Дуэт "Экслибрис" продемонстрировал публике, как можно одновременно играть свободно и соблюдать жесточайшую ритмическую дисциплину. Слава Ганелин - пианист, признанный фри-джазовый классик. Виктор Фонарев - опытный контрабасист, играющий разные виды джаза традиционного и лишь с Ганелиным иногда играющий свободно. Причем в этих случаях Фонарев, превосходно выполняя главные басовые функции - аккомпанемента, практически никогда не берет на себя инициативу и не предлагает Ганелину собственных идей, которых Слава ждет всегда от партнеров. На этот раз Виктор, приехавший специально на фестиваль из Вашингтона, преобразился и достиг редчайшего для исполнителя фри-джаза баланса между мастерством и фантазией и, на мой взгляд, впервые, стал равноправным партнером Ганелина. Разбирать их выступление - задача неблагодарная. Отмечу лишь фантастически глубокое вступление на фортепиано и яркий совместный финальный аккорд. Между ними - сплошной кайф, причем не искусственный, как от водки или травы, а настоящий, какой бывает только от воздействия настоящего искусства.
Третье отделение было также настоящим. "Старыми друзьями" не раз назывались на "Джаз-глобусе" ансамбли, возникающие в результате встречи в Иерусалиме партнеров, много лет не игравших вместе. На этот раз "Старыми друзьями" были израильтяне Валерий Липец (контрабас) и Евгений Майстровский (барабаны), пианист Игорь Бриль и саксофонисты Алексей Зубов, Дмитрий Бриль и Александр Бриль. Не вдаваясь в подробности родственных, учебных и дружеских связей между музыкантами, отмечу, что в центре были Алексей Зубов и Игорь Бриль, две "ЛСД" (Легенды Советского Джаза), музыканты, впервые вышедшие вместе на сцену в 60-е годы, но уже около 30 лет не игравшие друг с другом. Вшестером "Старые друзья" играли лишь "Караван" в финале, и это был не самый успешный номер программы. Кульминация была, когда Зубов и Бриль остались на сцене вдвоем и сыграли тончайшую композицию Зубова "в духе Шопена", звучавшую когда-то в фильме "Забудьте слово "смерть" и… фантазию на тему песни Соловьева-Седого "Прощай, любимый город". У джазменов, выросших в СССР, где в официальный эфир выпускали почти только советскую музыку, возникло устойчивое отвращение к мелодиям Дунаевского, Цфасмана, Мокроусова и других талантливых советских композиторов. Но Зубов, уже 23 года проживающий в Лос-Анджелесе, давно освободился от подобных комплексов и, не разделяя музыку по странам проживания авторов, наоборот, видит свою особую миссию в представлении миру потрясающих русских мелодий. После "Любимого города" прозвучала, уже с ритм-группой, мелодия Дунаевского из кинофильма "Весна", напомнившая блистательный оркестр Людвиковского и двух его молодых солистов - Алексея Зубова и Константина Бахолдина (увы, волшебный звук бахолдинского тромбона можно услышать лишь на редких записях, а самого Бахолдина не воскресишь.) Тема русской песни развивалась Зубовым и на других концертах - в дуэте с гитаристом Романом Алексеевым прозвучали в латиноамериканских ритмах "Нежность" Пахмутовой, и в стиле "хард-боп" "Полюшко-поле" Книппера с небольшим эпизодом из второго фортепьянного концерта Рахманинова. А в "околофестивальном" концерте в Тель-Авиве Зубов, Бриль и ритм-группа (Гродский - контрабас и Песахов - барабаны) исполнили также романс Гурилева "Однозвучно звенит колокольчик", аранжированный в духе битловской песни "Hey Jude".
