Ну, скажите, может джазовый шестидесятник устоять, получив приглашение
на концерт “Авангард в стиле джаз”, да еще и с участием нидерландских
музыкантов? Нет, устоять невозможно, несмотря на то, что из-под
формулировки “в стиле джаз” откровенно высовываются “академические”
уши.
В Нидерландах, небольшой и однородной стране, по крайней мере, две
структуры занимаются новой музыкой в целом - Donemus (государственная)
и Gaudeamus (вроде бы общественная). Не знаю уж, соперничают ли они
между собой, но Студия новой музыки Московской консерватории
(государственного учреждения) больше сотрудничает с первой, а Ансамбль
АСМ (возникший при как бы общественной организации, Союзе
композиторов) - со второй.
Публике это, конечно, все равно, но Donemus богаче. Зато Gaudeamus не
ограничивается Нидерландами.
Музыка Нидерландов в целом - исключение из всех правил европейского
художественного истеблишмента. Касательно джаза достаточно сказать,
что Нидерланды - единственная страна континентальной Европы, о джазе
которой существует толстенный том, написанный по-английски и
опубликованный за океаном (понятно, что появление другой подобной
книги - Frederic Starr “Red & Hot: The Fate of Jazz in the Soviet
Union 1917-1980” - было обусловлено, скажем так, не музыкальными, а
публицистическими задачами).
Все знают о большом и престижном фестивале North Sea в Гааге, есть и
другие.
Голландские пуристы любят пожаловаться, что на мэйнстриме у них долго
не протянешь, зато европейский джазовый авангард начал себя осознавать
именно в Нидерландах. Случайность ли, что свои последние записи
великий Эрик Долфи сделал с голландскими музыкантами?
Одно имя из числа представленных на концерте - Тео Лувенди -
внимательные любители джаза из шестидесятников должны помнить по
пластинкам варшавского Jazz Jamboree. Пианиста Гюса Янсена могут знать
и те, кто помоложе: он приезжал к нам дважды - со своим трио в эпоху
перестройки (помню удивление покойной Татьяны Диденко: “надо же,
оказывается, трио Ганелина есть не только у нас!”), и второй раз - как
автор-исполнитель уже в этом сезоне (на концерт нидерландской музыки в
центр “Дом”; впрочем, народу на этом концерте не было совсем, тем
более- джазового).
В любом случае, ясно было, что на концерт надо идти. Я и пошел. Хотя
концерт и был снабжен помпезной шапкой “В честь визита Ее Величества”,
от какого-нибудь консерваторского экзамена он отличался разве что
несоразмерно большой корзиной с цветами перед сценой. Однокурсники и
родственники исполнителей заполнили, как это обычно бывает на подобных
мероприятиях, в лучшем случае ползала. Никого из тех, кого обычно
можно встретить на концертах новой музыки, не было - за исключением
двух-трех композиторов и директора Термен-центра Андрея Смирнова.
Аплодировали вежливо, хоть и не без натуги (за исключением “Истории
солдата” Стравинского, да и то, по-моему, больше потому, что услышали
нечто знакомое и понятное).
А наблюдатель с джазовой стороны еще раз мог убедиться, что в
Нидерландах джаз - не чужой в академической среде (“среде” - во всех
смыслах слова). У нас так, как голландцы, не сочиняет, в сущности,
никто - разве что Николай Капустин. В том смысле, что это даже не
третье течение, а полностью сочиненная музыка, не требующая участия
джазовых импровизаторов.
Впрочем, афиша концерта никакого джаза и не обещала. “Авангард в стиле
джаз” - типично академическая формулировка, вдвойне ошибочная,
поскольку - за исключением двух-трех блюзовых нот в Квинтете Паддинга
и альт-саксофона в Laps Лувенди, никаких других черт джаза как стиля
не было.
