| Анна Филипьева, Кирилл Мошков Фото: Павел Корбут, Кирилл Мошков |
 |
1 октября во Дворце на Яузе играл польский пианист Лешек Можджер. Его концерт открыл Фестиваль культуры Польши — большое мероприятие, в программе которого на протяжении октября есть много различных культурных событий, включая несколько концертов, детские обучающие программы, интересные выставки и т.д. Концерт провели совместно Польский культурный центр в Москве и агентство Improve.
Концерту предшествовала небольшая пресс-конференция, в ходе которой выяснилось, что Можджер привёз довольно эклектичную сольную программу: в неё включена и музыка с его недавнего сольного альбома, посвящённого творческому наследию титана польской национальной джазовой школы Кшиштофа Комеды, и джазовые переработки музыки Фридерика Шопена (Можджеру импровизировать на темы Шопена кажется не вполне творчески честным, но «меня так часто просят повторить эту программу…»). Кстати, в планах пана Лешка — обращение из джазовой идиомы к музыке Прокофьева и Лютославского. Наблюдать за артистом на пресс-конференции было интересно: он охотно начинал отвечать на вопросы по-русски, а потом, когда словарного запаса переставало хватать, переходил на добротный нью-йоркский английский, хотя рядом сидел директор Польского культурного центра Марек Радзивон, прекрасно говорящий по-русски и вполне способный помочь с переводом. С английского же никто не переводил, что, в условиях не очень широкого распространения понимания этого языка на слух в среде наших «культуржурналистов», придавало пресс-конференции несколько сюрреалистический оттенок, так как большинство присутствовавших в результате понимало из довольно пространных ответов артиста буквально две-три первые фразы.
Но вот артист, извинившись, удалился за сцену: начинался концерт. Лешек Можджер вышел на сцену без объявления, без представления и прямо сразу резко заиграл (для московской публики, привыкшей к ведущим и вступительным словам, это не вполне привычно). Вкупе с тем, что в зале почему-то так до конца концерта и не погасили свет, впечатление оказалось тоже непривычным, сюрреальным.
Концерт открыла лирическая пьеса, безусловно современно звучащая, но без чётких джазовых признаков. Левая рука с остинатными восходящими арпеджиато (переборами звуков аккорда) просто как будто нарочито неджазовая, а скорее даже академическая. Но тут, любезный читатель, автор этих строк понял,что надо сказать себе «стоп!», и вместо бесплодных попыток запихнуть звучащее в прокрустово ложе какого-нибудь стиля сосредоточиться на музыке.
ДАЛЕЕ: подробности о концерте Можджера, много фото, ВИДЕО, рассказ о концерте Bester Quartet (и тоже фото и ВИДЕО!)
Среди трудно расчленяемого на знакомые пьесы (всё-таки это современный европейский джаз, «маячков» в виде знакомых американских тем не дождёшься, а пьесы Шопена и Комеды узнавать на слух обучены не все) музыкального потока вдруг блеснула «Suffering» — пьеса скандинавского джазмена Ларса Даниэльссона, с которым Можджер несколько лет назад удачно работал в дуэте. Пианист приглушил струны одной первой октавы мягкой тряпочкой и заиграл — это звучало так, как будто играют два инструмента. Услышишь такое в записи — будешь готов поклясться, что левая рука играет на синтезаторе: такой характерный полый звук, напоминающий бамбуковую трубочку (в оригинале эту структуру Даниэльссон играл на виолончели пиццикато, то есть не смычком, а пальцами). Потом Можджер добавил эффект ещё и для правой руки: положил на струны верхней части клавиатуры металлический футляр от какого-то прибора звуковой обработки, который при касании соответствующих клавиш рояля стал придавать звукам надрывно звенящую окраску. Получился вообще человек-оркестр с повторяющейся в аккомпанементе левой руки структурой одним тембром и мелодическим развитием совсем другим тембром, а затем ещё и третьим. Видимо, характерная особенность Можджера как пианиста-импровизатора — простая, даже минималистическая линия в левой руке и разнообразие мелодий в правой. Музыка у него развивается главным образом линеарно, не вертикально: его мышление не аккордовое, а в первую очередь мелодическое…
ВИДЕО: Leszek Możdżer во Дворце на Яузе — «Suffering»
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=Lx61kFpFA6w]
Интересно оказалось в перерыве обсудить услышанное с присутствовавшим на концерте Анатолием Кроллом — напомним читателям, что он не только бэндлидер, но и сам первоклассный джазовый пианист. Он отметил,что польской джазовой школе вообще свойственна индивидуальность, активное продвижение своего польского джазового лица (тогда как в российском джазе в его нынешней массе отчётливого национального лица не видно). И хотя у Можджера и проскальзывают отдельные интонации Чика Кориа и других «передовиков джазового фортепиано», они не составляют основу его манеры, которая всё-таки глубоко оригинальна.
