Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Жил в 60-е годы в Москве музыкант по прозвищу Фома. Играл он на теноровом саксофоне и был лучшим из лучших. Играл как «штатник», т.е. как американец. Играл, конечно, джаз. Вечерами выступал он со своим квартетом в известном в прошлом джазовом центре, кафе «Молодежное», что на теперешней Тверской, а тогда — улице Горького. Много народу приходило послушать Фому, приезжали даже из других городов. Квартет был известен в Союзе, но за рубеж еще не выезжал. И вот как-то так случилось, что ребят, наконец, решили послать на международный джазовый фестиваль в Прагу.
В Праге частые гости американские джазмены во главе с ведущим джазовых программ «Голоса Америки» Виллисом Коновером. Это ли не верх блаженства? И вот встречает ликующий Фома своего пианиста и спрашивает:
— Ты что будешь брать с собой в дорогу, ведь едем не надолго?
— Ну как что? — отвечает коллега, — Раз едем не надолго, то — самое необходимое: мыло, полотенце, зубную пасту и щетку, смену белья…
— А! — прерывает Фома чистюлю пианиста, — Ну тогда я вообще ничего не возьму!
Коллега не удивился, потому что всем было известно, что маэстро не дружит с Мойдодыром. Эта недружественность проявилась с еще большей силой уже в Чехословакии… После успешного выступления на фестивале наш герой решил себе сделать скромный подарок, обновить уже изрядно поношенную обувь и отправился в магазин. Москва в те советские времена была столицей всяческих дефицитов и на этом фоне чешская обувь котировалась достаточно высоко. И, побывав за границей, даже в соц-стране, не купить себе что-нибудь из шмоток, было бы непростительной глупостью.
Зашел Фома в обувной магазин, выбрал нужный размер и решил примерить, а в Праге, как никак Запад, хоть и социалистический Подбегает к Фоме очаровательная, молодая продавщица, усаживает его в кресло, что-то ласково лопоча по-ихнему, и начинает снимать с клиента его видавшие все прелести социализма чоботы, разношенные до нельзя. И вот шустрая продавщица уже держит в руках один из Фомовских башмаков. У них принято так обслуживать клиента — культура!
О, гонимый МОЙДОДЫР! Надо ли объяснять догадливому читателю, что спартанское отношение нашего маэстро к предметам туалета, распространялось и на носки. Сняв с Фомы его московский ботинок, девушка лишь на мгновенье отшатнулась под напором мощной струи характерного запаха, ударившей в ее нежный носик. Подавив свою слабость, она как ни в чем не бывало, стала помогать клиенту надеть, выбранную им пару элегантных туфель. Отдадим должное мужеству и выдержке труженице прилавка: юная пражанка обслужила советского клиента, не прибегая к помощи противогаза или других средств химической защиты, а наш спартанец Фома вернулся в Москву в шикарнейших туфлях и был этим не менее горд, чем успешным выступлением.
В начале 70-х приоткрылся эмиграционный клапан и потянулся народ на Запад: кто в Израиль, а кто и в Штаты. Джазу партия родная окончательно перекрыла кислород: закрылись кафе, перестали проводить концерты и фестивали. И решил Фома, как все умные люди, дать деру — назвавшись евреем, подался за океан, на его (джаза) историческую родину. Да вот незадача: хотя наш Фома и был лучшим саксофонистом, но играл очень традиционно, ориентируясь на своего кумира Джонни Гриффина, а кругом уже бушевали колтрейнисты, ладовый джаз и джаз-рок.
В музыке Фома был честен и принципиален до консервативности и «современку» не любил и не играл. Но оказавшись в Штатах, понял, что без этого здесь не обойтись, и решил найти себе учителя, чтобы заполнить пробелы. Учитель нашелся достаточно быстро — под Колтрейна здесь не играл только ленивый — и Фома явился на первое занятие. Преподаватель попросил ученика поиграть то, что он умеет. Фома заиграл в манере, которой так восторгались его поклонники в Москве, Играет и играет, а учитель слушает и слушает и не останавливает. Тогда ученик остановился сам и покосился на учителя — не уснул ли он? Учитель вместо того, чтобы упрекнуть в традиционности, как ожидал ученик, упал перед Фомой на колени и чуть ли не со слезами на глазах сказал:
— Научите меня этому! Научите традиции, а я вас буду взамен учить тому, чему вы хотите научиться, и денег с вас не возьму. Это вполне устраивало не отягощенного излишними баксами эмигранта — на том и порешили. Научился ли Фома «современке»? Неизвестно. Говорят, что он там играет все больше на ф-но, но вот в то, что штатник традицией овладел, под руководством Фомы, охотно верим!
Хоть в чем-то сбылась мечта дорогого Н.С. Хрущева — догнать и перегнать США… в мясе и молоке — бесполезняк, а вот в джазе, что почтя невероятно, один все-таки умудрился! Догнал! За это простим Фоме все его странности: нелюбовь к Мойдодыру и прочие спартанские штучки.