Вернусь к "Старым друзьям". Дмитрий и Александр Брили - зрелые музыканты, давно способные существовать на сцене самостоятельно, без штампа "Дети Бриля". У каждого из братьев собственный творческий подчерк. Дмитрий играет на сопрано-саксофоне (редкий случай в истории джаза, в современном "постсоветском" джазовом пространстве, кроме Дмитрия, сопранист - не совместитель с тенором, а именно сопранист - лишь Пятрас Вишняускас), обладает красивым звуком и безупречной техникой, но, по-моему, не очень силен в импровизации. Александр - тенор-саксофонист, его звук тускловат (возможно, у меня создалось такое впечатление на фоне божественного звука тенор-саксофона Зубова, сравнится с которым может звук Хокинса, Гонзалвеса и еще некоторых ушедших в иной мир классиков), однако импровизационной фантазии у Александра больше, и его "Sofisticated Lady" была очень оригинальна. Сыновья знаменитого отца были долго закомплексованы, пока не решились создать ансамбль без уважаемого родителя. Сейчас, на мой взгляд, им надо отделиться друг от друга и, переступив через братскую любовь, создать два самостоятельных и разных по составу ансамбля, каждый из которых будет, уверен, интересным. А встречаться члены семьи Брилей могут на многочисленных фестивалях, как это произошло в Иерусалиме.
Сам Игорь Бриль продемонстрировал израильским поклонникам джазового фортепиано совершенную технику обоих рук (большинство джазовых пианистов привыкли играть только с ритм-группой, посему левой рукой владеют плохо), богатую звуковую палитру и точную и чистую игру, в которой в любом темпе была слышна каждая нота (некоторые нынешние, считающиеся классными музыкантами, по сравнению с Брилем играют просто кулаками, и много нот, звуча одновременно, превращаются в невкусную музыкальную кашу) и напомнил своим старым поклонникам "Приглашение в блюз", который он исполнил точь-в-точь, как на концерте в 1981 году, когда я слышал его впервые. От джазмена всегда ждешь нового, однако трудно упрекать музыканта, выступающего более 40 лет, за блестяще исполненное старое. А новое прозвучало в ансамбле Бриля и сыновей - великолепная "Рабочая песня" Мингуса, ставшая результатом совместного проекта семьи и части ансамбля "Династия Мингуса".
Второй фестивальный день начался с дуэта фортепиано и вибрафона - сочетания, не требующего сегодня специального представления. В Иерусалиме на сцене были не американцы Кориа и Бёртон, но израильтяне Алек Кац и Гиль Сорин, которые пошли не по пути подражания классическому дуэту, но выбрали свой путь, близкий не к фьюжн, но к кул-джазу, мягкому и созерцательному. Упрекну Алека Каца в том, что он не перестроился на игру без баса и порой не знал, что делать со своей левой рукой, но похвалю за прекрасный звук и сочные импровизации. Гиль Сорин - великолепный вибрафонист, потрясающе владеющий стилем бибоп, играющий точно, по-настоящему свингующий и не щеголяющий умением издавать много звуков. Каждая взятая Гилем нота стоит значит больше многих, берущихся большинством современных музыкантов. Гиль не подражает Бёртону. Он, как классики джазового вибрафона Хэмптон и Джексон, играет двумя палочками (Бертон и все наши современники играют четырьмя палочками) не аккорды, но чистые мелодические линии, и это напоминает «настоящие» американские записи 40-х годов. С дуэтом выступила певица Симона Аронес, певшая так же чисто, мягко и интеллигентно, как играли пианист и вибрафонист. Однако в пении не хватало внутренней энергии. Братья Брили добавили этой энергии, присоединившись на правах специальных гостей к Кацу и Сорину, и получились две интересных композиции. Интересно, приходилось ли играть Кории и Бёртону с двумя саксофонистами?
