Когда 15 июня перед кинотеатром
"Ролан" стали собираться знакомые джазовые
лица, у автора этих строк на минуту возникло
ощущение, что возвращается драйв ранней
перестройки. Вот сейчас, через десять минут, в
тесноте (чтобы не сказать - в давке) ДК Медиков или
Кинотеатра повторного фильма Алексей Баташев
выведет на сцену кинорежиссера Бернара Тавернье
- или не выведет Клинта Иствуда - неважно, но нам
покажут настоящий джазовый художественный фильм
- очень хороший, как "Около полуночи", или
просто хороший, как "Берд". (Видео - напомню в
скобках - было еще подозрительной роскошью,
пошикарнее теперешних "сотовых"). Нет, все было гораздо
комфортнее - негромкое джазовое трио пианиста
Ваагна Айрапетяна из Армении (проездом, конечно -
то ли туда, то ли обратно); бесплатное шампанское
в кондиционированном фойе. В общем, кинокомпания
"Парадиз" и кинозал "Ролан" открывали
цикл "Лето в раю" российской премьерой
фильма Вуди Аллена "Sweet & Lowdown" ("Сладкий
и гадкий" - в нашем не самом неудачном
переводе). Но на бесплатном просмотре небогатая
джазовая публика составляла явное меньшинство.
Куда больше было кинематографистов и VIP'ов (не
портних и завмагов, как в свое время, а все больше
- телеведущих; не все из них досидели до конца).
Алексей Баташев сказал приличествующее случаю
вступительное слово, почему-то сделав акцент на
стандартных титрах о том, что "все персонажи
фильма - вымышленные". Конечно, Аллен не был бы
Алленом, если бы все сделал как все: к слову
"персонажи" режиссер добавляет еще слово
"вещи". Не знаю уж, почему из этого Баташев (а
еще - кинокритик Лев Карахан-мл.) сделал вывод, что
здесь сокрыт чуть ли не древнегреческий
парадокс. А может, мальчик все-таки был?
Увы, не было "мальчика" Эммета Рэя. Не было
гитариста, который воображал себя вторым Джанго
Рейнхардтом. И Бакки Пиццарелли, имя которого
всплыло на кинопремьере, играет самую что ни на
есть третьестепенную роль - ритм-гитариста. Зачем
было его поминать всуе, когда главную закадровую
роль получил и с блеском исполнил другой
гитарист - Хауард Олден. Он же обучал актера Шона
Пенна правдиво изображать гитариста - и, кстати,
описал, как это было, в майском "Даунбите" (за
этот год). Правда - как назло - в первых же кадрах,
когда показывают руки гитариста, с реальными
нотами они не совпадают.
Вкратце сюжет фильма: безбашенный гитарист -
клептоман, сутенер и, само собой, бабник, любитель
пострелять крыс где-нибудь на свалке и бесцельно
понаблюдать за поездами (совсем как герои
Аркадия Гайдара) - знакомится с немой (но не
глухой) девушкой (Саманта Мортон). Потом бросает
ее; встречает дамочку-писательницу (вот у нее
есть прообраз - Дороти Бейкер). Образ, созданный
Умой Турман, в сущности, такая же декадентка по
жизни, как ее героиня в незабвенном
"Криминальном чтиве". Писательница изменяет
гитаристу с телохранителем гангстера, гитарист
выслеживает их - и тут режиссер предлагает три
варианта продолжения на выбор. Все они, однако,
заканчиваются одинаково - гитарист Эммет Рэй,
оставив после себя несколько записей,
свидетельствующих о его незаурядном таланте,
бесследно исчезает. Навсегда. В отличие от "Около
полуночи" или "Берда", "Сладкий и
гадкий" - фильм не о джазе и даже не о джазмене,
он - об артисте, жреце чистого Искусства, никоим
образом не пересекающегося ни с какими
жизненными принципами (вопреки тому, чему учили
нас в школе). В этом смысле "сладкий и гадкий"
Эммет Рэй ближе Моцарту Формана и персонажам
"Крейцеровой сонаты" Льва Толстого. Но это -
тоже всего лишь один слой фильма (действительно
очень джазового). Отдельные новеллы -
"квадраты" перебиваются своего рода
брейками. Стоп-тайм: реальные люди джаза (у нас
хорошо знают только публициста Нэта Хентоффа)
комментируют жизнь и творчество фиктивного
Эммета Рэя. Вуди Аллен не впервые прибегает к
приему "псевдо-документальности" - на нем
построен целый фильм "Зелиг" (1981). В другом
его фильме - "Энни Холл" есть эпизод, в
котором фиктивные персонажи спорят, говорил ли
канадский философ Маршал Маклюэн то-то и то-то.
