале в "Эрмитаже". Его туда не
пригласили, так что мнения нет, но фестиваль был,
это точно. Так они, эти телевизионные, извините за
выражение, журналисты, вместо него подсунули Н.
Дмитриева, вы его не знаете, маленький такой, с
бородой. А тот и выдал. Мол, этот джаз давно умер.
Нынче другая музыка. Еще и улыбается, подлец. Слов
нет. Фестиваль-то был. Хоть и без Козлова. Но ведь
и еще музыканты есть. Так что господа - не можете
писать, не пишите, а если пишете, то чтоб
по-доброму, коль все равно ничего не понимаете. А
перед тем как печатать - дайте ознакомиться. Вот
так, по-стиляжьи.
Пресс-секретарь Московского Джазового
Ангажемента, полковник газеты "Красная
звезда" В.Я..Каушанский удачно сгладил
впечатление собравшихся, сделав ряд
комплиментов представителям тупоумных, слегка
перепутав факты, но в положительную сторону. К
примеру, некоторые просвещают по радио, иные
пишут в газетах. Материалы эти полковник не
пропускает.... А может быть, подполковник.
Несмотря на это, фестиваль состоялся.
Фестиваль - это праздник. И,
действительно, народ, изголодавшийся по деньгам,
хоть каким, на фестиваль пошел. Причем, чем ближе
к концу, тем больше. В последний день яблоку негде
было упасть. Говорят, висели на люстре, так и им
упасть было некуда. Народ ждал появления
киевского чуда по имени "Man Sound", что в
переводе с украинского на английский звучит как
"Take Six". И зря, спонсоры подвели, а должны были
подвезти. А может, и не того ждал народ. Выходящий
из зала Слава Горский весело заметил: "А
Леша-то считает, что на него пришли". Да и
правда, какая разница. Чудес-то и без того много.
Скажем, краснодарский оркестр во главе с
Г.Гараняном. Почему краснодарский? Спросите у
Анатолия Ошеровича, куда делись московские. И вам
ответят в Министерстве Обороны. Или в ФСБ. Они
скажут, что пока в их рядах легендарные Владимир
Васильков, Арзу Гусейнов, Костя Горшков - граница
на надежном замке. И только отдельные
несознательные личности временно проникают за
рубеж в погоне за наживой, которая нам тут ни к
чему. Все равно отнимут. Для иллюстрации на сцене
представлен израильский гражданин Леонид Пташка
(бывший украинский Пташко). Конспирация.
Фестиваль - это праздник. Многие на
этом фестивале нашли и музыку. Сам я решил
сначала помолчать, помня пресс-конференцию.
Потом Аркадий Евгеньевич начал. Надо заметить,
что нашим джазовым писателям ходить на все
концерты не обязательно. Одна очаровательная
девушка обзванивает знакомых, а потом появляется
рецензия. И до чего ж точна и умна. Я тоже не могу,
знаете ли, каждый день, как на работу. Но у меня
есть агенты. Звонят и делятся впечатлением, иной
раз публично. И что характерно, как назло,
называют не только тех, кого принято. Чаще всего
звучало имя Андрея Разина и Игоря Иванушкина. Это
не одно имя, но простительно. Еще называли
Германа Лукьянова. Как назло, именно тех, кому
нередко отказывают в джазе. Я десятки лет смотрю
на это дело, и что интересно, именно эти люди и
делают что-то важное, именно их потом и слушают.
Ганелин, Тарасов, Альперин, Шилклопер... Лукьянова
за рубежом играют.
Фестиваль - это праздник. Поэтому на
парочке концертов я был. Так что могу
засвидетельствовать. Настоящий военный бэнд,
совсем, как у Гленна Миллера, можно прямо в бой. Да
еще и с такой солисткой. Ира Родилес - восходящая
звезда соул-музыки по-московски. Такое
впечатление, что все почти по-настоящему. И
оркестр почти свингует, и английский почти
манхэттенский, и музыка с детства до боли. Да чего
там. Главное, что теперь все можно. Пограничники
джаз играют, ведущих джазменов на постоянной
ставке держат. Это ли не достижение. Вот приду
домой, заведу запись Тэда Джонса, душ приму,
небось, полегчает. Все-таки американцы со своим
мэйнстримом - не то что в области Fast Food.