Роман Алексеев предложил фестивалю программу дуэтов, первый из которых был с аккордеонистом Виталием Подольским. Виталий более всего увлечен балканской музыкой, и в этом духе написаны были две его композиции, которые прозвучали в версии "гитара - аккордеон". Следующий тандем состоял из гениального стандарта Дезмонда "Take 5" и самой популярной мелодии Пьяццолы "Либертанго". Все пьесы были тщательно отрепетированы, при этом оба музыканта в заданных рамках чувствовали себя достаточно свободно и позволяли себе импровизационные ходы. Высочайшая музыкальная температура, исключительная индивидуальная и ансамблевая техника... и еще много добрых слов. Одна придирка - после оригинальной прелюдии к "Take 5" вдруг вырывается наружу абсолютно стандартное исполнение до боли знакомой музыки, слышанное у десятков других исполнителей. Хотелось бы самобытнее, но, возможно, это был специальный реверанс широкому кругу поклонников вечнозеленого джаза, которые, кстати, устроили овации именно на ярком и простом исполнении темы после замысловатой прелюдии. Второй дуэт Романа был с дочерью, юной певицей Эллой Алексеевой. Не хочу выдавать авансов, но, по-моему, 28 ноября на фестивале дебютировала интересная вокалистка. В первой песне девушка была несколько зажата, в следующей оковы дебютного стеснения пали, а в третьей и четвертой песне скромная дебютантка преобразилась в классную вокалистку, совмещающую музыкальность, голос, драйв и вкус - крайне редкая комбинация в истории джаза вообще, и в джазе современном в частности. О дуэте Алексеева с Зубовым сказано выше. Добавлю, что задумали Роман и Алексей больше, чем смогли воплотить по причинам проживания в разных полушариях. Надеюсь, что дуэт этот - не только фестивальный эпизод, и что музыканты будут встречаться время от времени, и что у них будет больше времени для совместной работы. Потенциал ансамбля огромен, дело за воплощением.
Иерусалимская рок-группа "Дули" завершила второй фестивальный день мощной и остроумной программой. К сожалению, настоящего музыкального воплощения песни Антона Кучера не получили - из трех духовиков группы двое являются служащими оркестра полиции, которому был в этот вечер назначен дополнительный концерт в 200 километрах от Иерусалима. Некоторые музыканты играют в разных музыкальных коллективах, независимо от их направленности, "лишь бы деньги платили", и это оправданно - всем кушать хочется. Однако за все надо платить, и как полицейский не в состоянии по совместительству быть адвокатом, так и сотрудник полицейского оркестра не может играть в составе группы, декларирующей свободу и полную независимость от мирской суеты.
Третий фестивальный день открылся экспериментом. Баха многократно играли "по джазу", и, как правило, это было исполнение популярных сочинений с ритмическими сдвигами и акцентами ударных и баса. Идея нынешнего эксперимента принадлежала музыкантам оркестра "Израильская камерата" контрабасисту Геннадию Литвину и виолончелисту Александру Синельникову и была поддержана Михаилом Агрэ - джазовым пианистом и профессионально образованным композитором. Между бурре из сольной виолончельной сюиты и знаменитой ре мажорной оркестровой арией прозвучали реминисценции Агрэ "по Баху", и все это предстало перед публикой единой и логичной композицией, которую очень украсил красивый и глубокий звук академических музыкантов, которых в следующем номере программы сменили струнники джазовые. "Скипично-гитарный дуэт" Эли Хентова и Владимира Поволоцкого стал одним из главных фестивальных открытий. По составу стандартный свинговый ансамбль, дуэт играет музыку, близкую Майлсу Дэйвису эпохи 50-х годов, в которой не так много нот, но весьма высок удельный вес каждой из них. Эли и Владимир не дают публике виртуозный продукт в стандартной упаковке, но предлагают ей самой додумывать и заполнять паузы и, тем самым, участвовать в исполнении. При этом умение виртуозно играть стандарты было с блеском продемонстрировано на бис.
