Владимир Фейертаг: «Их мало кто помнит». Личный взгляд на историю полузабытых джазовых талантов (ч. 1)

15
Владимир Фейертаг

От редакции. 19 и 20 августа в Москве автор этого текста, старейшина российской джазовой историографии Владимир Борисович Фейертаг, вместе с главным редактором «Джаз.Ру» Кириллом Мошковым будет вести концерты ХХ фестиваля «Джаз в саду Эрмитаж». 85-летний музыковед, критик, историк джаза, аранжировщик и (иногда) бэндлидер перед юбилейным 20-м фестивалем предложил нашему изданию, с которым сотрудничает уже более полутора десятилетий, ещё один очерк по истории джаза «от первого лица», который мы рассчитываем опубликовать в 5 частях в течение двух-трёх недель.

Владимир Фейертаг
Владимир Фейертаг

Джаз ассоциируется с длинным списком имён его выдающихся представителей. Чем больше имён мы знаем, тем ближе к джазовому прозрению, к возможностям выборочного подхода, к осознанному приятию или неприятию каких-то школ, направлений, стилистических изгибов и т.п. Разумеется, есть имена, о которых даже спорить неприлично. Кто же не знает Луи Армстронга, Диззи Гиллеспи, Чарли Паркера, Дюка Эллингтона, Бенни Гудмана? Даже далёкие от музыки люди знают их хотя бы понаслышке, пусть и позабыв, на каком инструменте они играли. Но те, кто окунулись в эту музыку, прекрасно понимают, что в американском джазе мы найдем несколько сотен, если не тысяч, музыкантов, уровень которых настолько добротен и убедителен, что они могли бы вполне претендовать на попадание не только в рубрику «талантов, заслуживающих большего признания», а и в первую десятку-двадцатку списка знаменитостей (имеются в виду голосования критиков в журнале DownBeat). И я хотел бы обратить внимание на нескольких музыкантов, которые в своё время были достаточно известны, а теперь их, к сожалению, помнят разве что специалисты-историки.

У каждого из нас свой путь к джазу. Я пришёл в джаз из танцевальной музыки, которую часто играл по слуху, а иногда и по нотам. Мои первые слуховые опыты — довоенные пластинки с английскими, немецкими и советскими оркестрами. А мои первые американцы — братья Миллс. Вокальный ансамбль пел симпатичную и весьма несложную песенку «Dinah». В 8 лет я её уже играл «на слух».
ВИДЕО: The Mills Brothers «Dinah»
httpv://www.youtube.com/watch?v=H1TmhbaRxRk

Пластинки были у соседей, они любили вечером потанцевать. Затем мой слух пополнялся музыкой из кинофильмов. Восторг вызывали песни, в которых был хотя бы ритм фокстрота или, как принято говорить, «красивые гармонии». В мой слуховой репертуар вошли песенки из кинокомедий «Антоша Рыбкин» (музыка Оскара Сандлера), «Сердца четырёх» (музыка Юрия Милютина), замечательный вальс Александра Варламова из кинофильма «Парень из тайги». После 1945 года (уже в Чебоксарах) началось увлечение танцами. Начиная с 7-го или 8-го класса мы ходили «на танцульки» либо в женскую школу, либо в городской парк, чтобы послушать музыку и посмотреть, как танцуют взрослые. В парке играл духовой оркестр, с точки зрения музыки нам это было неинтересно, а в школе заводили патефон, и звучали довоенные фокстроты, записанные Цфасманом, Скоморовским, Кнушевицким и Утёсовым. Помню свои предпочтения. Мне нравились «Му-Му» и «У меня есть сердце», «Песенка военных корреспондентов» (Утёсов), «Утомлённое солнце», «Звуки джаза», «Хорошо» (Цфасман), «Дикси Ли» и «Свит Су» Варламова (сохраняю орфографию того времени), «Континенталь» и «Караван» Кнушевицкого. Попадались и зарубежные довоенные пластинки.

