| Так получилось, что три концерта,
        которые мне довелось посетить за эти дни,
        проходили в главном зале клуба Knitting Factory. Два из
        них прозвучали своеобразным эхом концертов
        предыдущей недели. Судите сами: в них участвовали
        главные герои прошлого обзора - Джон Медески и
        Юрий Лемешев. На сей раз, впрочем, они были скорее
        сайдменами, чем фронтменами. Кроме места
        проведения, концерты объединяет еще и то, что все
        выступавшие ансамбли играли в неожиданном
        составе, почти без репетиций, полагаясь больше на
        интуицию и профессионализм, а не на знание
        музыкального материала. Больше, пожалуй, ничего
        общего у них не было.  В перерыве между
        концертами гастрольного тура трио Medeski Martin & Wood
        пианист Джон Медески принял участие в
        выступлении группы Club d'Elf. Этому образованию,
        созданному басистом Майком Ривардом, недавно
        исполнилось два года. Несмотря на то, что у группы
        есть постоянный состав и столь же постоянная
        концертная площадка - клуб Lizard Lounge в Кембридже,
        Массачусетс, - Club d'Elf нередко выступает с совсем
        другими музыкантами и в других местах. В Knitting
        Factory, кроме Майка, из основного состава играл лишь
        барабанщик Эрик Керр. Остальные были гостями и,
        надо сказать, гостями весьма именитыми. Уже
        названный Джон Медески - электроорган,
        синтезаторы и рояль; Джо Минери - саксофоны; Мэт
        Минери - шестиструнная электроскрипка и Брахим
        Фрибганэ - уд и думбек. Честно говоря, прочитав
        состав в анонсе, я просто не поверил своим глазам,
        пока не убедился, придя на концерт, что это
        все-таки правда. Имена отца и сына Манери не часто
        встретишь в афише, и уж тем более было неожиданно
        узнать, что они играют в группе, которая
        ориентируется на даб-транс-грув с примесью
        электроники, хип хопа, фанка, марокканской и
        западно-африканской музыки. Впрочем, фри джаза у
        нее тоже хватает. 
  Майк Ривард не боится
        полистилистики. Электроника и народные
        инструменты, две бас-гитары и контрабас, орган и
        рояль, электроскрипка и саксофоны - все это
        буквально загромождало сцену. Джону Медески
        пришлось ползти под роялем, чтобы попасть в свое
        царство клавиш, а огромный Джо Минери чуть было
        не опрокинул ударную установку. Однако ничего
        лишнего там не было. Стоя в центре сцены, Ривард
        отдавал беззвучные приказы музыкантам, которые
        понимали его с полувзмаха руки. Насыщенный звук
        накрывал зал, и казалось, что еще немного - и клуб
        начнет рассыпаться и разваливаться. 
  В самый разгар действа (другим словом
        это не назовешь) Джо Минери отложил саксофон и,
        нагнувшись к микрофону и размахивая руками,
        запел, а точнее - заголосил какие-то
        нечленораздельные мантры. Отыграв часа полтора, музыканты ушли отдыхать, а
        я отправился домой, рассуждая о том, что второй
        сет, конечно, будет другим, но мне, увы, его не
        услышать.
  В то же время в клубе гостил один из
        самых известных джазовых авангардных
        саксофонистов англичанин Эван Паркер. Три вечера
        он выступал с небольшими составами в старом
        офисе клуба, а в воскресенье Паркер и гости
        играли уже в главном зале. Среди гостей
        назывались саксофонисты Тим Берн и Нед
        Ротенберг, специалистка по электронике Икуи Мори
        и другие. Только этих четверых на одной сцене с
        лихвой хватило бы для того, чтобы сделать
        выступление уникальным праздником авангарда.
        Между тем неназванными гостями оказались Эрл
        Ховард - синтезатор, Георг Граве - фортепиано и
        Джон Зорн - саксофон! Не знаю, играли ли
        когда-нибудь до этого вместе все четверо главных
        саксофонистов авангарда, но, безусловно, этот
        концерт - один из самых редких в истории жанра. 
  Как и подобает столь значительному
        событию, зал был полон. По-видимому, никто ничего
        заранее не репетировал. Просто собрались и
        заиграли. Что меня больше всего удивило, так это
        то, что играли не собачатину. Скорее, это была
        утрированная музыка. Как если бы, редактируя
        изображение, мы бы до конца выкрутили ручку
        контраста, в результате чего все детали стали бы
        совершенно нереальными, но вместе с тем
        узнаваемыми. Поразило еще то, насколько по-разному
        играют саксофонисты. Игра самого Эвана Паркера -
        скупая, с большим количеством пауз и почти без
        специальных технических приемов.
