502 Bad Gateway

502 Bad Gateway


nginx/1.24.0

ПОЛНЫЙ ДЖАЗ

Выпуск #41 (51) - 10 ноября 1999 г.
Слово
к читателям
Так сложилось - как говорят в журналистике, "возникла такая редакционная традиция" - что открывающие каждый номер "Полного джаза" колонки под рубрикой "Слово к читателям" всегда были как бы безличными. Условно, конечно: мало-мальски любопытному читателю достаточно было протянуть scrollbar (или, при наличии, прокрутить колесо мышки) в самый низ первой страницы каждого номера, чтобы обнаружить, кто же пишет эти редакционные колонки. Однако время от времени рамки безличности становятся слишком узкими. Вот как сегодня.
Мы и раньше получали (в письмах, в сообщениях форума "Разговоры о джазе"...) разнообразные отклики читателей на те ли иные материалы "Полного джаза", в том числе и на редакционные колонки. Надо сказать, что "Слово к читателям" почти всегда сознательно провокативно, заострено - в том числе и чтобы вызвать реакцию, завязать дискуссию. Какие-то дискуссии прошумели и угасли в форуме, какие-то - в личной переписке редактора с читателями. Но полученное нами после выхода #40-99 послание просто не могло не быть опубликовано и, следовательно, послужить основой дискуссии (может быть - краткой) прямо на страницах журнала. (Напомним, речь в передовице #40 шла о том, что автор - он же редактор "Полного джаза" - временами ощущает, что журналистская обязанность слушать предмет изучения - джаз, в нашем случае - с профессиональной, ремесленной точки зрения зачастую приводит к потере цельности восприятия, к тому, что любое произведение воспринимается как объект в ряду подобных, а не как откровение, открытие - не как искусство, в конце концов). Дело даже не в том, что послание это написано патриархом, корифеем отечественного Джазознания - Леонидом Борисовичем Переверзевым (приветствовать которого в Сети мы считаем высокой честью). Дело в исключительной глубине, содержательности его. Вот оно.

 

Слово к читателям в 40 номере меня заинтриговало. Я никогда не был (и не считал себя) "профессионалом" джазовой критики/эссеистики/историографии/промоции и проч. Потому и никакой "профессионально/потребительской" раздвоенности у меня не возникало и, признаться, сама мысль о ней не приходила в голову. Я всегда оставался "чистым потребителем", причем даже не эстетическим, а сугубо практическим и утилитарным - джаз был воздухом, водой, хлебом для моей души, и (если угодно) ее возлюбленным.
Состояние, переживаемое мной при слушании джаза (в мои отроческо-юношеские годы это требовало огромных усилий по добыванию материально-технического к нему доступа) было столь непохожим ни на что иное (включая классическую музыку, в которой я воспитывался и в детстве обучался и любил), что я просто должен был понять: в чем же здесь причина, и что это такое, и почему другие того же не только не чувствуют, но категорически отвергают, поносят и ненавидят.