В студенческие годы (1949-1954) кинофильмы по-прежнему были основным поставщиком танцевальной музыки. «Серенаду Солнечной долины» я впервые увидел в Чите в 1944-м, незадолго до переезда в Чувашию. И смотрел её не менее десяти раз (напоминаю, мама работала в кинотеатре). В моём таперском репертуаре была песня «Мне декабрь кажется маем» (так в субтитрах значилась песня Гарри Уоррена «I Know Why»), с трудом выковыривал «In the Mood» и «Chattanooga Choo Choo», затем подбирал песенки Дины Дурбин, Марики Рёкк и Зары Леандер. На студенческих вечеринках меня всегда просили играть, что я и делал с удовольствием, но весьма коряво. Сам это чувствовал.

Джазом я всерьёз начал интересоваться после 1953 года, когда у меня появился первый танцевальный оркестрик. Моим партнёром стал мой ровесник, барабанщик Валерий Мысовский, к тому времени уже хорошо знавший эту музыку, и у него уже скопился десяток джазовых альбомов, подаренных американскими туристами (Валя с 1955 года работал гидом-переводчиком в «Интуристе»). Сначала его, как и меня, больше всего интересовали биг-бэнды и бойкий новоорлеанский джаз. Года через два он начал интересоваться Чарли Паркером, Диззи Гиллеспи, Кенни Кларком, Максом Роучем, завёл знакомства с первыми боперами города — с саксофонистом Станиславом Чевычеловым, валторнистом Владимиром Прокофьевым, трубачом Аликом Сорокиным, пианистом Тимой Кухолевым. Из моего небольшого бэнда он ушел в группу контрабасиста Роберта Вилкса, которая играла на танцах в клубе ликёро-водочного завода. Я бывал в «ликёрке», восхищался ансамблем, в котором теперь играл Валя, и твёрдо решил побольше джаза вводить в свой оркестр.

Коллекционером я не стал. У меня не было связей, чтобы получать пластинки из-за рубежа. Не было и денег, чтобы приобретать их на черном рынке. Покупал, как и многие мои друзья польские, чешские, румынские, болгарские, югославские и гэдээровские пластинки. Поэтому, поняв, что жить без джаза не могу, обзавелся радиоприёмником, а чуть позже магнитофоном. Мотался по всему городу, навещал собирателей пластинок, чтобы что-то достать, переписать, получить информацию. После организации джаз-клуба «Д-58» я уже был в какой-то степени знатоком, мог прочесть лекцию о традиционных стилях джаза. Дома у меня появились книги, журналы (польские, чешские, немецкие и даже американские).

Я знал многих коллекционеров. Кто-то из них занимался бизнесом, то есть перепродажей, мало интересуясь самой музыкой. Но в большинстве случаев это были люди идейные, со своими предпочтениями. Знал я человека, который собирал только записи трубачей, знал и таких, кто собирал вокалистов (допустим, только Синатру), и бывал дома почти у всех музыкантов, которые знали о современном джазе, как мне казалось, всё. Года за два на моём магнитофоне «Днепр-11», который я купил в Таллине, было записано около трёхсот бобин с самыми разными джазовыми исполнителями. Со временем появился и набор американских альбомов.

Сегодня меня часто представляют как человека, который знает о джазе всё. Я же всегда от этого открещиваюсь. Невозможно всё знать. Просто не успеваешь следить за всем. Мир джаза огромен, непредсказуем и стилистически неоднороден. Как преподаватель истории джаза, я опираюсь на общепринятые и неопровержимые факты его становления и развития. Со студентами мы «проходим» всех гигантов — от Луи Армстронга до Дэйва Дугласа, от Коулмана Хокинса до Джона Зорна, от Арта Тэйтума до Сан Ра, от Дюка Эллингтона до Гордона Гудвина, но я позволяю себе отклоняться от фарватера и иногда обращать внимание на то, что не вошло в главный курс, но может представлять некий исторический казус. Поэтому хочу обратить внимание читателей на некоторые отдельные джазовые судьбы и рассказать о музыкантах, которые не вошли в первый эшелон знаменитостей, но деятельность которых была яркой и частично успешной. А знакомство с этими музыкантами происходило в то время, когда я осваивал репертуар для своего полуджазового бэнда или слушал пластинки и магнитофонные записи. Слушал, слушал и слушал… Начиналось всё с музыки, с понятия «нравится больше — нравится меньше», а уж потом я искал материалы о людях, её создающих. Итак, 15 маленьких историй.
ДАЛЕЕ: первые две из 15 маленьких историй Владимира Борисовича Фейертага 

