Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Решил мой восточный друг Сердар меня угостить, и пригласил в «Валдай».
На календаре красовалось 9 мая 198… года. Навряд ли, поводом послужил день Победы: в те романтические времена поводом выпить могло стать что угодно, а в такой всенародный праздник ходить трезвым было, по меньшей мере, преступно. Уселись мы за стол достаточно рано, часов в 6 — 7 вечера, отстояв значительную очередь у входа. Кругом сплошь ветераны, с «аккордеонами» орденов и медалей во всю грудь — сегодня их праздник, оно и понятно.
Но не будем о политике и, тем более, о войне — ну их обеих в болото! Лучше о музыке!
Надо заметить, что общая атмосфера в те дни в московских музыкальных кругах была какая-то нервная. Даже, более того, взвинченная. Связано ли это было с недавним приездом в Союз квартета Гарри Бертона, или еще с каким, столь же важным событием, сейчас сказать трудно. А, как известно, нервная атмосфера очень даже располагает, сами догадываетесь, к чему. Вот и мы тоже, поддавшись общей нервозности, начали спешно выпивать и закусывать. Тут же и беседа завязалась. Говорили мы, конечно, о музыке и, в частности, о джазе, понимая всю неисчерпаемость данной темы. Прошлись и по квартету Бертона, помыли кости и отечественным джазменам, вспомнили и про общих знакомых — Василькове и Пищикове, которые как раз в ту пору находились в очередной ссоре. Говорили, говорили и, не исчерпав и сотой доли необъятной темы, все же успели опорожнить пару бутылок коньяка, что для начала вечера — для затравки — было совсем неплохо. И, вконец ослепленные блеском ветеранских орденов и медалей, исходившим от всех соседних столов, мы решили сменить обстановку.
Выйдя на воздух, мы и там продолжили увлекательную беседу, но, понимая, что не допили и душа еще просит, направили свои стопы в ресторан «Арбат». Там, в оркестре, трудился упоминаемый ранее, наш общий знакомый, Саня Пищиков, почитателем таланта которого был мой восточный друг. Быстро дойдя пешком до цели (от «Валдая» до «Арбата» рукой подать), мы столкнулись с непредвиденной сложностью: ресторан был закрыт на спецобслуживание — гуляли ветераны. Но где наша не пропадала?
Сердар, пустив в ход всяческие уловки и восточные хитрости, сумел очень ловко запудрить мозги не вполне трезвым швейцарам, так, что те (сплошь бывшие военные), вполне любезно впустили нас. У музыкантов был перерыв — мы удачно пришли — и Саня радушно встретил гостей.
Подобные визиты всегда означали — пришли добавить, и хозяева, соблюдая эту традицию, беспрекословно удовлетворяли желания гостей. Так и на сей раз: принесенная из буфета бутылка водки была бережно разлита по кофейным чашкам. Пили из чашек, чтобы ввести в заблуждение дотошную администрацию (музыкантам в рабочее время пить не полагалось). Понятно, что это был секрет Полишинеля, но канон строго соблюдался.
Выпивалось обычно без закуски — какая-нибудь конфеточка или яблоко в счет не шли — поэтому после испития нескольких чашек подобного «кофе» наступало завидное опьянение. Наступило оно и сейчас: и не заметили мы, как отгремел праздничный салют, как оркестранты, отдудев свою программу, заспешили по домам. Но заспешили не все. Некоторые присоединились к нам. Компания заметно разрослась. Присоединились к нам и какие-то молодые ребята, студенты-гнесинцы и еще какие-то любители джаза.
Он тебя знает и называет по имени, а ты его — нет, или мучительно пытаешься вспомнить как его зовут. Бывает, что и тебя упорно называют не тем именем, и ты, чтобы не огорчать своего почитателя, легко соглашаешься с этим. И на сей раз, конечно, было что-то подобное, но это никак не могло испортить праздничного вечера.
Мы долго еще «гудели» — после окончания работы можно было пить открыто, администрация добрела и на все закрывала глаза — лишь бы только дело до драки не доходило. Наконец, вдоволь наотдыхавшись, наша компания решила выбраться на воздух. Ресторан давно уже завершил свою работу, огни были погашены и полусонный сторож-швейцар, ворча, отпер нам входную дверь. Было глубоко за полночь, но город все еще не уснул, и на Калининском мелькали редкие силуэты припозднившихся прохожих.
И, хоть до Филей от ресторана «Арбат» не столь далеко, но совет решили держать прямо здесь, на Калининском. И совет постановил: надо достать еще! Но где в такой поздний час? Решили идти через мост… Попутно заметим, что к тому моменту компания наша значительно поредела: мой восточный друг стал благоразумно ловить такси, кто-то пошел домой пешком, кто-то решил вернуться в ресторан и заночевать там на стульях. Осталось нас, самых стойких, четверо: Саня, я и двое ребят-гнесинцев, один из которых был бас-гитаристом, а второй играл неизвестно на чем, но пил виртуозно. И пошли мы вчетвером через мост к Киевскому вокзалу.
Нет, мы не собирались никуда уезжать — просто, у поджидавших прибытия поездов, таксистов надеялись достать еще. Но поход наш оказался неудачным: нелюбезные таксисты сказали, что у них ничего нет и посоветовали отправиться на Белорусский, как раз к приходу поезда из Бреста — якобы, брестские проводники нас обязательно чем-то порадуют. Поверив советчикам на слово, мы поплелись назад. Назад, через этот бесконечный мост. Хорошо, что в Москве мосты на ночь не разводят, а то и вплавь бы пришлось… Конечно, от Киевского до Белорусского не так уж и далеко, если ехать, например, в метро по кольцевой, а пешком да ночью — сами понимаете! Но все же, гонимые внутренним жжением (душа просит), мы как-то добрели до желанной цели. Небо уже заалело, а поливальные машины принялись за свой ежеутренний ритуал.
Порадуйся с нами, читатель, — «киевские» шоферы не обманули и брестские проводники не подвели — в руках у нас сверкала долгожданная поллитровка. На две денег не наскребли. Одна на четверых — не густо: чуть больше чем по сто грамм на нос. Но что поделаешь? На безрыбье и рак — щука!
Жаль только, что закусить нечем или, хотя бы уж запить. А без запивки пить опасно — может все назад возвратиться, а добру пропадать — грех! Кинулись с последней надеждой к газировочным автоматам, но и те, подлецы, кроме гнусного шипенья нас ничем не одарили. 3а это мы реквизировали у них стеклянные стаканы. Тем временем, проезжавшая мимо поливальная машина обдала нас мощной струей.
— Вот и запивка подъехала, — заметил кто-то из сообразительных гнесинцев.
— Ты — гений! — воскликнули мы с Саней в унисон.
Спешно откупориваем и разливаем, морщась, пьем (ой, какая бяка!), подставляем стаканы под струю — запивка что надо, пенится как шампанское. Тронутый нашей находчивостью шофер даже слегка сбавил ход и уменьшил напор, чтобы нам удобней было. Такого он, наверное, на своем веку еще не видел! А мы, наконец осознавшие, что пора и честь знать, и что вся праздничная программа целиком исчерпана да и денег ноль, стали как-то терять интерес друг к другу и, распрощавшись, поплелись по домам. Наиболее отважные воспользовались начавшим свою работу метрополитеном, я же, как живущий поблизости, — пешком на полусогнутых (меня сильно разобрало), почти ничего не видя перед собой — спас автопилот, привычка бродить знакомым маршрутом.
Вот так экзотично и закончилась та теплая, короткая, праздничная, майская ночь 198… года.