Михаил Агрэ в этот вечер вышел еще раз на сцену - на этот раз во главе акустического трио (вместо объявленного электронного). Сам Миша определил то, что он играл, как "музыка на границе между модальным и свободным джазом"; я бы определил эту музыку, как "горячий фортепианный джаз XXI века", в котором удивительным образом сочетаются все джазовые стили, начиная со свинга, профессионализм, темперамент и талант автора и его способность, по выражению Софроницкого, приносить себя в жертву на сцене, а по выражению Майлса Дэйвиса - играть «на отрыв задницы».
Партнеры были под стать Агрэ. Контрабасист Владимир "Боб" Юрочкин и барабанщик Хаим Мизрахи представляли единое целое с Михаилом. Ни одного соло баса и ударных не выпадало из музыки, все было подчинено единой идее. Зал слушал заворожённо, не аплодируя стандартно после отдельных соло, но взрываясь овациями в мгновения высшего восторга. Ни одной стандартной темы не прозвучало, но это не огорчило пришедших за "Осенними листьями" или "Ночью в Тунисе" - все слушали настоящий джаз.
Концерт завершал ансамбль, посвятивший свою программу памяти ушедшего в начале этого года великого музыканта и большого друга Израиля Майкла Бреккера. Три тенор-саксофониста - Алексей Зубов и израильтяне Борис Гаммер и Мамелло Гаэтанопулос - играли в союзе с Игорем Брилем, Виктором Фонаревым и бывшим московским (игравшим в оркестре Лундстрема), ныне тель-авивским барабанщиком Славой Купчиком. Практически с листа (музыканты из трёх стран долго репетировать не могли) получилась вдохновенная и по-настоящему импровизационная программа, в которой опытные джазмены продемонстрировали умение понять друг друга прямо на сцене. Впервые за много лет я услышал по-новому Игоря Бриля, и, хоть одна из пьес была его любимая и постоянно играемая "Body and Soul", даже она прозвучала необычно. Программа завершилась пьесой Колтрейна "Mr. P.C.", которую Борис Гаммер играл когда-то вместе с Майклом Бреккером…

В центре: Алексей Зубов; справа - Дмитрий и Александр Брили

Четвертый день был посвящен биг-бэндам. Детский оркестр из Иерусалима играл мощно, вдохновляемый своим создателем и дирижером Евгением Кляйманом. Правда, особого пиетета перед Зубовым и Игорем Брилем, сыгравшими с бэндом соло в паре пьес, дети не испытали. Зато для Ашкелонского оркестра, составленного Владимиром Островским из опытных, в прошлом советских, музыкантов, Бриль и Зубов - мэтры, и играть вместе с ними было для оркестра настоящим счастьем, что отлично услышала публика.

Пятый день фестиваля начался первым в истории Израиля выступлением московского трио "Второе Приближение". Для фестивальной публики, привыкшей ко многому, от традиционного джаза 30-х годов до авангардных сочетаний Ганелина с разными партнерами, оно произвело эффект разорвавшейся бомбы. В ансамбле три истока - фольклорный от певицы Татьяны Комовой, композиторский от пианиста и композитора Андрея Разина и джазовый от контрабасиста Игоря Иванушкина. Добавлю, что все трое прекрасно знают академическую музыку, и каждый из трио не только профессионал в "своем деле", но и тонко чувствует и свободно ориентируется в "коронках" партнеров. И все это замешано на тонком вкусе, высочайшем профессионализме и абсолютной свободе изъявления музыкальных мыслей. Разин пишет композиции, но каждый раз они звучат по-разному - в зависимости от зала, публики и страны. В столице Израиля Иерусалиме программа "Второго Приближения" имела всего один недостаток - она стремительно завершилась, оставив публике лишь надежду на, возможно, более продолжительную встречу на следующем фестивале.