Большим счастьем было встретить еще двух-трех страстных любителей джаза (ставших самыми близкими моими друзьями), и тогда я стал думать: что же это за тип людей, которых джаз так к себе влечет? И ставит их в какое-то положения обособленного меньшинства среди всех остальных? Психологически и социально мои ближайшие джазовые друзья были на меня совсем непохожи, и хрестоматийного инфантильно-невротического синдрома (Margolis) и underdog'ского самочувствия (Merriam & Mack) отнюдь не проявляли. Кое-что я, как будто, со временем для себя прояснил, но сейчас речь не об этом (хотя в целом вопрос остается).
Интерес к природе, истории и теории джаза возник у меня как потребность самому себе ответить на мучившие меня личные вопросы, но потом я обнаружил: приобретая какие-то элементарные сведения хотя бы о жаргоне джазменов (первая книга, мною прочитанная - Swing That Music Армстронга, и там было поясняющее приложение Герлаха), начинаешь внимательнее вслушиваться в звучание джаза, находить там какие-то характерные паттерны, сравнивать их между собой, выявлять специфические оттенки у разных музыкантов и т.д. Едва это обнаружив, я с энтузиазмом стал делиться своими открытиями с окружающими, ибо мне хотелось, чтобы они это тоже прочувствовали (очень уж тяжело было так долго оставаться в одиночестве). Писать об этом (самому себе) я стал потому, что не так уж много людей было готово меня слушать, а высказаться хотелось и распирало изнутри.
Когда позже меня просили написать о концерте какого-нибудь редкого гастролера или отечественного "эстрадного ансамбля", я соглашался лишь в том случае, если мог обнаружить там хоть что-то пара-джазовое. То есть на концерт я шел (благо журналы давали бесплатный билет или контрамарку), но иногда через пять минут уже уходил и коли журналу нужно было до зарезу - писал пару абзацев под псевдонимом. Потом стал практиковать слушание первого отделения из зала (как "слушатель"), а второго - из за кулис, но не как "критик", а как (пусть невольный) соучастник. Оттуда сразу отождествляешься с музыкантом как мастеровым и гораздо лучше видишь (слышишь), что он задумал сделать, как старается осуществить, есть ли у него раппорт с публикой, что у него получилось, а что нет.
Но и при всем том "профессионально/потребительского" разделения у меня никогда не было. Еще раз повторю - скорее всего потому, что профессиональных (в высоком смысле) задач я себе не ставил, да и у музыкантов профессионализма тогда было не так уж много.
Сейчас музыкальный профессионализм в джазе (во всяком случае - "технический") вырос многократно, соответственно должна подтягиваться и критика. Наверное, тут неизбежны какие-то коллизии вроде описанной в Слове... (подозреваю, что вылезут и другие). Кстати, ведь в ученой (европейско-академической) критике это произошло уже лет полтораста тому назад.
Одним из моих любимых коньков (когда я еще этими темами занимался) были (вслед за Фезером) рассуждения о том, что полувековая эволюция джаза в "стадиально-стилистическом" плане повторяет (моделирует собой) полуторатысячелетнее развитие западной музыки. По-видимому, то же можно теперь сказать и о развитии джазовой критики, откуда сама собой возникает проблема самосознания джаза и его теперешнего места среди других современных "музык".
Вообще-то всю эту чепуху можно было бы послать куда подальше, но вот Слово к читателям заставляет подозревать, что рано или поздно она все равно о себе как-то заявит.

