Баронесса Ника де Кёнигсвартер (урожденная Кэтлин Энни Панноника 
        Ротшильд, из "английских Ротшильдов", пра-правнучка Натана Майера) была 
        тем самым, к чему я призываю сильных М. С. - богатой, праздной, 
        властной, безапелляционной, безумно ревнивой, с полной отдачей (и 
        требовавшей исчерпывающей же взаимности) фанаткой джаза и особенно его 
        первосвященников; точнее даже - повитухой "нового анти-сладостного 
        стиля", бибопа. Одна из последних меценатов (и в особенности меценаток), 
        которыми так богата европейская музыкальная традиция (по крайней мере, 
        известных - не сомневаюсь, что всегда были и есть молчаливые, призванные 
        свыше), и которые заменены теперь грантами, советами по искусству, 
        официальной благотворительностью, экстравагантными корпорациями в погоне 
        за пиаром, и прочим бюрократическим безучастным, безликим мочалом. 
         
        Pannonica de Koenigswarter 
         
         Воспитывалась 
        юная барышня, по тогдашней моде, на континенте, во Франции (в конвенте, 
        кстати), и вольнодумство проявляла в полной мере. Быстро увлеклась 
        блестящим дипломатом (и военным пилотом) Жюлем де Кёнигсвартер, на 9 лет 
        себя старше (отличная родословная, корнями уходящая в Австрию), за 
        которого и выскочила замуж - в 22 года (по тем временам - почти 
        скандал). Во время оккупации муж был полковником в армии, она работала 
        на Сопротивление, а брат ее в то же время - курьером между Черчиллем и 
        американским правительством; после войны Жюль получил Ordre de la Liberation 
        и назначение в Мексику, где Нике стало элементарно скучно, и в 1951 она 
        поселилась в Нью-Йорке, сняв для своих целей апартаменты в "Стэнхопе" 
        (теперь Park Hyatt, 4 звездочки прямо через Пятую Авеню от музея Изящных 
        Искусств). 
         