Эрскин Хокинс (Erskine Hawkins)

Не помню, когда и где я достал ноты «Tuxedo Junction». Я буквально бредил этой темой. Я вышагивал по улице под эту мелодию, слышал её во сне, мурлыкал про себя в трамвае, и на меня иногда посматривали как на ненормального. Сперва я услышал версию Гленна Миллера, а потом кто-то подарил мне печатные ноты для бэнда. На пластинке Миллера был указан автор темы — Хокинс (без имени). А в нотах авторами числились три человека — Эрскин Хокинс, Джулиан Дэш и Билл Джонсон. Кто это такие, я не знал, а историческими исследованиями заниматься времени не было. В шестидесятые начал преподавать и тогда выяснил, что Эрскин Хокинс — трубач и лидер собственного бэнда. А в восьмидесятые годы, читая присланный мне Юрием Верменичем перевод книжки Хентоффа и Шапиро «Послушай, что я тебе расскажу», наткнулся на фразу: «На самОй 131-й стрит находилось прекрасное заведение под названием Barbecue, в верхних комнатах которого часто репетировали Луи Армстронг, Каунт Бэйси, Джимми Лансфорд, Кэб Кэллауэй и Эрскин Хокинс со своими бэндами…». Неплохая компания для Хокинса, подумал я, а позже, изучая другие источники, узнал, что Эрскин в середине тридцатых годов постоянно играл в Savoy Ballroom, деля эту сцену с Чиком Уэббом и прочими знаменитостями, что его оркестр участвовал в битвах биг-бэндов и был чертовски популярен.

Erskine Hawkins
Erskine Hawkins

Выяснилось, что Эрскин Хокинс — трубач, бэндлидер, вокалист, шоумен по прозвищу «Архангел Гавриил ХХ века». Никто не мог играть так ярко, красиво и мощно в высоком регистре. Ещё не было Гиллеспи, Фергюсона и Фэддиса, а современники, возможно, превосходящие его в сольных эпизодах или изобретательности в подаче материала (такие трубачи, как Гарри Джеймс, Банни Бериган, Рэй Энтони), в верхнем регистре составить ему конкуренцию не могли. Эрскин родился в 1914 году в Бирмингеме (Алабама). В 7 лет начал играть на ударных, затем освоил тромбон, в 13 остановил свой выбор на трубе. Играл в школьном оркестре и параллельно занимался спортом — футболом, баскетболом, теннисом. Он рано повзрослел, ему не было 18-ти, когда начал поигрывать с музыкантами, намного превосходящими его по возрасту и опыту, в угловом доме (Nixon House) на перекрестке Tuxedo Junction. Это был место бирмингемской музыкальной тусовки. Рядом, напротив, наискосок, за углом — всюду звучала музыка, женский смех, ритмы джампа, восторги танцующих и звон посуды, в которую наливали подпольный виски (напомню, что до 1933 года алкоголь в США был под запретом).