Если уж говорить о стиле, то гораздо больше было в голландских
сочинениях…Стравинского. Что, впрочем. посвященные знают давно: на
нидерландскую композиторскую школу Стравинский повлиял гораздо больше,
чем - представьте себе- на музыку своей исторической родины. Влияние
это можно назвать каким-нибудь хорошим книжным словом - ну, скажем,
“всеобъемлющее” воздействие имело все наследие Стравинского (между
прочим, никто на исторической родине композитора, кажется, не заметил,
что в марте отмечалось 30 лет со дня смерти композитора). Интерес к
низким жанрам (джазу и поп-музыке) в академической среде - это влияние
рэгтаймов Стравинского. Освобождение от замшелого европоцентризма
(новую музыку для индонезийского гамелана начали сочинять голландцы) и
-как следствие- академизма - идет от Стравинского “русского периода”.
В Квинтете Паддинга при желании можно услышать аллюзии и к
неоклассицистскому периоду - к “Каприччио”.
Еще к вопросу об антиевропоцентризме нидерландской новой музыки:
сложившаяся минималистская школа в Европе есть только в Нидерландах (и
Великобритании, но британские минималисты - последователи голландца
Луи Андриссена) . Конечно, отзвуки нью-йоркского Downtown’a слышатся
во многих европейских городах, но единый блок “авангардистов и
беспартийных” как национальная школа сложился только в Нидерландах -
это знает всякий, кто хоть раз бывал в амстердамском Ijsbreker, этом
уникальном сочетании “кулинарии и музыки”, как однажды заметил
композитор Маурисио Кагель.
Мне также кажется, что голландцы внимательно слушают и самого позднего
Стравинского- серийного периода. Тот же Тео Лувенди сочинил своего
“Соловья” для чтеца и камерного ансамбля) pendant “Соловью”
Стравинского и на тот же текст одноименной сказки Андерсена. И
конкурент Студии новой музыки Ансамбль АСМ играл оба сочинения в
начале сезона.
Так что “История солдата” была на месте и .кстати, почти адекватно
сыграна. Часто солирующие скрипачи злоупотребляют “джазовыми”
звукоизвлечением (а ударники - свингом), о которых композитор во время
сочинения балета и рэгтаймов, по его собственному признанию, ничего
знать не мог.
Включать “Оду” Денисова в джазовый контекст - все равно, как если бы
Жан-Люк Понти пригласил разогревать свою группу, например, Виктора
Третьякова - на том основании, что оба играют на скрипке. Понятно, что
состав “кларнет, фортепьяно и ударные” со стороны выглядит как
джазовый, да и в партитуре предусмотрена импровизация. Но импровизация
- не джазовая, а алеаторическая. И вообще - в отличие от пары других
сочинений Денисова (“Концерт для фортепиано с оркестром, опера “Пена
дней”) в “Оде” ровным счетом никакого джаза нет и изначально не было.
Странно, что в программке не восстановлено полное название сочинения:
“Ода памяти Че Гевары”. Для тех, кто его не знает, остается
непонятным, почему композитор в своем комментарии говорит, что “эта
музыка, в первую очередь, траурная”. Есть и более общие соображения: в
“Оде” Денисов предписывает музыкантам стоять как можно дальше друг от
друга - полная противоположность идее слитного джазового “саунда”.
И, наконец, собственно о двух сочинениях, которые обязательно надо
было бы услышать джазменам: Zilver Андриссена и Laps Лувенди. До того,
как стать крутым минималистом анархического толка, Андриссен был
джазистом-авангардистом и в начале 70-х много сочинял для коллектива,
который впоследствии раздвоился на духовой оркестр deVolharding и
Kollektief Виллема Брейкера (хорошо нам известный хотя бы выступлению
на Первом - и последнем - московском Международном фестивале джаза в
1990 году). Соответственно и Zilver звучит как оцепенело замедленные
ладовые миниатюры с Live-Evil Майлза Дэйвиса. А Laps Лувенди, хоть и
написано в 1995 году, все еще заставляет вспомнить энергетику Сесила
Тэйлора и его стилистику середины 60-х,в частности, гениальную
хроматику Enter, Evening. Увы, в программке ничего об эстетических
связях этих сочинений с джазом сказано не было. А информация о
Паддинге (ученике Андриссена) вообще отсутствовала. Но все-таки хоть
несколько человек в зале, в частности, мой коллега по "Радио России"
композитор Федор Софронов, могли адекватно оценить новаторскую
смелость современных нидерландских композиторов. Уже хорошо.
 Дмитрий
Ухов
|