        Jules de Koenigswarter 
         
        Собственно, джазом она заболела, как это ни странно, в Париже, на "Salon 
        du Jazz" (хотя, на самом деле, ничуть не странно; Европа открыла для 
        себя джаз задолго до войны, а черные американские музыканты, выражаясь 
        незатейливо, открыли для себя место, где их не вздергивали на деревьях и 
        даже не заставляли ходить через черный ход, и многие из них надолго 
        переселились, так, что, скажем, Декстер Гордон намного более известен во 
        Франции, чем здесь), а потом общая знакомая Мэри-Лу Уильямс (железная 
        совершенно мадам, пианистка, о ней отдельно надо) и подвела ее к Монку. 
        С которым ее до самой его смерти связывала близкая дружба. Некоторые, 
        правда, говорят, что все началось еще раньше того, когда ее брат брал 
        уроки фортепиано у Тедди Уилсона (находясь в Америке), но я не уверен, 
        что этот факт сам по себе произвел бы на Нику такое впечатление - она 
        была еще маловата в тот момент.В Нью-Йорке, естественно, бибоп стоял 
        в то время значительно гуще, и было где развернуться. С одной стороны, 
        она стала устраивать (прямо в своих комнатах в гостинице) частые 
        джем-сешнз, перераставшие в общее веселье и обратно, на всю ночь. С 
        другой, активно помогала музыкантам, которые всегда во что-нибудь да 
        влезали. Нет, она не помогала им появляться на концертах не обкуренными 
        или не попадать в кутузку после того, как их в совершенно пьяном виде 
        измочалит пара полицейских. Но, скажем, у Хэмптона Хоуза был припрятан 
        телефончик, и когда он по нему звонил, вскорости прибывало авто, а у 
        шофера всегда находилось достаточно денег, чтобы внести за него залог, и 
        бутылка "Чиваса" в загашнике на поправиться.  
        Как писал Кортасар в "Преследователе", "все женщины Джонни в конце 
        концов превращаются в его сообщниц, и я дал бы руку на отсечение, что 
        марихуану ему раздобыла маркиза". Во второе я вполне верю (как и в то, 
        что она была - нет, сообщница - плохой перевод, более правильно это 
        называется enabler), но вот что к этому ее привели неотразимые чары 
        Джонни-Чарли, сомневаюсь - скорее всего, это было просто в ее натуре. 
        Она наблюдала джазменов в их естественной среде обитания, поддерживала 
        их вместе со средой, и никак не собиралась ее менять. Паркер 
        действительно умер от сердечного приступа в том самом номере "Стэнхопа" 
        в 1955 году, где он и провел последние несколько дней. 
         Про 
        ее отношения с Монком есть много разных мнений и слухов. Точно известно, 
        что она дважды посылала высокооплачиваемых адвокатов, чтобы восстановить 
        его cabaret card, разрешение на выступления (без которого ему просто 
        нечем было зарабатывать) - первый раз после того, как он отсидел два 
        месяца за героин, с которым взяли его и Бада Пауэлла, а второй - уже при 
        ее личном участии, когда в "Бентли", в котором Монк, Ника и какой-то 
        саксофонист ехали из Нью-Йорка в Балтимор на концерт, нашли траву (в 
        этом случае она сказала, что наркотики принадлежат ей, и получила по 
        суду три года, которые потом очень долго оспаривала, но его все равно 
        зверски избили, в том числе сильно искалечили руки, и разрешение он 
        потерял надолго - это были все еще 50-е. Для интересующихся: дело дошло 
        до Верховного Суда штата Делавэр, который в State vs. De Koenigswarter 
        установил довольно важный прецедент в защиту Четвертой Поправки, а 
        именно - что обыск машины был незаконным и таким образом найденные 
        вещественные доказательства предъявлены в качестве обвинения быть не 
        могут. Незаконным было и задержание Монка). 
        После смерти Паркера из "Стэнхопа" Нике пришлось съехать, долгое время 
        она жила в отеле "Боливар" (по южной границе Парка; больше не 
        существует), где ночные увеселения продолжались без запинки, а потом, 
        когда Монку стало настолько плохо, что играть он больше не мог и ему 
        нужно было постоянное наблюдение, купила огромный особняк на другом 
        берегу Гудзона, в Нью-Джерси, и поселилась там вместе с ним, его женой и 
        множеством кошек; это был уже 72-й год, и так они прожили еще 10 лет. 
        "Я помню, как она заезжала в "Риверсайд" (великолепная джазовая марка "Riverside", 
        на которой записывались среди прочих Монк, Эванс, Кэннонболл, Колтрэйн и 
        Монтгомери - Ю. М.), чтобы одобрить, или зарубить, ту или иную запись, а 
        в особенности - обложку. "Бентли" она бросала посреди улицы, с 
        включенным мотором и открытой дверью, а сама фланировала вверх по 
        лестнице с откупоренной фляжкой спиртного в руках" (из воспоминаний 
        одного джазового критика). 
        Паннонике посвящены джазовые темы: "Nica's Tempo" Джиджи Грайс, "Nica" 
        Сонни Кларка, "Nica's Dream" Силвера (еще один отдельный разговор), "Tonica" 
        Кенни Дорхэма (To Nica - get it?), "Blues for Nica" Кенни Дрю, "Nica 
        Steps Out" Фредди Рэдда, "Inca" Барри Харриса, "Thelonica" Флэнагана и 
        по крайней мере две вещи Монка - "Pannonica" (единственная из них, 
        названная полностью и прямо, без вывертов) и "Ba-lue Bolivar Ba-lues-Are" 
        (в честь музыки в отеле). Джазовый клуб в Нанте тоже называется 
        Pannonica. 
        Баронесса Ника Кёнигсвартер умерла в 1991 году. У нее было пятеро детей. 
        В фильме "Bird" Иствуда, о Паркере, ее сыграла Диана Сэлинджер. 
        
          
        Тот самый знаменитый Бентли, 1957 S1 Continental Drophead Coupe, "бибоп-мобиль" 
        
          
           Юрий 
          Мачкасов, 
          Бостон 
         
         |