502 Bad Gateway

часть1; часть 2; часть 3

Воскресная программа JazzSaalfelden 2002 была всего на один сет короче субботней. Отрезав шестое отделение, выкинув полуторачасовой антракт и передвинув начало большого концерта на полчаса назад, организаторы фестиваля умудрились запихнуть семь сетов в одиннадцатичасовой промежуток времени с одиннадцати утра до десяти вечера. Учитывая опыт предыдущего дня с нескончаемым выступлением диджея (см. предыдущую часть), было принято нелегкое решение пойти только на первый короткометражный концерт. Образовавшееся время, как я и боялся, ушло на то, чтобы отстоять места в первом ряду партера. Но вернемся к музыке.

Пианист Миша Альперин вряд ли нуждается в особом представлении. Несмотря на то, что сейчас он живет в Норвегии, российские (или по крайней мере московские) гастроли для музыканта не такая уж большая редкость. Тем не менее, в силу разных причин, до этого мне ни разу не удавалось попасть на его концерт. Как и многие европейские околоджазовые музыканты-композиторы Альперин довольно давно стал записываться на ECM Records - лейбле в своем роде уникальном и почти всегда узнаваемом. Новейшая его работа (сюита "Night" в восьми частях) была записана в составе трио (Альперин - фортепиано, клавиола; Аня Лехнер - виолончель и Ханс-Кристиан Кьос Соренсен - перкуссия, маримба, голос) и вышла на ECM буквально за неделю до описываемых события. Она-то и была представлена на фестивале.
Рассчитанная ровно на час программа ни в коей мере не была джазовой. Камерная композиторская музыка, где каждая нота была придумана и записана на бумагу, совершенно от этого не страдала. Не выходя за рамки иллюстративной едва ли не бытовой зарисовки иногда напряженной и динамичной, но по большей части спокойной размеренной жизни, сюита Альперина идеально вписывалась в европейскую часть фестивальной программы. Баланс между холодными северными немного отстраненными аранжировками и жаркими южнославянскими темами был достигнут благодаря удачному сочетанию инструментов. Пианизм Альперина и академическая точность игры Ани Лехнер сменялись ностальгическими наигрышами клавиолы - куда менее резкой по звуку чем ее ближайшая родственница мелодика. Кинематографическую реалистичность сюите придавал своей игрой Ханс-Кристиан Кьос Соренсен, то выдавая дробь на армейском барабане, то вставляя реплику на африканской маримбе, то вдруг начиная заунывно причитать и стонать, и даже выстукивая гулкий ритм по внутренностям рояля.
Европейская музыка в исполнении европейских музыкантов была, конечно, по-европейски тепло принята европейской аудиторией. Ну а мы, попрощавшись с залом Nexus, отправились обратно в горы поближе к главной сцене.

Открывало последний большой концерт фестиваля JazzSaalfelden 2002 американо-голландское трио Jewels and Binoculars саксофониста-кларнетиста Майкла Мора (если читатель помнит, я обещал рассказать о нем еще в первой части репортажа) с программой аранжированных песен Боба Дилана. Интересно, что и Майкл Мор, и контрабасист Линзи Хонер, и барабанщик Майкл Вэтчер американцы, в силу неизвестных мне обстоятельств перебравшиеся в Европу. Впрочем, насколько я знаю, сейчас Хонер постоянно живет в США, но по-прежнему активно записывается и гастролирует по эту сторону Атлантики. Тоска ли по родине стала причиной выбора дилановской темы трио экспатов или тому были какие-то другие причины, кто знает. В любом случае к аранжировке музыканты подошли очень серьезно. Хитровывернутые вариации на тему обычно довольно простых с точки зрения мелодического построения песен Дилана привели к тому, что узнать эти самые мелодии стало абсолютно невозможно. Через несколько дней после концерта мне пришлось специально выяснять, какие именно песни подверглись надругательству трио Jewels and Binoculars.
Но, шутки в сторону, Мор, Хонер и Ватчер показали отличную программу, невзирая на спорность материала. Его простота ничуть не мешала музыкантам самовыражаться. Все трое участников ансамбля - прекрасные солисты и, что возможно важнее, надежные партнеры в группе. Более чем стандартное по составу, трио, пусть уж простят меня читатели за каламбур, играло совсем нестандартный современный акустический джаз, оставляя слушателю при этом достаточно места для воображения. Стоит еще отметить, что в отличие от подавляющего большинства групп, выступавших на фестивале с обработкой чужой музыки (а таких, как мы знаем, было немало), Jewels and Binoculars были единственными, кто не играл по нотам. Думаю, не стоит делать из этого далеко идущих выводов, но, все-таки, это означает хотя бы то, что трио Майкла Мора в большей степени ориентировано на импровизацию, а не на отрепетированные соло и сложносочиненные аккорды. На этой оптимистической ноте, с вашего позволения, я остановлюсь, и перейду к описанию дальнейших событий фестиваля.