Трио Боба Мальковского оставило спорное впечатление. С одной стороны - интересные композиции, с драматургией, сменами темпераментов, высокой энергетикой. С другой - мало оправданное участие саксофона и контрабаса, причем вина здесь не только композитора и лидера трио, но и самих исполнителей. И Блехарович (сакс), и Гольдшмидт (бас) пришли отрабатывать номер, как на рядовом концерте в матнасе Офакима, где в зале сидят пятеро пенсионеров. Для любой публики надо играть"на отрыв" или не играть вообще, а с подобным настроением выходить на сцену международного джазового фестиваля недопустимо тем более. Мальковский - не только интересный композитор, но и уникальный исполнитель, виртуозно владеющий не только баяном, но и фортепиано. Не заявив своего участия как пианист, он вдруг, подчинившись некому внутреннему музыкальному голосу, пересел за рояль и весьма оправданно позволял себе подобные переходы до конца программы.
Некоторые упрекали композиции Мальковского во вторичности по отношению к творчеству Михаила Альперина. Возражу. Во-первых, сам Альперин не первичен, во-вторых, Мальковский и Альперин - уроженцы одного края (Одесса и Кишинев), в третьих - искусство не может существовать без влияний одних художников на других. Боб - серьезный музыкант, его дебют на "Джаз-глобусе" состоялся и, надеюсь, сотрудничество фестиваля с ним в будущем году продолжится.
"Петерсон - квартет" - одна из грустных фестивальных страниц. Трудно объяснить, почему превосходные, известные в Израиле музыканты, многократно выступавшие на международных фестивалях, напоминали квартет из басни Крылова, в котором выделялся лишь один безукоризненный голос - перкуссиониста Моше Янковского. Возможно, вина тому неважная работа звукорежиссера фестиваля, однако все остальные выступления прошли при том же саундмене, поэтому, мне кажется, что, хоть джаз - в большой мере импровизационное искусство, репетировать надо больше.
Предпоследний фестивальный концерт был посвящен памяти великого музыканта Романа Кунсмана, ушедшего от нас пять лет назад. Первым на сцену вышел квинтет "Москва - Тель-Авив", в составе которого был контрабасист Игорь Иванушкин, игравший с Кунсманом в сентябре 2002 года в Одессе - практически в последнем концерте замечательного саксофониста. В тель-авивской составляющей ансамбля играл Мамело Гаэтанопулос, многократно выступавший с Кунсманом в израильский период его жизни. В составе были также пианист Андрей Разин, саксофонист Роберт Анчиполовский и барабанщик Александр Штейн. Пятеро опытных музыкантов встретились незадолго до концерта и, быстро поняв друг друга, сыграли ярко и горячо. Выпадал из квинтета лишь музыкант, в последние годы вышедший в Израиле на первые роли и получивший превосходную прессу на нескольких международных фестивалях. Альт-саксофонист Роберт Анчиполовский обладает превосходным звуком, исключительной техникой, однако демонстрировал он все это равнодушно, как бы делая одолжение партнерам и фестивалю, что он соизволил принять в нем участие. Напротив, Мамело, игравший в тот вечер на трубе, которой владеет не столь свободно, как саксофоном, почувствовал ранее не знакомых ему и не говорящих с ним на одном языке партнеров и доказал, что главный язык общения в джазе - это музыка. Очень самобытно играл Андрей Разин. В его импровизациях трудно было найти чьи-то влияния, зато чувствовалась настоящая свобода при отличном знании всего того, что было создано в джазе на фортепиано. Иванушкин и Штейн, впервые встретившись на сцене, уже к середине программы представляли собой идеально отлаженную ритм-секцию. В целом экспромт удался, а в финальном колтрейновском "Mr. P.C." (опять!) и Анчиполовский был вместе с партнерами.
