Челябинск: чем конкретно, дорогие коллеги, вы помянули своих друзей?

Наталья Риккер, Челябинск Фото: Евгения Маркова

25 января в Челябинске в 6-й раз прошла акция «Памяти музыкантов». На мемориальном концерте в зале Челябинской филармонии собрались известные джазовые и эстрадные коллективы и исполнители.
Идея акции принадлежит участникам ансамбля «Уральский диксиленд» во главе с трубачом Игорем Бурко. Зимой 2007 года они впервые объединили местные музыкальные силы для того, чтобы помянуть своего безвременно ушедшего коллегу — певца и барабанщика Бориса Савина (Бориса Петровича, или, как его называли друзья, «Боба» Савина не стало 7 октября 2006 г.). Концепция концерта со временем получила развитие: его стали посвящать всем ушедшим музыкантам, чья деятельность была связана с челябинской сценой. Необходимость столь широкого охвата диктовали объективные обстоятельства: большинство «исторических» персон джаза, эстрады, рока, бардовской песни не оставили после себя полноценных аудио- или видеозаписей. И единственный источник информации об этих, в большинстве случаев, ярких и талантливых личностях — общая музыкальная память нескольких поколений музыкантов и слушателей.

Учитывая рекордную продолжительность концертов прошлых лет (акции «Памяти музыкантов» превращались в многочасовые фестивали), на сей раз оргкомитет сократил число участников, обозначив кворум уже в названии «Памяти джазовых музыкантов». Синхронна с такой тематикой и значительная дата: челябинскому джазу в 2012-м исполняется 80 лет. Точка отсчёта — появление в Челябинске первого джазового оркестра. Его создал скрипач Анатолий Абрамович Хайкин. Джаз играли в ресторане «Гигант», названном, разумеется, в честь строившегося гиганта тяжёлой промышленности — Челябинского тракторного завода.
Имена Анатолия Хайкина, его сына и творческого наследника Александра Хайкина, выдающихся джазовых педагогов и бэндлидеров Михаила Папашики и Олега Тергалинского, их многочисленных учеников и коллег звучали со сцены, их фотографии демонстрировались с большого экрана. Но, пожалуй, это был единственный мемориальный мотив. К удивлению и сожалению, в программе концерта не прозвучали пьесы или песни, которые могли бы стать ассоциативным «мостиком» между теми, кто «там», и теми, кто «здесь». Не восстановили и столь логичные для контекста концерта архивные партитуры. Музыкальное наполнение оказалось куда более созвучным текущему репертуару современных челябинских исполнителей. ДАЛЕЕ: как прошёл концерт, кто что показал и чем сердце успокоится

Открывший концерт сводный состав ансамбля «Уральский Диксиленд» и камерного оркестра «Классика» повторил удачную формулу, совсем недавно воплощенную на их сольном концерте «Джаз + Классика» . В симфоджазовых аранжировках тромбониста диксиленда Наиля Загидуллина исполнялись популярные темы традиционного джаза («MoonGlow», «Georgia On My Mind», «Puttin’ On The Ritz» и др.), эстрадные ретро-хиты («Rum And Coca-Cola», «Bei Mir Bist Du Schon»). С точки зрения популяризации симфо-джазовой стилистики (а оркестры Игоря Бурко и Адика Абдурахманова играют в ней весьма убедительно), такое репертуарное решение вполне оправдано, поскольку «Концерт памяти музыкантов» собирает разную в своих пристрастиях публику — от ценителей джаза до патлатых рокеров. Если же вспомнить о тематике концерта, то резонен вопрос: а при чём здесь воспоминания? Если есть дубль в репертуаре, то чем конкретно, дорогие коллеги, вы помянули своих друзей?
Пианист и композитор Константин Щеглов, которого местная музыкальная общественность оправданно называет надеждой челябинского джаза, обратил взор в своё же будущее, а словесное обрамление номера сократил до нуля. Музыкант скромно презентовал дебютный диск своего ансамбля «Лимонное дерево», исполнив титульную композицию «Первый снег». Признаться, трудно поверить в то, что альбом этот без титанических усилий со стороны коллектива получит сколько-нибудь заметную огласку. Хотя музыкальный материал, представленный на пластинке, этого более чем заслуживает. Публика без особого энтузиазма встретила медитативный, приглушенный в звуковой динамике поток изящных музыкальных фраз Щеглова. И проблема кроется даже не в элитарности музыкального продукта, который выдаёт «Лимонное дерево», а, скорее, в перманентном настрое слушателя, чаще совсем не желающего пойти по новым музыкальным тропам.