В 15 лет Эрскин поступил в педагогический колледж в городе Монтгомери и вошёл в студенческий оркестр Bama State Collegians, который быстро набирал очки популярности, выступая в многочисленных дансингах Алабамы. В 1934 году состав из четырёх саксофонов, трёх труб, двух тромбонов и полной ритм-группы (фортепиано, ударные, контрабас и гитара/банджо) под руководством учителя музыки Джея Симса «вырвался» в Нью-Йорк. Неожиданно бэнд оказался востребованным в Гарлеме, и немалую роль в этом сыграл Эрскин Хокинс, удивлявший слушателей красивыми высокими нотами с широким выразительным vibrato. После нескольких месяцев пребывания в столице джаза в оркестре возникли разногласия. Часть музыкантов хотела вернуться в Алабаму, а некоторые уже не намеревались расставаться с Нью-Йорком. Симс с немногими верными учениками закинули чемоданы и инструменты на полки экспресса, отправлявшегося в Монтгомери, а оставшуюся группу джазменов возглавил Хокинс и в 1936 году начал выступать в популярном гарлемском дансинге Savoy Ballroom. В 1937 году на лейбле Bluebird вышла пластинка с «Tuxedo Junction». Соавторы Хокинса — Джулиан Дэш (саксофонист) и Билл Джонсон (тромбонист). Тема сразу же стала популярной, и бэнд всегда именно этой мелодией заканчивал свои выступления. Известно, что Миллер приходил слушать битвы оркестров и заметил, что публика бурно реагировала на простую риффовую тему Хокинса. Миллер раздобыл клавир и поручил Джерри Грэю сделать новую аранжировку. Специалисты утверждают, что версия Грэя значительно ярче, чем подлинник, исполняемый оркестром Хокинса. Несомненно, популярность Хокинсу принесла версия Грэя-Миллера. Эрскин это признал и даже посвятил Миллеру композицию «Miller’s Tuxedo».

Тем не менее, современные историки полагают, что бэнд Эрскина Хокинса в своё время не получил должной оценки джазовых критиков. Сегодня его мало кто помнит, хотя в конце тридцатых и начале сороковых бэнд входил в первую десятку популярных составов, регулярно выступал в лучших дансингах Нью-Йорка. Отлично звучали оркестровые группы (особенно саксофоны), а Эрксин Хокинс завершал пьесы блестящими и красивыми руладами в третьей октаве. «Я — второй трубач после Армстронга», — говорил он. И его любили. Оркестр был дружной командой, в нём совсем не было кадровых перемен. Хокинс был достаточно мудр, он поручал импровизационные эпизоды тем, кто это делал лучше него — трубачу Дьюду Баскомбу, саксофонисту Полу Баскомбу, кларнетисту и баритон-саксофонисту Хейвуду Хенри. Хокинс редко приглашал вокалистов, он сам пел и разговаривал с публикой. Да, он не обладал харизмой Дюка Эллингтона, Каунта Бэйси и Джимми Лансфорда, но его оркестр играл с весьма качественным свингом и всегда предпочитал блюзово-риффовые пьесы. Музыка соответствовала вкусам афроамериканской молодёжи того периода, под неё было удобно танцевать, а пластинки хорошо раскупались (всего Хокинс записал 70 дисков на Victor или Bluebird). Коллектив считался финансово успешным, и музыканты обожали своего лидера, «архангела Гавриила». Кроме «Tuxedo» Хокинс (иногда самостоятельно, а иногда и с партнёрами) сочинил неплохие темы «Swingin’ on the Lenox Avenue», «Gin Mill Special», «Uptown Shuffle», «Tennessee Waltz». В сороковые Эрксин Хокинс чувствовал себя вполне уверенно, он даже увеличил оркестр: добавил пятую трубу, шестой саксофон, оплачивал работу трёх аранжировщиков — Сэмми Лау (саксофон), Билла Джонсона (тромбон) и Эйвери Пэрриша (фортепиано). Бэнд распался только в 1955 году, после чего Хокинс набирал небольшие команды, исполняющие преимущественно ритм-энд блюз. В 1974 году трубач и аранжировщик Сай Оливер пригласил Эрскина в собранный для концерта в Карнеги-холле оркестр, а в 1979 г. Хокинс вошел в New York Repertory Jazz Orrestra. А затем был введён в Зал Славы в штате Алабама. Умер в Нью-Йорке в 1993 году.

