|
В то время, как один за другим отменяются или
переносятся на неопределенный срок или вообще
срываются в последнюю минуту менее
дорогостоящие проекты, приезд в Москву Джазового
оркестра Линкольн-центра под руководством
37-летнего Уинтона Марсалиса - событие более чем
экстраординарное. Во-первых, сам Марсалис-
единственный в истории музыкант, увенчанный
всеми возможными лаврами одновременно как
исполнитель классической музыки (от барокко до
Гайдна) и как джазовый импровизатор. В частности,
он получил премию Грэмми и за джазовый и за
классический альбом два раза подряд в 1983 и 1984
году. Американская пресса официально признает
его одним из самых влиятельных граждан США. С
начала 90-х Марсалис назначен художественным
руководителем Джазового департамента
Нью-йоркского Линкольн-центра (J@LC). С тех пор он
почти не играет классику и занимается
исключительно историей классического джаза,
вызывая много споров своей позицией:
"охранители" считают, что он чересчур
традиционен, авангардисты - наоборот, что он не
поддерживает ничего нового - ни электрический
джаз, ни свободную импровизацию.
За один день, сразу после перелета в
Москву, Уинтон Марсалис успел дать двухчасовой
мастер-класс в московской консерватории,
прочесть при помощи своих коллег лекцию "Что
такое джаз?" (интересную только тем, что все
было live - Леонард Бернстайн делал то же самое еще
в 50-е годы и гораздо лучше) на уровне журнала
"Америка" и вечером спуститься с холл
гостиницы Рэдиссон-Славянская, чтобы в
помузицировать с московскими джазменами.
Пока играла музыка, мне удалось
переговорить и с Робом Гибсоном, директором
Джазового отделения Линкольн-центра:
- Вы правы, Уинтон - человек
поразительной энергии абсолютно во всем. А
знаете, что это он добился того, чтобы в комплексе
Линкольн-центра был еще и джазовый концертный
зал, с архивами и прочим. Хотя наш бюджет в пять
раз меньше Метрополитен-оперы - строительство
будет стоить 75 миллионов долларов, Уинтон
добился поддержки Мэра Нью-Йорка, и мы уже
собрали половину этой суммы. И еще: что бы там ни
говорили о консерватизме Уинтона, но мы - не
репертуарная компания, не звуковой музей, в
котором, как муляж, один к одному воспроизводятся
классические образцы. Даже используя старые
аранжировки того же Дюка Эллингтона (он для нас
как Шекспир для англичан и Гете - для немцев),
музыканты Оркестра Линкольн-центра относятся к
ней как к музыке сегодняшнего дня и
импровизируют каждый раз по-разному.
Ну, и вот наконец, сам маэстро Марсалис.
Он раздает автографы.
- Вы, оказывается, левша? (Напомню, что
в школах США - в отличие от наших - детей не
заставляют обязательно писать правой). И никаких
проблем?
- Абсолютно никаких - в шесть лет я
сразу же начал учиться играть на трубе, как все -
таково было решение и самого педагога и моего
отца - он у меня , если кто не знает - преподаватель
музыки.
- Между прочим, на jam-session - вашей
первой встрече с российскими джазменами уже
здесь в России, играли в основном студенты и
выпускники джазового отделения Российской
академии музыки имени Гнесиных.
- Отличные молодые музыканты - таким не проблема
найти работу где угодно. Особенно, конечно,
тенор-саксофонист (Игорь Бутман - Д.У.) - не зря вы
тут им гордитесь.
- Ну а что касается академической
подготовки наших исполнителей на медных духовых
инструментах? Вы провели мастер-класс в
Московской консерватории, и об этом -в отличие от
многого другого -можете говорить, не прибегая к
дипломатической вежливости.
- Это и не потребуется. Во-первых, я
отдаю себе отчет в том, что мне показывали лучших
из лучших. Мои переложения для трубы и фортепиано
дети-подростки играли так, как я уже не смогу. И,
честное слово, больше не буду.
- Хотя медные духовые - не самая
сильная сторона наших оркестров, вы, должно быть,
знаете некоторые имена - Тимофея Докшицера,
выдвинувшегося благодаря проекту "Новые
имена" вундеркинда Сергея Накарякова?
- Докщицер - легенда, и этим все
сказано. Сергей Накаряков - невероятный (unbelieveable)
виртуоз. Однажды на гастролях в Японии я включил
утром телевизор и услышал, как он играет.
Несмотря на то, что показывали что-то другое, а не
самих музыкантов, я узнал его сразу - и ошибиться
не мог, потому что дома внимательно слежу за всем,
что он делает.
- А вообще вы легко определите, играет
ли музыкант, как и Вы сами, кроме классики, еще и
джаз?
- Чем выше класс музыканта,
совмещающего то и другое, тем больше он должен
заниматься. Чем лучше он развивает свои
способности, тем менее это должно быть заметно.
- Но утром в Консерватории с помощью
ваших коллег Вы прочли целую лекцию , где
убедительно доказали, насколько разные вещи
джазовое и академическое звукоизвлечение. Не
происходит ли в таком случае опасное раздвоение
личности?
- Разве я похож на шизофреника? Вот и
вы говорите со мной по-английски, и я предполагаю,
что владеете еще и русским?
- Верно, но как бы правильно я не
говорил, вы легко определите, что для меня
английский - не родной язык.
- Да, конечно, тогда другое сравнение:
можно же играть и в футбол и в баскетбол. Но
проблема в другом: у нас, в Америке, и у вас в
Европе не очень хотят осознавать, что джаз - во
многом продолжение одой из классических
музыкальных традиций. Да: приемы
звукоизвлечения, коллективное ощущение ритма -
свинг, чувство блюза, наконец. Никаких
специфических инструментов в настоящем джазе,
кроме ударной установки, нет, гармония -в
принципе мало чем отличается от романтической,
да и форма - тоже.
- Относительно формы. Я заметил у Вас
тенденцию объединять все в циклы, по крайней
мере, сюитные так, как это делал Дюк Эллингтон в
поздних сюитах - "Дальневосточной",
"Афроевроазиатском затмении".
- Точно. Я считаю поздние сюиты
Эллингтона недооцененными. Все они - шедевры ,
один Chinoiserie -чего стоит...(Марсалис напевает, явно
приглашая всех подхватить мелодию)
- Между прочим, Дюк Эллингтон это
название, да и жанр "китайского танца"
позаимствовал не прямо из Китая, а из
"Щелкунчика" Петра Ильича Чайковского.
После того, как Вы почти перестали исполнять
классику, неужели эта часть Вашей творческой
натуры не находит иного выхода ?
- Находит, я сочиняю симфоническую
музыку - заканчиваю балет для "New York City Ballet" и
еще в планах сочинение для двух оркестров -
джазового и симфонического с хором. Оно должно
исполняться Нью-Йоркским филармонческим
оркестром в декабре будущего года.
- Вернемся на минуту к проблеме языка.
Вы много, очень много, играете джазовой классики ,
так называемых стандартов, а это в большинстве
своем - песни из бродвейских мюзиклов. Надо ли
знать тексты этих песен, чтобы адекватно
воспринимать их исполнение?
- Надо - и не только слушателям, но и
тому, кто их играет. Вообще - музыка - это жизнь,
чем больше всего знаешь и умеешь- тем насыщеннее
живешь.
Дмитрий Ухов
|