Продолжил вечер Ури Бреннер. На предыдущие фестивали именно по его инициативе приезжали Аркадий Шилклопер, Эли Файнгерш, Аркадий Фри-Мэн, и именно вокруг Бреннера возникало много новой свободной музыки. В последний год Ури активизировался, как композитор и пианист - стал "домашним композитором" оркестра "Израильская симфониетта", сыграл с этим оркестром премьеру своего фортепьянного концерта и выпустил первый сольный фортепианный диск, часть которого и представил на фестивале. После мощного хардбопа звуки сольного фортепиано оказались очень уместны. Музыка Бреннера мало вписывается в жанровые рамки. Слышно и классическое фортепианное наследие, и джазовые интонации, и элементы еврейской литургии, и всем этим автор пользуется свободно, именно поэтому являясь настоящим современным джазовым музыкантом. Исполнив в основной части программы пьесы свои и Александра Айзенштадта, Ури на бис сыграл виртуозные вариации на тему 24-го каприса Паганини московского композитора Александра Розенблатта, в которых академический подход к варьированию чередовался с импровизационными стилями различных классиков джазового фортепиано. Публика услышала свежий взгляд на излюбленную тему в исполнении настоящего пианиста-виртуоза. Завершил свое выступление Бреннер миниатюрой Таль Вайс "Однажды", посвященной памяти Кунсмана. Ури не успел с ним познакомиться лично, но договорился о встрече по телефону. Последняя запись в дневнике Кунсмана была "Встретиться с Ури Бреннером…".

"Ретро-джаз": Зубов, Липец, Комова, Майстровский, Гаммер

Завершала вечер группа "Ретро-джаз". Опять "ЛСД" - Зубов и Михаил Кулль (ветеран московского джаза 60-х, живущий в Израиле), и составившие с легендами ансамбль Борис Гаммер, трубач Геннадий Литвак и ритм-дуэт - Липец и Майстровский. В этом составе ансамбль играл в прошлом году, на этот раз к инструменталистам добавилась Татьяна Комова, вспомнившая о том, что когда-то пела вечнозеленые джазовые песни. Не знаю, как она это делала раньше, но сейчас ей надо об этом вспоминать почаще. В океане безликих джазовых вокалистов, умеющих, как максимум, чисто спеть тему и "сымпровизировать" пару квадратов, иногда встречаются артисты, для которых джаз - далеко не главный род их деятельности, но которые к каждой песне, которую им предстоит спеть, подходят вдумчиво и ответственно. Недавно я услышал, как "Round Midnight" поет совсем не джазмен Стинг, и это была настоящая бессмертная баллада Монка, а не одна из сотен копий, размноженных на джазовых дисках и концертах. Таня Комова также спела "Round Midnight", и так же здорово и ни на кого не похоже. И очень украсил пение вдохновенный аккомпанемент Зубова и Кулля. Было еще несколько песен, и еще несколько приятных моментов, но "Около полуночи", любимая пьеса Кунсмана, была лучшей.
Финальный день фестиваля открыл квинтет "Рондо". Пианист Шимон Липкович выводит свою команду на каждом фестивале, и она от раза к разу становится интересней. Программа состояла, в основном, из сочинений Липковича, написанных в последний год и запомнившихся яркими мелодиями и сочными их разработками. "Рондо" стал одним из немногих на фестивале составов, тщательно готовивших свою программу, а результатом работы был очень теплый прием публики. Для "разбавления" собственной музыки Липкович выбрал не популярный стандарт, но пьесу из репертуара Brecker Brothers, исполненную так же стремительно и виртуозно, как и остальные пьесы программы. Дмитрий Шурин - блистательный, зрелый альт-саксофонист, Сергей Малов - прогрессирующий год от года барабанщик, выросший из робкого юноши в музыканта с собственным почерком, Саша Кляйман - способный гитарист, которому пока недостает смелости в импровизации, Игорь Иванушкин - гость группы, чувствующий себя во всех ансамблях, как дома, Липкович - настоящий профессиональный пианист, опытнейший джазмен, также "ЛСД" (участник легендарного Таллиннского фестиваля 67-го года, многократный лауреат питерских фестивалей и т.д.), а "Рондо" - ансамбль, где не только каждый умеет играть, но все музыканты уважают друг друга, внимательно друг друга слушают и не стараются выиграть друг у друга соревнование "кто больше сыграет".