ВИДЕО: Erskine Hawkins Orchestra, 1938 «Swinging In Harlem»
Соло: саксофон — Paul Bascomb; труба — Dud «Wilbur» Bascomb
httpv://www.youtube.com/watch?v=ntL6dhIJRHM

Матт Дэннис (Matt Dennis)

Matt Dennis
Matt Dennis

Мысовский дал мне сборную пластинку. Вообще-то «сборники» я не любил. Их неудобно записывать на магнитофон. Возможно, это был мой каприз, но я старался записывать сольные альбомы, а когда у меня в руках был пластинка с музыкальным ассорти, я выхватывал оттуда только то, что мне нравилось. Если там попадался, к примеру, номер Эллингтона, я втискивал его в оставшееся свободное место на какую-нибудь эллингтоновскую бобину. Теперь же, слушая новую пластинку-сборник, пришел в восторг от трио Матта Денниса, исполнявшего «Angel Eyes». Начальный квинтовый ход и остановка на пятой пониженной ступени — да неужели мне такой приём не попадался раньше? Не помню, но почему-то сейчас это мне безумно понравилось. И ещё выразительный бридж — вкрапление светлого и неустойчивого мажора в минорную и даже несколько банально-страдальческую интонацию первой части! Словом, неделю или две я ходил, мурлыкая эту тему, записал её и аранжировал для моего состава. Решил, что это будет тема для альт-саксофона, которая заменит поднадоевший нам «Harlem Nocturne».
ВИДЕО: Matt Dennis «Angel Eyes»
httpv://www.youtube.com/watch?v=k6QjV8UU1-4

Не помню, была ли на пластинке песня или же звучало только фортепианное трио? По-моему, трио, иначе я бы не обратил внимание на игру пианиста. К тому времени я знал и Тэйтума, и Уилсона, и Питерсона, и Хайнза, и Уоллера, и Нэта Кинга Коула, но вот «задел» меня чем-то этот неизвестный пианист! Психологический казус, нередко встречающийся в нашей жизни. Гениальные стихи Пушкина знаешь, да сразу не вспомнишь, но вдруг одна шутливая эпиграмма запоминается на всю жизнь, хотя её место в поэзии классика не самое заметное. Матт Деннис играл правильно, безошибочно, не очень сложно, но выразительно и с чувством аккуратного, но почему-то волнующего свинга. Хорошо, уютно, фирменно. Это меня убеждало. Оставалось узнать, кто это такой? Удачливый музыкант, «калиф на час» или профессионал?

Мэттью Дэннис родился в 1914 году в Сиэтле (штат Вашингтон) в семье музыкантов. Отец — вокалист, мама — скрипачка, оба работали в водевильных шоу. Мальчик получил хорошее домашнее образование и в 19 лет был ангажирован в оркестр Хораса Хейдта, работавшего сразу на двух радиостанциях — NBC и CBS. Матт играл на рояле, а иногда и пел. Через два года он настолько освоился в музыкальном бизнесе, что решил собрать собственный оркестр. Своим вокальным способностям он не очень доверял, поэтому фронтменом в оркестре стал обладатель красивого баритона Дик Хаймс, а на себя Дэннис взвалил все заботы по аранжировке и составлению репертуара. В 1935-37 гг. оркестр Дэнниса стал главной сенсацией в музыкально-развлекательной жизни Лос-Анджелеса, да и сам Матт был нарасхват. Его считали одним из лучших аккомпаниаторов, он сопровождал выступления певицы Марты Тилтон, руководил вокальной группой The Stafford Sisters (одна из сестёр, Джо, станет солисткой в бэндах Томми Дорси и Джина Крупы). В 1940 Матт Деннис занял пост аранжировщика-композитора в биг-бэнде Томми Дорси, и в этом же году оркестр записал 14 мелодий молодого автора. Одну из них — «Everything Happens to Me» — исполнил Фрэнк Синатра.

Три с половиной года Дэннис работал в оркестре Военно-воздушных сил, а после демобилизации Дик Хаймс предложил ему должность музыкального директора в своём радиошоу в Нью-Йорке. В 1958 году вышел первый сольный альбом — «Plays and Sings Matt Dennis». Тема «Angel Eyes» появилась в 1959 году.

