Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Все же есть у наших братьев во Христе — католиков, свои по-человечески понятные и, главное, приятные особенности. Вот у нас — климат суровый, история беспощадная, вера строгая — даже гордиться, чем бы и можно, вроде как нельзя вообще. Помните, как там, левая рука не правая, а правая не левая. Что-то такое в собственной конфессии придумали и твердят с утра до ночи. А у тех — сделал доброе дело и сложил его в коробочку. Потом поднакопятся эти добрые дела — опа, на исповедь к какому-нибудь ксёндзу или кюре. Он тебе раз про грехи. В плане — грешила ли ты на ночь, Дездемона, или не съела ли чего лишнего животного происхождения. Или, может, выпил, лишнего? Хотя, говорят, что в водке родимой животных жиров нет. А ты тут ему козырями из рукава, то есть из этой самой копилки, как начнешь крыть. Ну, славно ведь. Но опять же следить надо, сделал ли ты хоть что-то хорошее на неделе. Я, когда следить перестаю, тут же одну историю вспоминаю. И, пристыженный собственным несовершенством, несусь какое-нибудь доброе дело немедля осуществить — там, бабушку через дорогу перевести или макулатуру собрать. Ксёндза у меня знакомого нет, а отец Георгий, в прошлом десантник, за гордыню обуявшую и в глаз дать может. Но, однако, и бабулька на переходе и металлолом внутренне меня греют. Ок. Вот она, эта добродейтельнейшая из историй.
Первым менеджером в моем артистическом агентстве несколько лет назад был приятнейший молодой человек по имени Кирилл. У него были хорошие манеры, парфюмерное благоухание и прическа типа «ирокез». Представлялся он всегда по-модному, как ему казалось, растягивая слова и слегка «акая», будто коренной приезжий москвич, а не житель волжской провинции. «Здраавввсствуйте, я менеджер Стаааса Маайнугинаа». Одет он был крайне актуально в стилистике унисекс, представление о которой получал в регулярно читаемой им периодике — журналах Cool, Coolgirl и Лиза. Хотя изредка его заносило и в более солидные издания, вроде Cosmo. Лет ему было то ли 21, то ли 22.
Как-то раз в июле этот во всех смыслах наираспрекраснейший юноша договорился о нашем выступлении в одном из загородных отелей класса «лакшери», расположенном в заповедной зоне региона. Арт-директором этой конторы была неотразимая внешне и прекрасная внутренне N. Молодая и талантливая актриса, которая решила отдохнуть от бурного театрального сезона на лоне природы и заработать пару копеек к своему сравнительно небольшому актерскому жалованию. О деталях предстоящей поездки я не знал. Кирилл и N решили все вдвоём по телефону. Кстати, до нашего вояжа в отель лично они не встречались. Настал день, и мы шумной музыкантской компанией выгрузились из машин под сосны на берег великой русской реки.
Лакшери-цивилизация была здесь так удачно спрятана в окружающую природу, что казалось — ты наедине с девственными просторами. При этом все ништяки повышенной комфортности сохранялись. Как всегда, приехали впритык, и мне пришлось довольно жёстко покомандовать, в том числе и Кириллом, чтобы вовремя подключить аппаратуру и провести саунд-чек. Лохматый и бородатый, мягко говоря, не худенький, командующий коллегами я производил впечатление мужика, который «пьет молоко прямо из коровы, которую потом выбрасывает за ненадобностью». Поймите правильно, это вообще не про меня — я мягкий, пушистый и в меру трусливый, но в тот момент на окружающих производил именно такое впечатление. Мы сыграли с большим успехом — а чего ещё вы хотели от двух сотен людей, которым вечером нечем заняться. Тут и малопонятный джаз с удовольствием зайдет.
Совладелец отеля, меломан, покупающий супервинил Кинг Кримсона в Лондоне, после концерта устроил в честь нас вечеринку для близкого круга с поглощением алкогольных напитков в огромных количествах. То ли музыка ему наша глянулась, то ли хотелось похвастаться недавно приобретёнными «на Пикадилли» музыкальными новинками. Скорее, и то и другое. Были на вечеринке и N c Кириллом. Они держались друг друга, выпивали вместе, такое ощущение, что о чем-то спорили (впрочем, спорили ни о чем все), постоянно куда-то исчезали. И в один прекрасный момент исчезли вовсе. Правда, никто этого особо не заметил. Расползлись по номерам. Мне выпало ночевать в двухместном номере с Артуром — нашим басистом. Тот был абсолютно трезв, так как лет десять в глухой завязке. Потому что Артур в глухой развязке… это… Всё к лучшему. Артур разбудил меня, когда стало светлеть, но ещё не рассвело. Из-за горизонта появились первые проблески солнца.
— Стас, вставай, пойдём к реке рассвет встречать. Посмотри, красота какая. Когда ещё такое увидишь…
Блин, романтик хренов, что значит забыл человек «радости» утреннего состояния… Но делать нечего, всё равно уже разбудили. Я оделся, и мы двинулись на берег. По тропинке, идущей через бор от домиков, где жили сотрудники администрации, навстречу нам пробирался опухший и помятый, но сияющий, как новый червонец, Кирюша.
То, что он рассказал дальше, до сих пор приводит меня в восторг. По словам моего унисексуального друга (в действительности абсолютно нормальный парень) N, посмотрев на все происходившее до концерта: «Кира туда, Кира сюда», а также, исходя из своего театрального и сериального опыта, подошла к нему позднее с бокалом и вопросом: «И зачем тебе всё это надо ?» — «Что «всё»?» — опешил Кира от внимания такой красивой и во всех смыслах замечательной женщины.
— Ты же такой прекрасный парень, нафига тебе этот брутальный толстяк?
— В смысле… Я на него работаю и, потом, Стас мой друг.
— Ой, да ладно, будто я не вижу! — Она приобняла молодого человека и дала ему хлебнуть из своего бокала…
Эта много чего повидавшая, несмотря на свои неполные тридцать, «служительница Мэльпомэны», приняла нас с Кирюшей за пару голубых, в которой понятно, кому какая роль отводится. Когда до Кирилла наконец дошло, он аж захлебнулся от негодования и кинулся доказывать N, что всё не так, что… Она смотрела на него ласковым взглядом и качала, грустно улыбаясь, головой. А потом подхватила под руку…
Здесь они и исчезли из нашего поля зрения. У девушки проснулось желание вернуть молодого человека к нормальной жизни, наставить, так сказать, на путь истинный, а заодно и пополнить копилку собственных добрых дел. Пока они перемещались к ней в комнату, Кирюша ещё как-то пытался доказать «свою девственность». Но уж если N решила совершить малый героический подвиг, то жалкое лепетание мальчика разве могло стать преградой у неё на пути. Да, по правде говоря, Кирилл особо и не сопротивлялся. Да и кто бы на его месте долго сопротивлялся, ну разве что тот, за кого нашего друга приняла N. Под утро она с чувством выполненного долга заснула. А наш помятый менеджер, сияя счастливой улыбкой от уха до уха, двинул в отель. Тут мы его и встретили.
Прошли годы. Кирилл давно у меня не работает. Но в профессии остался. И по сию пору благодарен, что мы когда-то поверили в совсем незрелого юнца. Нынче-то его по имени-отчеству величают. Иногда я встречаю N. Она всё такая же умница и красавица. Давно замужем, и счастливо. Когда я её вижу, внутри немедленно поднимается желание сделать что-нибудь доброе, пополнить, так сказать, копилку. И хоть я православный, и батюшка в лоб дать может, красивая всё- таки у католиков традиция — копилка добрых дел.