"Альянс": Ганелин, Комова, Зубов

Хоть "Джаз-глобус" фестиваль и молодой, но традиции у него свои уже есть. Одна из них - финальный фриджазовый "Альянс", в котором в гости к Славе Ганелину собираются участники фестиваля, желающие играть свободную музыку. На этот раз таковыми были Алексей Зубов, Татьяна Комова и Гершон Вайсерфирер - мультимузыкант, в распоряжении которого на этот раз был уд, вентильный тромбон новейшей конструкции, пара перкуссионных ударных и терменвокс (инструмент, изобретенный Львом Терменом, звучащий благодаря изменению электромагнитных колебаний без прикосновения к нему, только посредством движение рук артиста над инструментом, и не ставший принятым ни в одном музыкальном жанре, как и его практически никем не признанный создатель).
В большинстве ганелинских ансамблей лидер всегда один, и его именем названы эти ансамбли. В дуэте Славы и Гершона лидера нет, идеи перелетают от одного к другому и создают между ними музыкальную дугу значительно большей температуры, чем электродуга при сварке. В "Альянсе - 2007" не было дуги между двумя музыкантами, не было постоянно лидирующих и постоянно аккомпанирующих, было неразрывное действо, создававшееся на глазах у публики четырьмя равновеликими участниками, которые, по-моему, даже сами не очень осознавали, что делают (а дуги возникали между всеми, в любых направлениях!) Все, и исполнители, и слушатели, опомнились через полчаса после первых звуков, то есть уже после финального аккорда. И опять тут же собрались на бис, еще минут на пять. Объяснить, что это было, словами невозможно, можно лишь пожелать музыкантам и устроителям других фестивалей собрать "Альянс - 2007" еще хотя бы раз…
А еще через час фестиваль закончился. Последним его героем стал Jerusalem Jazz Band, или, проще, "Иерусалимский диксиленд" Бориса Гаммера. Настоящий диксиленд устроил настоящее джазовое шоу, соответствующее праздничной атмосфере. После того, как последние звуки затихли, немного взгрустнулось. Но ведь через год - следующий фестиваль. Уже в пятый раз, в Иерусалиме…

Владимир Мак

Молодой фестиваль "Джаз Глобус" в Иерусалиме (в этом году он прошел в четвертый раз) - один из самых своеобразных зарубежных фестивалей. Дело в том, что базой для этого, далеко не единственного, джазового форума в Израиле, послужили в свое время джазовые репатрианты из Советского Союза. Когда мне говорят о том, что основная часть израильских джазменов происходит из СССР, я начинаю улыбаться. Может быть, это желаемое, но действительное выглядит иначе. Посмотрите на списки учеников Беркли, пойдите на израильские страницы в My Space. Небольшая страна генерирует невероятное число талантливых музыкантов, значительная часть которых рвется на родину джаза, что естественно; немало израильтян можно встретить на европейской джазовой сцене, но многие остаются и на родине. И, тем не менее, ориентация на "бывших советских" совершенно оправдана. Их много, им хочется играть, и им хочется быть в среде близких им по духу людей.
"Джаз Глобус", затеянный энтузиастом Владимиром Маком, не только выполняет эту функцию, но и расширяет свои кадровые, стилистические границы, растет качественно и количественно. О четвертом "Глобусе" заговорили в местной прессе, а по длительности он уже обогнал многие "большие" фестивали. Тем не менее, некоторые родовые черты делают его очень знакомым. Главным образом это малобюджетность и опора на "своих". "Свои" - это группа музыкантов, действительно репатриировавшихся из Союза, которые могут играть все, надежны и... «без особых претензий». Это в первую очередь Борис Гаммер, Шимон Липкович, Евгений Майстровский, но главная опора и символ фестиваля - Вячеслав Ганелин.