  Скупость эта,
        впрочем, возможно частично объяснялась тем, что
        ему нужно было еще и руководить ансамблем. Тим
        Берн, как всегда босой, но на этот раз коротко
        постриженный, большую часть времени играл на
        баритон-саксофоне, используя резкую атаку в басу
        и быстрые скользящие пассажи в верхнем регистре.
        Нед Ротенберг, постоянно пытающийся сделать вид,
        что он играть не собирается или даже хочет совсем
        уйти со сцены, а потому столь же постоянно
        понукаемый стоящим рядом с ним Зорном, играл
        мало, но зато быстро и отрывисто, используя весь
        диапазон инструмента. Ну а Джон Зорн, как обычно,
        демонстрировал виртуозное владение
        художественным свистом на альт-саксофоне и
        умение с помощь атаки издавать щелчки, хрипы и
        прочие нестандартные звуки. Остальные трое
        участников ансамбля создавали невообразимый
        электронно-акустический шум и скрежет, служивший
        фоном для саксофонного квартета. 
  Играли, к сожалению, очень
        недолго. Как справедливо заметил Паркер, играть
        на бис в такой ситуации невозможно, ведь все, что
        прозвучало, было импровизацией, так что длина
        каждой композиции - по меньшей мере, минут
        пятнадцать, да и контролировать ее музыканты
        могут весьма относительно. В большом зале нельзя
        остаться на второй сет, поэтому и на этот раз мне,
        как и всем остальным, пришлось уйти. Говорят, что
        толпе, которая ворвалась в зал после антракта,
        повезло больше - сет был длиннее. Но разве дело во
        времени?
  Последнее событие, о котором я хочу
        рассказать - концерт ансамбля Дуга Куомо и Фрэнка
        Лондона, играющий музыку для кино. Композитор и
        гитарист Куомо и в самом деле пишет музыку для
        телесериалов и кино. Трубач Лондон этим
        занимается тоже. Но в этот вечер звучали в
        основном композиции для еще неснятых фильмов,
        навеянные такими монстрами киномузыки, как Нино
        Рота. Для этой цели Куомо и Лондон пригласили
        своих друзей-музыкантов, среди которых -
        аккордеонист Юрий Лемешев, контрабасист Брэд
        Джонс, саксофонист-флейтист Боб Францескини и
        другие. Если учесть, что перкуссионист играет на
        всевозможных бубнах, тарелках, думбеке, бонгах и
        прочих шумелках, а пианист, кроме рояля - на
        гордости советского инструментостроения
        терменвоксе, то можно легко себе представить,
        сколь разнообразны возможности этого ансамбля. Начав с романтической в духе итальянского
        неореализма мелодии, Куомо, Лондон и компания
        развернули перед слушателями ретроспективу
        музыкального сопровождения к фильмам с
        шестидесятых до девяностых. Тут были и
        зажигательные латиноамериканские ритмы, и
        витиеватые и немного приторные мелодии так
        называемого современного джаза для взрослых, и
        агрессивные фри-джазовые зарисовки, и
        медитативные и расплывчатые электронные напевы
        с терменвоксом в качестве солиста.
 Чувствовалось, что для большинства музыкантов
        (прежде всего для Фрэнка Лондона) такая форма
        музицирования близка и понятна. С одной стороны,
        есть тема, сюжет и ясно, куда и как надо
        направлять композицию, а с другой - самих фильмов
        нет, поэтому музыканты могут импровизировать
        сколь угодно долго, а не ограничиваться
        пятьюдесятью тремя секундами, в течение которых
        должна звучать мелодия за кадром. Однако приятно
        обрадовало то, что все-таки первая - сюжетная -
        составляющая была главной, и в дебри
        неконтролируемой импровизации ансамбль не
        углублялся. Более того, для всех инструментов,
        включая перкуссию и терменвокс, были выписаны
        партии. По словам Юрия Лемешева, репетиции как
        таковой не было, но нью-йоркским музыкантам не
        привыкать играть с листа, да и Фрэнку Лондону не
        привыкать дирижировать.
 Как обычно, после концерта из зала стали
        спрашивать, можно ли где-нибудь купить запись
        этого ансамбля, и как обычно прозвучал ответ, что
        пока такой записи не существует в природе. Честно
        говоря, я сомневаюсь, что музыканты ее
        когда-нибудь вообще сделают. Тем более что у
        Лондона уже вышли два альбома с музыкой для
        фильмов, так что следующий, скорее всего, будет
        нескоро.
 
 Есть подозрение, что часть героев этого выпуска
        перекочует и в следующий. Посмотрим, посмотрим... 
          Иван Шокин,
          собственный корреспондент"Полного джаза" в Нью-Йорке
 |