Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Как-то, не так давно, смотрю по телевизору чествование Олега Табакова (60 лет) — пришли его поздравить коллеги-актеры и, в числе прочих, на закуску, и Николай Сличенко со своим веселым и шумным «табором», и ну петь и плясать до упаду! А еще чуть раньше, тоже по ящику, я смотрел чествование Фрэнка Синатры. И я сопоставил два юбилея. Синатру тоже поздравляли коллеги (среди них могучий Паваротти и весьма «подержанный» ископаемый Боб Дилан), а вот кого не было — так это цыган. И подумалось мне: — Что же это за сегрегация или дискриминация такая? Ведь в Штатах цыгане, наверное, как и во многих других странах, тоже обитают! Или Фрэнк с ними просто не дружил? — Вопросы без ответа, хотя, если поразмыслить, то выходит, что у нас цыгане как бы вместо негров. У них негры, а у нас цыгане! Искусство последних испокон веков любят в России, и любовь эта не кончается. Негров же в Америке любили не так пылко: иначе зачем война между Севером и Югом, да и этот позорный Ку-Клукс-Клан?! Ведь у нас не было и нет ничего подобного. Еврейские погромы были, а вот чтобы цыганские… Скорей наоборот: всякие мошенничества и кражи исходили от этого веселого племени. Продолжая эти параллели, видим, что негры Америке дали джаз, а что дали России цыгане? Наверное, лишь «цыганочку»? Евреи вон сколько всего дали стране, помимо своих «семь-сорок»! (Шутка… ) Одно бесспорно: цыгане столь же вдохновенно исполняют свои песни и пляски, сколь и негры свой джаз. Это я для себя отметил очень давно, еще в конце 60-х, общаясь с руководителем популярного тогда и позднее вокально-инструментального трио. Он мне открыл, что, помимо, «Очей черных», «Двух гитар» и «Ямщика» существует множество старинных и современных песен, наполненных своеобразным мелодическим и гармоническим богатством. Попутно я узнал, что автором многих современных цыганских песен является грузин Борис Курчишвили, работавший пианистом-аккомпаниатором у цыганского певца Ивана Шишкова. Мой приятель тоже сочинял песни и сам их великолепно пел, аккомпанируя себе на гитаре, а гитарист он был отменный — учился этому искусству в Испании. В это приходилось верить, слушая его безупречно-виртуозную сольную игру. А вот в то, что цыгане — это российские «негры», я поверил, послушав их исполнение, притом не в концертных, а в домашних условиях. Так случилось, что пик общения с моим цыганским другом пришелся на апрельские, пасхальные дни. Он, будучи очень любезным со мной, и видя мои восторги и неподдельное изумление, возил меня на своих новеньких «Жигулях» по домам своих многочисленных знакомых и родственников.
Дома эти, вернее то, что внутри, требуют отдельного описания. Напомню, что обитатели этих домов не те цыгане, что бродят по улицам и вокзалам — грязные, оборванные, с единственной фразой на устах: — Красавчик, давай погадаю!
Однажды, когда я на работу ехал в электричке, в вагон вошла гурьба подобных цыганок. Одна из них, окинув наметанным взглядом пассажиров, констатировала громогласно:
— Сплошные профессора и доценты — даже на х** послать некого!
Будучи тонкими психологами и физиономистами, они быстро смекнули, что контингент не тот, и поспешили в другой вагон. Так вот, эти грязнули — цыгане таборные, т.е. низшая каста. Те, с которыми общался я, напротив — каста высшая (цыгане оседлые): респектабельные, культурные столичные жители. Большинство из них артисты, работавшие кто в театре «Ромэн», кто в Москонцерте. Единственное, что объединяло и тех и других — это полный рот золотых зубов, но такова традиция.
Попадая же в дома цыганской элиты, я, казалось, попадал за границу. Раз Пасха, то в каждой семье накрыт праздничный стол, в центре которого, среди прочих яств и напитков, красовался огромный окорок (запеченная целиком свиная нога), от которой тебе острейшим ножом отрезают лакомые куски. А каков аромат! И такая вот «нога» украшала столы каждого из домов, которые я посетил. Такое изобилие на столах и окорока мне раньше приходилось видеть только в кино — королевские пиршества в средневековых замках -а за окном, на дворе, были беспробудно-дефицитные советские времена! Помимо таких гастрономических богатств, поражало и обилие дорогих и импортных вещей, антикварной мебели, ковров, хрусталя и прочей всякой всячины, при виде которой один древний философ воскликнул:
— О, сколько есть вещей в мире, в которых я не нуждаюсь!
Но я, увы, тогда еще не был философом и искренне всему увиденному изумлялся. В каждом доме или шикарной квартире, помимо прочего, имелись, конечно, пианино или рояль, а о наличии множества гитар и мандолин я и не говорю. Кроме музыкальных инструментов, поражало и обилие фирменных магнитофонов, «Грундиков» и «Сони», которые своим качественным звучанием доносили до моих ушей песни парижанина Алеши Дмитриевича, австрияка Ивана Рубашкина, но почему-то вовсе не джаз(?!). Признаюсь, это мне тогда показалось кощунством: на такой аудио-технике слушать такую, с моей точки зрения, похабщину…
Интересно, что переезжая из дома в дом, я отметил, неизменяемость интерьера, антуража и реквизита, как будто я нахожусь все время в одной и той же квартире. Мой друг пояснил мне, что наличие одних и тех же вещей в домах имело вполне прозаическую причину: один человек что-то достал — звонит другому и объясняет как и где, второй звонит третьему, третий — четвертому и так далее, пока все родственники и знакомые не обзаведутся нужным предметом. Вот такой дружный народ эти цыгане! При том, все достают по блату и знакомству, что очень процветало в советские времена. А цыгане, помимо пения и танцев, были большими мастерами и в области нужных связей и знакомств, что вскоре мне и продемонстрировал мой друг, пригласив в обувной отдел Военторга (мне нужны были туфли). Не только в обувном, но и во всех других отделах, все молоденькие продавщицы были его хорошими знакомыми и всегда безотказно доставали из-под прилавка дефицитный товар. Мало того, что дефицитный, но был и еще один нюанс… Мой практичный знакомый, поносив пару недель туфли или ботинки, приносил их назад, брал новые, носил неделю, приходил за следующей парой и так до бесконечности. Секрет этого чуда был в том, что, оказывается, поношенная другом обувь, признавалась бракованной, выписывалась по этому случаю рекламация и обувь подлежала законному обмену. Таково было официальное положение, о котором, конечно, и не подозревал нелюбознательный, рядовой покупатель. Это правило распространялось и на сорочки, и на костюмы, на все, что носилось и изнашивалось. Так что, мой друг, будучи виртуозом не только гитары, пользовался этим правилом на всю катушку, одеваясь и обуваясь практически бесплатно. Удивлению моему не было предела, когда он и меня обул и одел подобным же образом. А вы говорите «джаз»! Или это не вы говорите, а я?
И еще о «волшебных» домах. Приехали мы в один, в Кусково, недалеко от парка. Снаружи — ничем не примечательный, деревянный, одноэтажный, хотя собственный(!), а внутри — дворец с хрустальными люстрами, сценой и роялем на ней — такого я еще не видел.
Ну, да ладно! Закончим на этом наш увлекательный рассказ и не будем больше травить завистью свою бессмертную душу тем более, что все это осталось в далеком прошлом… Так что цыгане и джаз — вещи уж и не такие далекие, как может показаться на первый взгляд, а уж как вспомню про те окорока…