Собственно, Ганелин, который является художественным руководителем фестиваля, главная заслуга Мака. Консолидировавшись с такой музыкальной глыбой, Владимир смог предоставить сцену не только местным джазменам, но и творческим музыкантам из разного зарубежья, привлеченных возможностями музыкальной лаборатории. Характерной особенностью фестиваля стала страсть Владимира Мака формировать из приехавших музыкантов самые разные альянсы, причем главным Альянсом традиционно становится сборный состав во главе со Славой Ганелиным, ставящий жирную точку в финале фестивальных концертов. Конечно, Норман Гранц вел почти аналогичную политику, но вряд ли он позволял себе настолько резкие стилистические переходы по отношению к конкретным музыкантам. Но оказалось, что чутье Мака, если и подводит его, то не очень часто.
Мне трудно судить обо всем фестивале, поскольку вместе с участниками "Второго Приближения" мы застали лишь вторую его половину. Говорят, что в первой было немало интересного, причем во всех 4-х концертных днях так или иначе был занят кто-либо из двух поколений семьи Брилей, был этно-джаз, свободные импровизационные структуры, мэйнстрим и джазовый Бах. Достаточно разнообразно проходила и вторая половина. Это разнообразие касалось и профессионально-творческого уровня музыкантов.
Весьма высоко поднял планку саксофонового звука и мышления советский ветеран, живущий в Лос-Анджелесе Алексей Зубов. Мне показалось весьма содержательным выступление Бориса Мальковского, причем я намеренно выделяю Бориса, но не его партнеров по трио, которые, фактически, выполняли роль статистов, инструментов, на которых играл лидер. Любопытно, что Мальковский, имеющий в арсенале диск на легендарном нью-йоркском авангардном лейбле Tzadik, участник радикальных проектов, одновременно работает с Moscow Art Trio, делает аранжировки для нового альбома со струнными и находится под явным влиянием Миши Альперина. Еще один новоджазовый музыкант, Ури Бреннер, предстал в амплуа композитора, исполняющего свои и чужие экзерсисы. И, наконец, приятным сюрпризом для меня стала одна композиция Бориса Гаммера, который, играя джазовую традицию, неожиданно перевоплотился в музыкальном посвящении Роману Кунсману.
Но, пожалуй, самым мощным откровением для меня стал "Альянс-2007". Мне всегда претило, когда Вячеслава Ганелина называли адептом фри-джаза. Ганелин никогда не играл фри, его полистилистика оперировала (и продолжает оперировать) изысканным мелодизмом, фактурным многообразием, наконец, идеями, которые имеют четкую логику развития, действуя по железным законам формообразования. Вот только делается это весьма часто в режиме живого музыкального времени. На этот раз в подобные условия Слава поставил четверых участников "Альянса" - себя, Гершона Вайсерфирера, Татьяну Комову, Алексея Зубова. Все четверо - носители совершенно разных музыкальных культур, поколений, мышления. Я был свидетелем тому, что до начала концерта о предстоящей музыке не было сказано ни слова. И я могу вообразить, какого внутреннего напряжения, культуры, деликатности и музыкального опыта потребовало создание совершенной композиции, к которой нечего добавить и нечего выбросить. Поразительная ситуация, в которой рождается коллективный артефакт. Даже если бы весь фестиваль был только прелюдией к этим 35 минутам, он уже был бы оправдан.
Но ведь в нем было и многое другое - музыкальные индивидуальности, теплота и компетентность слушателей, старые джазовые знакомые, которых сто лет не видел, и новая страна, с поразительными обычаями, которую не видел никогда.
Этот фестиваль идет без особого шума и рекламы. Но развивается так, что скоро уже без шума и рекламы не обойтись.

Михаил Митропольский
Иерусалим - Москва

Фото: Григорий Хатин