ВИДЕО: Leszek Możdżer во Дворце на Яузе
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=5OLhYfY8B_s]
«Гвоздём» второго отделения стали пьесы Кшиштофа Комеды, по крайней мере одну из которых, наконец, узнали почти все — томительно-нежную, болезненно страшную колыбельную «Sleep Safe And Warm» из последней совместной работы Комеды и кинорежиссёра Романа Поланского — жутковатого фильма-хоррора «Ребёнок Розмари» (1968). По сравнению с версией, записанной Можджером на альбоме «Komeda», заметно было, что на концерте он играет много эмоциональней: внезапные взрывные удары в глубоких басах рояля в финальном проведении темы заставляли эмоционально восприимчивого слушателя буквально подпрыгивать.
Кстати, во втором отделении мы подметили интересную хитринку в игре пана Лешка. Ничего нового в ней нет, это обычный импровизаторский приём, но у него он виден в каком-то дистиллированном виде: обладатель мощной, чисто академической техники игры, Можджер тем не менее не идеален в интонировании (как, в общем, и почти любой пианист, если он не Рихтер), и время от времени мелкие промахи в его звукоизвлечении случаются — но если вдруг он, грубо говоря, промажет мимо ноты, то тут же эту ошибку повторяет и обыгрывает, как будто так было задумано, и этот приём всегда оказывается уместным и органичным.
5 октября музыкальную программу Фестиваля польской культуры продолжил в культурном центре ДОМ Bester Quartet — коллектив, когда-то известный как Cracow Klezmer Band и под прежним названием прославившийся сотрудничеством с творческим лидером нью-йоркского Даунтауна Джоном Зорном на его лейбле Tzadik. Впрочем, с тех пор утекло много воды: как такового клезмера (традиционной музыки восточноевропейских евреев) в их музыке стало ещё меньше, чем было в начале века. Краковский ансамбль и раньше почти не играл традиционных булгаров и фрейлехсов, предпочитая выстраивать мрачноватые акустические полотна с отчётливо клезмерскими интонациями, но в свободной новоджазовой форме. Нынешний состав Bester Quartet почти совпадает с прежним Cracow Klezmer Band: лидер — аккордеонист Ярослав Бестер, перкуссионист Олег Дыяк (играющий также на кларнете и аккордеоне) и скрипач Ярослав Тырала; только контрабасист Миколай Поспешальски — лицо в ансамбле относительно новое. Как и Лешек Можджер четырьмя днями раньше, они начали без объявления, взбежали на сцену — и заиграли.
Не сказать чтобы сразу пахнуло клезмером. Скорее, клезмером почти уже совсем не пахнет. Возникли ассоциации с ансамблем Tangaria аккордеониста Ришара Гальяно, и не только из-за сходного состава, но и потому, что ритмика показалась ближе к латиноамериканской, чем к клезмерской. Впрочем, ближневосточный лад всё-таки узнаваем.
«Бестеры» играли почти сплошь одни длинные композиции с непростой драматургией, в которых каждому из четверых находилось довольно обширное пространство для импровизационного соло, в которых ярче всего блистали оба Ярослава: сам пан Бестер (который играет на инструменте, именующемся «аккордеон», но являющемся при этом, строго говоря, баяном) и скрипач Тырала. Фактуры не часто отличались разнообразием: вот разве начало третьей пьесы программы выделялось — экстрамузыкальные звуки, из которых постепенно появляются традиционные голоса инструментов, складывающиеся в очень печальную протяжную мелодию.
ВИДЕО: Bester Quartet в культурном центре ДОМ
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=hJgsmgs776c]
Постепенно выявилась основная разница между тем, что играет Гальяно с Tangaria, и тем, что делают пан Бестер сотоварищи, несмотря на дословное совпадение состава, тембров и даже ритмических решений. Польские музыканты не настолько жёстко заковывают себя в рамки безусловных не вызывающих вопросов виртуозных красивостей. Не стараются излишне деликатничать, позволяют себе играть в том числе и жёстко. Всё это даёт им место для звуковых экспериментов. Этих экспериментов сейчас меньше, чем на многих записях прежнего Cracow Klezmer Band для Tzadik, но они есть: польский квартет не мутировал в эстрадно-джазовое образование, он продолжает искать, только пока не очень ясно — что именно (возможно, мы просто слишком мимолетно ознакомились с его нынешним состоянием…).
ВИДЕО: Bester Quartet в культурном центре ДОМ
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=3iBm2yex1cI]