Слушая сегодня записи Матта Дэнниса, понимаю, что это прикладная музыка высокого качества, отдельная ветвь популярной американской музыки. Мягкий крунерский вокал Дэнниса напоминает нам таких поп-кумиров пятидесятых-шестидесятых, как Бобби Троуп или Нэт Кинг Коул. Однако фортепианный аккомпанемент я отнёс бы к высшему классу. Матт свингует, а в балладах использует такие красочные аккорды, которым в популярной музыке просто не должно быть места. Мало ли, как отнесутся к этому джазовые критики, но я-то понял, что в мире американской популярной музыки трудно развешивать ярлыки, трудно подсчитывать процент джазовых или антиджазовых приёмов… Салонные пианисты, вокалисты-крунеры для уютного отельного бара, завлекательные рассказчики для гостиничных салонов были в моде, неплохо зарабатывали. Их называли Lounge Singers. И я пошёл бы в такой бар, чтобы послушать музыку, которая для меня почти джаз.

Я помню, как мы молодые выискивали в послевоенном Ленинграде всё, что могло хотя бы приблизиться к джазу. Однажды друзья притащили меня в какое-то кафе на Большом проспекте Петроградской стороны. Там играл пианист. Это было чудо, он виртуозно «шпарил» буги-вуги и какие-то стандарты. У него была искалечена левая рука, он мог лишь изредка взять аккорд, но правой он пользовался виртуозно. Конечно, не Хорас Парлан, пианист восьмидесятых годов, у которого была парализована правая рука. Так вот: в молодости я мечтал бы посидеть в баре и послушать милейшего Матта Дэнниса, который, как известно, кроме «Angel Eyes» сочинил ещё «The Night We Called a Day», «When You Love a Fellow», «Let’s Get Away From It All», «Junior and Julie», «Will You Still Be Mine?», «Compared to You», «We Belong Together» и т.д.

Матт Дэннис не появлялся на фестивалях, не организовывал сольных концертов, его вполне устраивала обширная редакторская работа на радио и телевидении и выступления вместе с женой, вокалисткой Вирджинией Мэкси, в калифорнийских ночных клубах. Умер Дэннис в 2002 году в возрасте 88 лет.
ВИДЕО: Matt Dennis «Violets For Your Furs» (1957)
httpv://www.youtube.com/watch?v=elo-o6H3djw

реклама на джаз.ру
Предыдущая статьяIn Memoriam. Барабанщик Дмитрий Севастьянов (1970-2017)
Следующая статьяIn Memoriam. Пианист и учёный Владимир Виттих (1940-2017)
Владимир Фейертаг
Владимир Борисович Фейертаг. Наше издание много лет назад придумало для этого человека несколько определений, которыми мы при каждом его упоминании объясняем возможному неосведомлённому читателю, кто он такой: «патриарх российского джазоведения», «первопроходец джазового просветительства в России»… Сам он с присущей ему скромностью при личных встречах всякий раз просит этих звонких титулов не употреблять, но как их не употребить? Так же проще! Перечисление титулов и званий — заслуженный деятель искусств России, кавалер российского ордена Дружбы, лауреат премии им. Уиллиса Коновера, член Союза композиторов СССР, профессор Санкт-петербургского государственного университета культуры и искусств — вряд ли даёт исчерпывающее представление о масштабе деятельности этого человека, хотя, конечно, хорошо дополняет наше привычное «старейшина и первопроходец джазовой журналистики, джазовой критики и джазовой историографии в России». 27 декабря 2021 Владимиру Борисовичу исполнилось девяносто лет.

15 - НАПИСАНО КОММЕНТАРИЕВ

  1. Владимир Борисович блещет эрудицией. Хорошо бы и о русских музыкантах пару слов.

    • Пишет человек,который в двух собственных толстых книжках не нашел для коллег -русских музыкантов слов кроме сведения счетов и оскорблений? ну-ну.