Леонид Переверзев

И ведь заявляет! Конечно, невозможно набраться наглости и заявить что-то вроде "я - профессионал". Профессионалы в музыке, как правило, если и занимаются ее анализом, то вполне невербально - то есть, анализируя услышанное, синтезируют новую сущность, новую музыку. Не претендуя на "профессионализм в музыке", можно претендовать лишь на узкоспециальное понимание "профессионального подхода к слушанию музыки" - понимание сугубо утилитарное, когда слушание музыки превращается в ремесло, в профессию. Здесь-то и ждет эта каверзная трансформация - утрата свежего, непосредственного взгляда на музыку. Точнее - не взгляда, а, с позволения сказать, "вслуха". Конечно, это не общее явление - тем печальнее сознавать, что есть, есть счастливые люди (как уважаемый Леонид Борисович), которые слушают эту музыку всерьез, глубоко, проникая в суть ее, но слыша ее словно в первый раз - свежим, цельнослышащим ухом. Ну, то есть, двумя. А вот ты не можешь - неужто и впрямь разучился? Заставляешь себя. Хорошо, если музыканты хороши, но мы же помним, что именно состоит из одних перлов! А скучно, равнодушно или, не дай Бог, некачественно сыгранная музыка - заставляй себя, не заставляй - все равно бьет по ушам, перевешивая твои усилия, как бы ухмыляясь: вот, вот, вот как все плохо! Увы, такой - скучной и некачественной - музыки становится все больше, параллельно увеличению количества рабочих мест для музыкантов в общепите. То есть в самих-то кабаках ее всегда хватало, просто общепитовский подход, увы, проникает в музыку, коррозирует ее, тем более что профессиональные исполнительские критерии у нас сами знаете на какой высоте. Можно с уверенностью заявлять, что циничных лабухов всегда было много, и часть их цинично лезла в искусство, рассматривая все свои ангажементы только как "еще одну халтурку" - все равно, играть ли песенки, стандартики или же чью-то авторскую музыку. Автор, может, ночей недосыпал над своим, как теперь принято говорить, проектом (или, как ничтоже сумняшеся пишут молодые репортерки, проЭктом), а нанятые им для исполнения циничные лабухи стоят со скучными мордами и... играют. У рокеров есть такое хорошее слово - "поливают". Техничный, отвечающий стандартам и ориентирам "полив" всегда востребован, и вот десятки грамотных, ремесленно натренированных "поливальщиков" полируют грифы, клавиши и клапаны, в то время как еще более обширный подвид лабухов, не дотягивающих до высокополивальных стандартов, просто жмет на что попало, натужно эксплуатируя все три с половиной своих штампа и оба наработанных шаблона.
С автором сих строк неоднократно, увы, случалась в последние несколько лет коллизия - автор, по репортерской обязанности слушая некоторые концерты, незаметно (а может, и заметно, не дай Бог) засыпал в джазовых клубах или в концертных залах. Под шумок, так сказать... Это вроде бы еще не старческое - куда как рановато! Причем, никакого противопоставления быть не может - наши, мол, барахло, а вот "они" разительно лучше. Да ерунда. Никогда не спалось автору так сладко, как на выступлениях некоторых гастролеров (не будем по именам).
Что следует из вышенаписанного? Увы, а точнее - ура, автор готов с радостью присоединиться к Л.Б.Переверзеву в том, что тоже (нам нравится это нахально-молодежное "тоже"!) не считает себя каким бы то ни было "профессионалом" джазовой критики. Больше того, автор неоднократно декларировал и теперь во всеуслышание декларирует вновь, что не может и не хочет быть "критиком", так как не имеет на то специального образования. Автор - журналист, репортер. Вот где зарыта собака! (не сочтите за пренебрежительное отношение к одноименному обозначению радикальных течений в джазе). Информировать -да. Анализировать - в доступной степени, и только в ней. По Сеньке, как известно, и шапка.
В текущем номере можно найти сообщение президента американской Ассоциации джазовых журналистов - Ховарда Мандела - о публичной дискуссии по поводу джазовой журналистики в США. Так вот там очень четко проводится граница между тремя разными видами Джазописания: джазовой критикой, джазовой журналистикой и джазовой публицистикой (соответственно, jazz criticism, jazz journalism и jazz authorship). В соответствии с этой градацией, позвольте - еще одно отвратительное слово нынешнего, Бог знает уже которого по счету новояза - по-зи-ци-о-ни-ро-вать-ся: журналистика - да. Публицистика - не без опаски, желательно - в соответствии с правилами техники безопасности, а также "с привязным ремнем, шлемом, авиационной поддержкой" и под псевдонимом, потому как больно ответственно. Критика же - нет, не могим. Не учены-с.
Это мы все к чему? Вероятнее всего, надо было просто свести тезис исходной статьи (то есть, простите, материала: статьи бывают в Уголовном кодексе, а журналисты пишут материалы) к смачному звукорежиссерскому термину "у меня замыливается ухо". Но это не так побуждало бы читателя к высказыванию собственного мнения. Тем более столь яркому высказыванию. В связи с чем у нас просьба к возможно более широким читательским массам: пожалуйста, не стесняйтесь того, что свое мнение уже высказал столь маститый Джазовед, как Л.Б.Переверзев. Сообщите, а как у вас дело обстоит? Анализируете ли вы джаз, когда слушаете его? Что превалирует в процессе вашего слушания - непосредственное радостное восприятие (опять-таки приведем английское соответствие, мысленно поежившись и всячески дистанцировавшись от грешащих этим действием молодежных журнальчиков: getting fun) или же "головной" анализ? Случалось ли вам заснуть на джазовом концерте от скуки? Бывает ли джаз скучным? Ну, а те, кто смогут дать развернутые ответы на эти скромные вопросы, наверное, смогут в том же письме написать еще, в чем смысл жизни и есть ли жизнь на Марсе...