erid 2VtzqxQ3rSe рекламодатель: фонд игоря бутмана, инн 7709474010 - продолжаем читать текст после рекламы

В зале им. Прокофьева в тот вечер, очевидно, доминировало чувство ностальгическое. Слушатель готовился резонировать с тем, что ему хорошо знакомо, дóрого из прошлого. Посему несколько советских эстрадных песен, исполненных биг-бэндом Станислава Бережнова, провожали громкие овации. И «облегчённое» звучание оркестра приняли легко. Трудно сказать, по какой причине бэндлидер смешал в одном «коктейле» тему Чарли Паркера «Now’s The Time», битловскую «Michelle» в аранжировке Нила Хэфти и, например, «Эй, моряк» Андрея Петрова. Могу предположить, что такой выбор обусловлен стремлением расширить аудиторию оркестра, сделать его репертуар универсальным для мероприятия любой направленности. И если выбирать между инструментальным джазовым музицированием и вокальной эстрадой, то для бэнда маятник заметно качнулся в сторону поп-музыки: большая часть объёмной программы оркестра исполнялась с приглашёнными эстрадными певцами — Станиславом Обуховым и женским квартетом DV-Show.

Впрочем, полуджазовая «прелюдия» выглядела очень даже логично, если учесть тот факт, что закрывал концерт легендарный челябинский ансамбль «Ариэль». В список его скорбных утрат в прошлом году добавился певец, гитарист и композитор Лев Гуров, автор знаменитой лирической баллады «Тишина». Её-то и пел теперь уже квартет «Ариэль» вместе со всем залом. И хоть группа эта никогда не обращалась к джазовой эстетике, в данном случае была важна не столько чистота стиля, сколько духовное единение маленького сообщества челябинских музыкантов.
Кажется, показать коллектив в обновлённом виде решил не только Станислав Бережнов. Вечер в Филармонии, вообще превратился в своего рода аттракцион приятных сюрпризов. К числу творческих удач стоит отнести дуэт пианиста Константина Щеглова с вокалистом Павлом Столбовым, который исполнил песню Генри Манчини «Moon River». Хриплый вокал Столбова, местами переходящий в шёпот и стон, превратил тему в драматический монолог умудрённого опытом рокера (удивительно, но эта тема выдержала и такое прочтение!) Приятно контрастировал с ним деликатный аккомпанемент Кости Щеглова, лёгким эхом напоминающий о напевной хрестоматийной версии из знаменитого кино.

Столь же неожидан оказался новый состав латино-бэнда «Шико». В группу пришли новые музыканты, дебютанты акции — гитаристы Дмитрий Белов и Александр Петренко. Получилось, что, не меняя генеральной стилистической линии коллектива, фронтмен Игорь Петров добился перемены в звучании. Неплохой «upgrade» для группы, разменявшей второй десяток. Саунд ещё одного гитарного проекта, напротив, остался привычным: Михаил Филиппов с ансамблем «Странствующее озеро» по-прежнему несёт знамя джипси-джаза, аккуратно укладывая в его стилистику и свои авторские сочинения. Сам факт их наличия даже удивил: до сей поры виртуозный инструменталист Филиппов скрывал свою музу под плотным покрывалом чужой композиторской мысли.

Желание демонстрировать собственные сочинения — наметившаяся тенденция концертов челябинских джазменов. Наиболее яркие примеры: флейтист Георгий Анохин, последовательно развивающий в своем творчестве направление new age, гитарист Валерий Сундарев, которому одинаково интересны форматы камерного трио, фьюжн-группы или свингового оркестра. Объединяет этих абсолютно разных музыкантов — наличие оформленной музыкальной мысли. Ясно и со вкусом её выразить помогает исполнительское мастерство, чтобы они не играли — будь то старая песенка «Over The Rainbow» из мюзикла «Волшебник страны Оз», как у Сундарева, или тихая элегия на флейте под аккомпанемент фортепиано, как у Анохина. На мой взгляд, это свидетельство здорового состояния джазовой музыки в Челябинске. Музыкантам хочется играть, хочется высказываться при помощи своего инструмента, и при этом у них есть своя, довольно обширная и толерантная к их творчеству аудитория. Вероятно, это и есть главное «наследство», что оставили нам те, кого мы любили и поминали.