Программу со странным названием "Условное освобождение" ("Liberte Surveillee") представил еще один европейско-американский ансамбль: Даниэль Юмер - барабаны, Марк Дюкрэ - электрогитара, Бруно Шевион - контрабас и Эллери Эскелин - тенор саксофон. Лидер квартета Юмер по паспорту швейцарец, Дюкрэ и Шевион - французы, а Эскелин - американец. Название проекта есть ни что иное, как игра слов. В дословном переводе его смысл это - "ограниченная свобода", что как нельзя лучше подходит группе четырех музыкантов, независимость которых сознательно ограничена рамками совместного выступления. Таким таинственным образом слушателю был дан намек на то, что звучать будут не спонтанные импровизации, а импровизации продуманные, сбалансированные, возможно даже заранее подготовленные.
Особенности игры Марка Дюкрэ да и само его присутствие на сцене очевидным образом заставляли вспомнить выступление секстета Clownfinger Тима Берна (см. предыдущую часть). Разница между ними, впрочем, была ощутима. Музыка Даниэля Юмера куда менее массивна и структурирована. Вместо повторяющихся тяжеловесных оркестровых аранжировок со сносящим все на своем пути ансамблевым звуком музыканты квартета играли соло и дуэты-диалоги с прозрачным аккомпанементом и акцентами, оставляющими много свободного пространства и воздуха. Основа саунда группы - контраст электрических и акустических инструментов, столь необходимый для поддержания равновесия внутри сочиненно-импровизированных композиций. Еще один момент, на котором я бы хотел остановиться особо. Зная состав квартета, можно было предположить, что это будет саксофонное трио (Эскелин - Шевион - Юмер), утяжеленное гитарой Дюкрэ. На самом деле все было ровно наоборот. Гитара, контрабас и ударные выступали единым фронтом, а на их фоне метался неистовый саксофон Эллери Эскелина, словно пытаясь отвоевать свою часть территории. Эта скрытая война не столько подтверждает тот факт, что Эскелин человек для окружения Юмера новый, сколько подчеркивает уход барабанщика к новым, более агрессивным формам, не таким радикальным как сольные проекты Эскелина, но уже и не таким мягким, как старые проекты самого Юмера.

И снова проект переосмысления чужого творчества. На сей раз быть раздраконенным выпала честь музыканту с труднопроизносимым именем Дон Глен Влайт, более известному под псевдонимом Captain Beefheart. А взялся за это неблагодарное дело бывший подельщик Капитана Говяжьесердце гитарист Гэри Лукас. Но одному справиться с такой непростой задачей ему было не под силу, поэтому в качестве главного аранжировщика был приглашен саксофонист Филлип Джонстон, известный, прежде всего, своим экстравагантным ансамблем Microscopic Septet. Кроме этих двоих в Fast'n Bulbous: The Captain Beefheart Project басгитарист Джессе Краков, барабанщик Ричард Дворкин, трубач Роб Хенке, тромбонист Джо Фидлер и баритон саксофонист Дэйв Сьюлсон.
Неплохо осведомленный о Лукасе, Джонстоне и Captain Beefheart, я примерно представлял на что способен этот секстет. Разухабистая отвязная программа, с непременным конферансом Лукаса и едкими комментариями Джонстона, не дали публике заскучать. Филлипа нельзя было упрекнуть в отсутствии воображения. В его аранжировках были использованы не только все доступные слушателю стили от диксиленда и кантри до джаз-рока и фри джаза, но и многообразие различных сочетаний инструментов. Отсутствие на сцене в некоторых номерах программы трех или четырех музыкантов позволило добиться эффекта сборного концерта, в котором разные составы играют музыку одного композитора. Нашлось место даже для басового длиной в песню соло, самостоятельно аранжированного и сыгранного Джессе Краковым. Не беря в расчет вышесказанное, ключевой фигурой на сцене был, безусловно, Гэри Лукас. Залихватские гитарные рифы, отдельно от всех стоящий микрофон, шляпа с атласной лентой и шикарная улыбка лишь подчеркивали его статус.
Завершился сет, как и следовало ожидать, долгими продолжительными аплодисментами переходящими в овацию.