А тут снова вышел ведущий и объявил,
что дуэт Разина и Иванушкина сошелся на одном из
джемов. Жаль, до сих пор ни одного джема они не
сыграли и, слава Богу. Вместе они оказались
оттого, что весьма похожи внешне. Почти как
Партия и Ленин. Похожи-то похожи. Но не во всем.
Играют они на разных инструментах. Разин -
пианист, а Иванушкин певец. Но, поскольку поет он
не совсем точно, приходится играть на контрабасе
или бас-гитаре для разнообразия. Зато Разин поет
точно, но не на сцене. А жаль. И вообще он
погружается в свой рояль и не веселит публику
разными джазовыми имиджами. Из-за этого кажется,
что попал он сюда из какого-то неприличного места
- то ли из Консерватории, то ли из Дома
Композиторов. И это правда. Консерваторию он
окончил, Дом Композиторов нет, поскольку член
союза Композиторов и иной раз сочинит
какую-нибудь симфонию или, на худой конец,
квартет. А может он был грустен оттого, что рояль
слышно не было. Публика упросила режиссера рояль
включить, сам-то он не слышит. Включил. На второй
вещи "The Man I Love" стали солировать бонги в
исполнении Вано Авалиани, который в дуэт не
входит. Однако публика, привыкшая и не к тому,
начала догадываться, что даже с заигранными
донельзя мелодиями прогрессивного
американского композитора можно сотворить нечто
новое. Тут надо бы заметить, что в джазе, якобы,
предполагается всякий раз играть по-новому.
Просто все это новое сделано уже американцами, и
не дай бог от него отступить. Ребята отступили и
сотворили свой мир Гершвина из того, чем живут. Из
фортепианных реалий ХХ века, из небедного опыта
интеллигентного человека, из ощущения не просто
соседнего инструмента, но конкретных личностей и
личных чувств. Благо средства у музыкантов есть.
Одним словом, Гершвин пошел на разогрев.
Поскольку фестиваль - это праздник, тут
началось самое главное. Видели бы вы, как вдруг
напряглись наши джазовые мэтры, сидевшие скромно
и незаметно в зале. Энергия "Танца" Разина,
возникшая от экзальтированности фолк-попевки,
переросла в совершенно органичное чувство
пресловутых корней неизвестно какого народа. Его
же "Линия 2" уж и вовсе вылилась в нервную и
изломанную картину музыкального отношения к
времени. Непростая музыка потребовала и высокого
пианизма и умения перевоплощения басового
инструмента. Нынче бас требует особого
отношения, превратившись в полноценный и
самостоятельно говорящий инструмент. Здесь уже
без боязни высоких слов, можно смело употреблять
термин "мастерство". Никакого слияния
музыкантов в едином порыве не было. Все трое
(вместе с Вано) вели не просто беседу, искали
истину, жестко и бескомпромиссно. Композиция
была, она была ведущей. По счастью, джаз от этого
не пострадал. Зал это понял и взорвался.
Оставалось довершить дело. Ехидно улыбаясь,
троица перешла к "Oh, Lady Be Good" и закатила такой
джаз в лучших традициях, что даже джазовым
пуританам не оставалось ничего, кроме как отдать
должное.
Фестиваль - это большой праздник. Так
что это еще не все. Умная и продуманная
организация концерта давала плоды. На огромной
сцене среди взрослых дядек в кульминационный
момент под дружные аплодисменты появилась
сексгранатка 7 лет отроду по имени Шурочка
Шерлинг. Поразительное сочетание дрессировки и
несомненного дарования сгладило впечатление от
не совсем уместной эстрадности номера. Да,
просто, здорово приплясывала и точно и ритмично
пела эта даже еще не нимфетка. Про какую-то там
американскую любовь, одинаково далекую и от нее и
от нас. Классно. Собственно тонкость организации
заключалась в том, что аккомпанировали ей как раз
Разин с Иванушкиным. Как это укладывалось в явно
продуманную форму их серьезного выступления на
фестивале, я потом гадал еще два дня. Ничего не
вышло. Поэтому дальше начал гадать, зачем же
после Разина выпустили Сережу Жилина с весьма
вторичной музыкой (чертовы американцы) и с
пианизмом, контрастирующим с его несомненными
физическими кондициями.
Теперь, надеюсь, понятно, что фестиваль
- это праздник.
|