Для доказательства своей правоты один из
спорящих приводит...самого настоящего Маклюэна. И
тот в кадре заявляет: нет, я этого не говорил
никогда. Аллюзия к знаменитому изречению
Маклюэна о том, что "меня никогда не будет
среди моих собственных последователей. Даже
повторяя мою мысль слово в слово, человек все
равно усваивает ее в слегка искаженной форме".
У нас это сказал еще Тютчев: "Мысль изреченная
есть ложь".
Истина - по-экзистенциалистски невербальна. От
европейского зрителя не ускользнет взгляд немой
Хэтти, смотрящей на наигрывающего что-то Эммета
после первой постельной сцены. Это взгляд
Джельсомины ("Дорога") и Кабирии Феллини. И
это - следующий слой фильма: как и весь Вуди Аллен
- нескрываемо автобиографический. Это ведь сам режиссер Вуди Аллен
ощущает себя "вечно вторым" по отношению к
Феллини и Бергману, как Эммет Рэй - к Джанго.
Гитарист все время повторяет, что вот Джанго - это
да! Но при этом не забывает просительно заглянуть
в глаза собеседникам, а вдруг скажут: да нет, ты -
уже первый. Но этого не говорит ему никто, даже
влюбившаяся в его музыку Хэтти. Известно же
высказывание Дока Читэма о Рейнхардте: "Как же
меня расстраивает, когда так здорово свингует
иностранец!" Это комплекс всей американской
культуры - как ни крути, а она всегда останется
вечно второй. Даже в том, в чем она, казалось бы, по
определению должна быть первой. Ради того, чтобы
заострить этот парадокс, Аллен идет даже на
нарочитый сюжетный анахронизм: хотя действие
происходит в 30-е годы, Рэй падает в обморок при
виде своего кумира Джанго Рейнхардта, который на
самом деле впервые попал за океан уже после II
мировой войны.
Как мы теперь знаем, в госпитале для белых не
говорили, что отказываются принять истекающую
кровью Бесси Смит. Врачи сказали, что уже ничего
нельзя сделать. Но все поверили Меззу Меззроу и
его легенде о расовой дискриминации. И писали об
этом пьесы (Эдвард Олби) и рассказы (Джером
Сэлинджер). Значит, это могло случиться. И в
"сладкого и гадкого" гитариста Эммета Рэя мы
верим, потому что такого, как он, не могло не быть.
Все они, артисты, такие. Актер Шон Пенн и гитарист
Хауард Олден родились через двадцать лет после
описываемых событий. Но на саундтрэке - его
распространяет в России Sony Music Entertainment (RUS) -
аранжировки Дика Хайман в исполнении Олдена
звучат не менее подлинно, чем оригиналы Банни
Берригана и Сиднея Беше. Значит - история джаза
жива. И лично мне большего и не надо.
Дмитрий Ухов
P.S. Говорят, что после фильма с
трио Ваагна Айрапетяна поимпровизировал Валерий
Киселев. И попел - как в соседней "Ностальжи"
- Алексей Баташев. Остальные музыканты пришли без
инструментов.