Не успев как следует прийти в себя после оглушительного сета Лукаса и Джонстона, возбужденная публика JazzSaalfelden 2002 стала свидетелем выступления еще более громкого жизнерадостного и подвижного коллектива. Не удержусь и приведу его полное название: Septeto Roberto Juan Rodriguez features David Krakauer "El Danzon de Moises" special guest Susie Ibarra. В примерном переводе с испанского и английского все это великолепие означает: септет Роберто Хуана Родригеза с участием Дэвида Кракауэра представляет программу "Танец Моисея", специальный гость концерта Сьюзи Ибарра. Итак, кубинский перкуссионист с главным клезмер кларнетистом мира и барабанщицей, представляющей импровизационную сцену Нью-Йорка, играют... Действительно, что же они могут играть?
Ответ напрашивается сам собой. Играть эти музыканты могут все, но вот, в данном случае, они играют (и это, спешу отметить, не было для меня секретом) кубинский клезмер. Да да, вы не ослышались, именно так. Как гласит аннотация к одноименному альбому Роберто Родригеза: "El Danzon de Moises" - музыка еврейской диаспоры на Кубе. И, не обращая внимания на то, что автором и аранжировщиком всех композиций указан сам Родригез, я этому верю. В конце концов, почему бы и нет?
Концертный состав группы отличался от совсем уж звездного состава на диске и даже от заявленного в фестивальной программе. Кроме Родригеза, Кракауэра и присоединившейся в нескольких номерах программы гостьи Ибарры на сцене появились: Брэд Джонс - контрабас, Маркус Рохас - туба и ефониум, Мэри Вутэн - виолончель, Сэм Бардфелд - скрипка и Тэд Райхман - аккордеон.
"Танец Моисея" - не первая попытка объединить еврейскую и латиноамериканскую музыку. Достаточно вспомнить альбом "Diaspora Soul" Стивена Бернстина, на котором, кстати, не обошлось без участия Роберто Родригеза. Но если там звучали мелодии клезмер в латиноамериканских аранжировках, то тут ситуация противоположная. Студийная запись проигрывает живому исполнению (на компакт-диске эта музыка звучит немного сдержанно). Зато во время концерта ноги сами пускались в пляс, а руки начинали хлопать, стараясь следовать в синкопированному ритму мелодий. Надрывный кларнет Кракауэра, до боли знакомый аккордеон Райхмана, сиплый бас тубы Рохаса, задушевный напев струнных и легкий шорох щеток и палочек Родригеза откликнулись неожиданным приступом ностальгии по времени, в котором не жил, и месту, в котором не был, но которые ощущаешь какой-то внутренней генетической памятью. А в финале - одно из ярчайших впечатлений фестиваля - соло на ударных лучшей в мире барабанщицы Сьюзи Ибарры. Это соло привело зал в полный и абсолютной экстаз, а завершилось не менее эффектным дуэтом с Роберто Родригезом с последующей кульминацией и развязкой в виде стоячей овации, не прекращающейся еще очень и очень долго.
Но и это был еще не конец...