Как это было
в Москве
Алекс Ростоцкий и Алексей Кузнецов5 ноября московский клуб Birdland отмечал свой второй день рождения. Два года - достаточно большой возраст для джазового клуба в Москве. Так исторически сложилось - в Москве никогда не было много джазовых клубов, их и мало-то почти не было. Только в последние несколько лет появились хоть какие-то клубы, но и сейчас в городе, вместе с пригородами и приезжими насчитывающем пятнадцать миллионов населения, клубная джазовая жизнь весьма негуста. Есть рестораны с живой джазовой музыкой: "М-бар", "Место встречи", "Пицца Экспресс" или "Красная площадь". Есть клубы, в программах которых джаз занимает более ("Форте") или менее ("Вермель", "Крiзисъ жанра", "Бедные люди") заметное место. Есть "Ле Клуб" - точка Игоря Бутмана, место не дешевое, но предлагающее классные джазовые программы, зачастую - эксклюзивные (только в этом сезоне - группа Рэнди Брекера, трио Грега Абата, литовская супергруппа Лабутиса-Молокоедова, израильтяне Арали Камински и Леонид Пташка и др.). Есть "Джаз-арт клуб" - место истинно клубное, дом родной для джазовой молодежи и их преподавателей. И, наконец, есть "Birdland", он же - по названию улицы, где находится - "Щипок", он же "Земля птиц". Место респектабельное, небольшое (всего мест тридцать-сорок), недешевое, предлагающее высококачественные музыкальные программы с отличными солистами и почти всегда - с участием своего музыкального директора, бас-гитариста Алекса Ростоцкого.
Праздничный джемПразднование началось выступлением ансамбля, лидером которого заявлен молодой трубач Виталий Головнев, в последние месяцы быстро выдвигающийся в число лучших по своему инструменту в Москве. Головнев, может быть, даже не так совершенен технически, как обладает превосходными музыкальными качествами. Для него музыкальность - на первом месте, что публика всегда тонко чувствует. Второй солист состава - двумя поколениями старше Виталия, это тенор-саксофонист Станислав Григорьев, седой, собранный, сдержанный и исключительно стильный, обладающий очень индивидуальной и изысканной манерой. Кроме того, в квинтете играли Яков Окунь (родес-пиано), еще один ветеран московского джаза - мощный и моторный барабанщик Виктор Епанешников и, естественно, Алекс Ростоцкий. Отыграв одно отделение, ансамбль уступил место... сказать "на сцене" - погрешишь против истины, так как никакой сцены в Birdland'е нет. Короче говоря, перед публикой появилось сложившееся как раз в стенах Birdland'а "Супертрио" - аккордеонист Владимир Данилин, гитарист Алексей Кузнецов и вездесущий Ростоцкий. Самый именитый состав клуба сыграл три пьесы, вызвав не то чтобы овацию (сорок человек при всем желании не могут устроить настоящую овацию), но очень шумные аплодисменты. Третьим же отделением был джем, на который собралось множество музыкантов из числа постоянно работающих в клубе - барабанщики Дмитрий Власенко и Евгений Рябой, саксофонисты Борис Курганов, Евгений Соколовский, Олег Киреев и другие.
Праздничный джемРеспектабельность, высокое качество и камерность - Birdland показал себя в высшей степени устоявшимся за эти два года. С чем мы его и поздравляем, тем более что буквально с 16 ноября клуб переходит на пятидневную схему работы. Помимо привычных уже вторников и пятниц с концертными программами, в расписании "Земли птиц" появляются еще три дня еженедельно. По субботам в Birdland'е теперь будут идти столь любимые клубной публикой вокальные программы (так, в ноябре будут петь Юрий Шихин и Анна Бутурлина), а по средам и четвергам - "Вечера камерного джаза". В эти дни будут играть пианисты соло или же камерные дуэты, причем вход в клуб в эти вечера будет бесплатным.

В тот же вечер, 5 ноября, случилось и еще одно событие - в культурном центре на Петровских линиях, невзирая на недавний пожар в этом здании, играло трио пианиста Одиссея Богусевича. На концерте побывал наш корреспондент...>>>>

А неделей раньше в Москве играли очередные гастролеры, на этот раз из Израиля - наш бывший соотечественник, пианист Леонид Пташка и ветеран израильского джаза Арали Камински. Наш корреспондент Ася Мелкумова побывала на концерте и побеседовала с Леонидом Пташкой...>>>>

Говорите,
вас слушают
Сегодня мы слушаем человека, который прямо сегодня играет в Москве - известного саксофониста Неда Ротенберга, звезду нью-йоркского Downtown-авангарда. Председатель Московской ассоциации джазовых журналистов Дмитрий Ухов побеседовал с Недом в финском городе Тампере несколько дней назад...>>>>
Чтение
Против обыкновения, сегодня мы знакомимся не с одним текстом о джазе, а с двумя. Первый прислан нам из Бостона нашим читателем Сабиржаном Курмаевым, когда-то - членом правления Рижского джаз-клуба, уже несколько лет живущим в США, и посвящен людям, которые составляли основу джазового движения в СССР прошлых лет...>>>>