Нет, все было гораздо
комфортнее - негромкое джазовое трио пианиста
Ваагна Айрапетяна из Армении (проездом, конечно -
то ли туда, то ли обратно); бесплатное шампанское
в кондиционированном фойе. В общем, кинокомпания
"Парадиз" и кинозал "Ролан" открывали
цикл "Лето в раю" российской премьерой
фильма Вуди Аллена "Sweet & Lowdown" ("Сладкий
и гадкий" - в нашем не самом неудачном
переводе). Но на бесплатном просмотре небогатая
джазовая публика составляла явное меньшинство.
А может, мальчик все-таки был?
Увы, не было "мальчика" Эммета Рэя. Не было
гитариста, который воображал себя вторым Джанго
Рейнхардтом. И Бакки Пиццарелли, имя которого
всплыло на кинопремьере, играет самую что ни на
есть третьестепенную роль - ритм-гитариста. Зачем
было его поминать всуе, когда главную закадровую
роль получил и с блеском исполнил другой
гитарист - Хауард Олден. Он же обучал актера Шона
Пенна правдиво изображать гитариста - и, кстати,
описал, как это было, в майском "Даунбите" (за
этот год). Правда - как назло - в первых же кадрах,
когда показывают руки гитариста, с реальными
нотами они не совпадают.
В отличие от "Около
полуночи" или "Берда", "Сладкий и
гадкий" - фильм не о джазе и даже не о джазмене,
он - об артисте, жреце чистого Искусства, никоим
образом не пересекающегося ни с какими
жизненными принципами (вопреки тому, чему учили
нас в школе). В этом смысле "сладкий и гадкий"
Эммет Рэй ближе Моцарту Формана и персонажам
"Крейцеровой сонаты" Льва Толстого. Но это -
тоже всего лишь один слой фильма (действительно
очень джазового). Отдельные новеллы -
"квадраты" перебиваются своего рода
брейками. Стоп-тайм: реальные люди джаза (у нас
хорошо знают только публициста Нэта Хентоффа)
комментируют жизнь и творчество фиктивного
Эммета Рэя. Вуди Аллен не впервые прибегает к
приему "псевдо-документальности" - на нем
построен целый фильм "Зелиг" (1981). В другом
его фильме - "Энни Холл" есть эпизод, в
котором фиктивные персонажи спорят, говорил ли
канадский философ Маршал Маклюэн то-то и то-то.
Для доказательства своей правоты один из
спорящих приводит...самого настоящего Маклюэна. И
тот в кадре заявляет: нет, я этого не говорил
никогда. Аллюзия к знаменитому изречению
Маклюэна о том, что "меня никогда не будет
среди моих собственных последователей. Даже
повторяя мою мысль слово в слово, человек все
равно усваивает ее в слегка искаженной форме".
У нас это сказал еще Тютчев: "Мысль изреченная
есть ложь".
Это ведь сам режиссер Вуди Аллен
ощущает себя "вечно вторым" по отношению к
Феллини и Бергману, как Эммет Рэй - к Джанго.
Гитарист все время повторяет, что вот Джанго - это
да! Но при этом не забывает просительно заглянуть
в глаза собеседникам, а вдруг скажут: да нет, ты -
уже первый. Но этого не говорит ему никто, даже
влюбившаяся в его музыку Хэтти. Известно же
высказывание Дока Читэма о Рейнхардте: "Как же
меня расстраивает, когда так здорово свингует
иностранец!" Это комплекс всей американской
культуры - как ни крути, а она всегда останется
вечно второй. Даже в том, в чем она, казалось бы, по
определению должна быть первой. Ради того, чтобы
заострить этот парадокс, Аллен идет даже на
нарочитый сюжетный анахронизм: хотя действие
происходит в 30-е годы, Рэй падает в обморок при
виде своего кумира Джанго Рейнхардта, который на
самом деле впервые попал за океан уже после II
мировой войны. 
P.S. Говорят, что после фильма с
трио Ваагна Айрапетяна поимпровизировал Валерий
Киселев. И попел - как в соседней "Ностальжи"
- Алексей Баташев. Остальные музыканты пришли без
инструментов.