В конце прошлого года пианист Ури Кейн выпустил одновременно три компакт-диска: альбом "Rio" с бразильской и стилизованной под таковую музыкой, записанный с большим составом в основном местных (бразильских) музыкантов; альбом "Solitaire" с импровизациями для фортепиано соло и альбом "Bedrock", записанный с новым электронным трио: Ури Кейн - рояль и Fender Rhodes, Тим Лефебвр - басгитара, Зак Данзигер - барабаны и электроника. В рамках европейского тура это трио выступило и на фестивале JazzSaalfelden 2002. Точнее не трио, а квартет, где четвертым участником был DJ.
Ури Кейн - музыкант-хамелеон, с легкостью интегрирующий любой стиль в свой красочный музыкальный парад. "Гольдберг вариации" Баха и симфонии Густава Малера, Телониус Монк и сефардские песни, филадельфийский грув и популярная музыка двадцатых годов уже появлялись в его репертуаре, теперь он решил добавить к этому списку фьюжн. Но конечно, не простой, очень не простой фьюжн...
Бесспорно, Ури Кейн - гений. Самый обыкновенный, признанный, правда пока еще не всеми, гений. Поэтому все, что он играет (а играет он, как вы, наверное, уже догадались, много всего) - гениально. Но если другие его работы требуют недюжинной эрудиции (чтобы узнавать многочисленные заимствования), повышенного внимания (чтобы не потеряться среди кусочков этой мозаики) и отсутствия жанрового снобизма (чтобы не возмущаться его интерпретациями музыки), то Bedrock апеллирует напрямую к чувствам слушателя. Можно не знать цитат (которых тут не меньше, чем везде), можно не разбираться в составных элементах композиций (которые Кейн нанизывает словно бусины на нитку), можно не замечать феерической техники (которую, честно говоря, сложно не заметить), но не полюбить эту музыку нельзя. Надо отдать должное и остальным музыкантам. Без них это варево не получилось бы столь острым и густым. Вязкий бас, сумасшедший упругий ритм и вовремя подоспевшие сэмплы окружают Ури Кейна плотной питательной массой.
Концерт только начался, а по рядам уже пробежала первая волна одобрительных возгласов. И чем громче становилась музыка, тем чаще взрывался аплодисментами зал. Интеллектуалы и панки, музыкальные критики и фотографы, пожилые австрийцы и юные немцы - всех зацепило этим танцевально -джазо- брейкбито- драм-н-бейсо- электро-ретро- акустическо- гениальным драйвом.
Легкое воздушное салонное соло на рояле... секундная пауза... техно бит... слеповый бас... шум ревербератора... "one, two, three, four"... пауза... рок-н-ролл... полсекунды барабанов... танго, "Танго, господа!"... срыв... hey! Let's do some funk... пауза... снова рояль... бас... скретч... 200bpm... хай-хет и засемплированный барабан... пауза и, вдруг, в тишине медленная баллада... стоп... сэмплер... пять секунд соло и смех со старой виниловый пластинки... стоп... снова баллада..."It's just awful! It's really awful!"... скретч... ... ... ... ... и, примерно через час, мощнейший финал, когда весь зал уже давно стоит на ушах.
Грохот аплодисментов снес занавес. Ури Кейн и Bedrock вернулись и на прощание, на последний бис сыграли одну из самых сентиментальных известных мне мелодий - грустную и легкую песню Берта Букараха "Raindrops Keep Falling On My Head". Танцевали все.
Вот так закончился фестиваль JazzSaalfelden 2002.

Ах да, я обещал, что будут выводы. Ну, какие тут могут быть выводы. Европейцы, как им и положены, немного сдержаны, зачастую предсказуемы, более серьезны и, порой, слишком увлечены созданием сложных и нетривиальных конструкций. Ну а американцы, как свойственно им, менее аккуратны, более раскованы, иногда азартны, и нередко ориентированы на коммерческий успех, а не на творчество. В целом же и те и другие иногда поднимаются до совершенно немыслимых высот, а чаще просто играют замечательную музыку. Увы, ничего принципиально нового. Да, собственно, никаких откровений я на фестивале и не искал.

На этом разрешите попрощаться. Продолжения не будет.
Сайт фестиваля: www.jazzsaalfelden.at

Иван Шокин
Автор и редакция выражают глубокую благодарность дирекции фестиваля за помощь в организации этой поездки
фото автора