Второй текст сегодняшнего "Чтения" - переводной. Он перекликается по теме с сегодняшним "Словом к читателю", поскольку посвящено проблемам деятельности джазовых журналистов. Автор текста - один из самых авторитетных джазовых журналистов в мире Ховард Мандел, президент международной Ассоциации джазовых журналистов...>>>>

А в это время
за бугром...
Лестер Боуи8 ноября ушел из жизни один из самых необычных и интересных джазовых музыкантов последних десятилетий - трубач Лестер Боуи, основатель и многолетний лидер Art Ensemble of Chicago. Ему было всего 58 лет. Смерть последовала от осложнений рака печени. Боуи был в турне со своим сольным проектом Brass Fantasy в Лондоне, когда он почувствовал себя плохо. Врачи рекомендовали ему прервать тур, что он и сделал, уехав в Нью-Йорк. Врачи в нью-йоркской больнице выписали его домой через несколько дней, и Лестер Боуи скончался у себя дома в Бруклине. Его оплакивают жена Дебора, шесть детей и два внука.
Комментируя известие о смерти Лестера Боуи, вещающая из Нью-Джерси нью-йоркская джазовая радиостанция WBGO-FM назвала его "великим трубачом, раздвинувшим границы жанра, пионером, который относился к музыке очень серьезно, но никогда не забывал о театральной стороне исполнения". И действительно, театрализация концертных выступлений, так же как и всеядность в выборе музыкального материала - от Джеймса Брауна до Боба Марли и Майкла Джексона - были самыми сильными сторонами творчества Боуи.
Лестер БоуиОн родился 11 октября 1941 г. в Мэриленде, но вырос в Арканзасе (позже - в Миссури). В пятилетнем возрасте он начал играть на трубе. В 16 лет он уже руководил собственной ритм-н-блюзовой группой. Когда он подростком жил в Сент-Луисе, он обычно занимался у открытого окна, надеясь, что по улице пройдет его великий земляк Луи Армстронг и услышит его игру. После службы в армии он некоторое время был руководителем ансамбля эстрадной певицы Фонтеллы Бэйсс (и заодно ее мужем), но впоследствии любовь к джазу победила. В конце 60-х в Чикаго он вместе с саксофонистом Роско Митчеллом сформировал "Художественный ансамбль Чикаго", коллектив, просуществовавший три десятилетия и сыгравший огромную роль в развитии афро-американского джаза. Как в истории джаза, так и в истории черного движения в США название Art Ensemble of Chicago вписано золотыми буквами. Боуи также записывался с такими гигантами новой музыки, как Арчи Шепп, Санни Мюррей, Джимми Лайонс и Сисил Тейлор.
Рецензии
Сегодня мы изучаем одну работу, но весьма значимую для отечественного джаза - новый сольный альбом валторниста Аркадия Шилклопера. Кстати, и сам выход этого материала весьма значим - наконец-то в нашей стране тоже принимается порядок, по которому лейблы грамзаписи предоставляют журналистам промо-копии своих самых многообещающих релизов еще до официального выхода пластинки. Промо-копия для сегодняшнего выпуска предоставлена компанией "Богема", а полностью текст рецензии можно будет прочитать в только что сданном в печать 9-м номере журнала "Звукорежиссер" ...>>>>
ПОЛНЫЙ ДЖАЗ

Авторы:
Дмитрий Ухов,
Константин Волков,
Ася Мелкумова,
Леонид Переверзев,
Александра Федякина,
Сабиржан Курмаев,
Ховард Мандел,
Кирилл Мошков

Редактор:
Кирилл Мошков

Зарубежная информация:
Down Beat
JazzHouse,
Associated Press,
ABC Newswire

Фото:
Павел Корбут,
архив сервера "Джаз в России"

Воплощение:
Павел Абраменков

Если у вас есть друзья, которых может заинтересовать наш журнал, но у них нет компьютера или они не подключены к Интернету - не сочтите за труд распечатать эти страницы и дать им прочитать!
Материалы, присланные читателями, приветствуются и почти всегда публикуются. Пишите!