        • И чтой-то за Шекспир с горы, и какие толстые книги ВБ он имеет ввиду. Если живёшь в России, то обязан знать о русских джазовых музыкантах и без ВБ, если действительно интересуешься российским джазом, а не так что бы разговор поддержать и капнуть ложку дёгтя …

          • Я отвечал г-ну Николаю Левиновскому и имел в виду его две книги, полные сведения счетов с коллегами. А Вы что имели в виду?

            • Пардон, а просто Вас не понял кому вы отвечали. Простите, я с Вами согласен, но не будем об этом …

  2. Господи! С каким же удовольствием прочитал это новое повествование Владимира Борисовича! Дай, бог, ему доброго здоровья!
    Благодарю случай за личное знакомство с этим удивительным, эрудированным, приятном в общении человеком! Вряд ли есть другой подобный человек на нашем джазовом пространстве. Надеюсь его воспоминания лягут в основу его новой книги, которую я присовокуплю к другим его изданиям, стоящим на полке в моём собрании о джазе.

  3. жаль,что в Советском Союзе мало записывали джаз,а музыканты были не хуже.Спасибо Владимир Фейертагу и ждем новых публикаций.

  4. ВОЛОДЯ, СПАСИБО ЗА ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ, НАКОНЕЦ-ТО У ТЕБЯ НАШЛОСЬ ВРЕМЯ ЗАНЯТЬСЯ ЭТИМ. УВЕРЕН, ЧТО, ЕСЛИ НЕ ЗАТОРМОЗИШЬ ПОРЫВ, ВЫЙДЕТ НЕМАЛО ОЧЕНЬ НУЖНЫХ И ВАЖНЫХ ДЛЯ РОССИЙСКИХ ЛЮБИТЕЛЕЙ ДЖАЗА СТРАНИЦ. УСПЕХОВ !!! К СОЖАЛЕНИЮ В ЭТОМ ГОДУ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ ПОПАСТЬ В «ЭРМИТАЖ», ПОЭТОМУ ВСТРЕТИТЬСЯ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. ОБНИМАЮ НА РАССТОЯНИИ. твой Игорь

  5. Владимир Борисович, это просто замечательно! Это все не менее интересно, чем Ваш комментарий на концертах, который мы привыкли слышать — личные воспоминания тех далеких лет как будто открывают новые страницы истории джаза в советском союзе 40-х и 50-х годов…Добываю кое-что полезное для собственных изысканий, связанных со славными «шанхайцами» и роли джаза в творчестве Аксенова. Например: нигде не мог найти даты первого появления на экране СССР фильма «Серенада солнечной долины». Официально считается, что это произошло после 1945 года,когда появились так называемые «трофейные» фильмы, ближе к 50-м, а Вы пишете,и это важное свидетельство, что видели «Серенаду» в 1944 на родине Лундстрема (!). Значит и Аксенов видел эти фильмы ( он конкретно вспоминает о «Ревущих 20-х») еще во время войны или сразу после 1945 года…

    • Игорь, я подтверждаю, что видел фильм в Чите в июне 1944 года. В июле мы уехали в Чебоксары, где я тоже потом смотрел эту картину. Я думаю, что фильм появлялся в разное время в разных точках СССР.
      Это был подарок (по лендлизу). А вот после 1946-го его не стали показывать, началась антиамериканская кампания. А.Цфасман успел до запрета исполнить и записать фантазию на темы из кинофильма. И выпустить ноты. Обычно люди моего поколения ставят «Серенаду» вместе с «Джорджем и Динки-джаза», хотя джаза во второй картине нет. Но слово «джаз» действовало. И добавлю, что в сороковые годы все зарубежные фильмы (как подаренные, так и трофейные) шли с титрами. А когда мы потом начали их дублировать, то стало противно, что в момент звучания музыки диктор переводит текст песни.

  6. Вокал Матт Дэннис по тембру, интонации очень напоминает раннего Мела Тормэ.

  7. Очень Интересно!
    Большое спасибо, Владимир Борисович.
    45 лет с Вами.
    Буду ждать новых статей!
    Matt Dennis — для меня открытие!

Добавить комментарий для Рыбаков Валерий Отменить ответ

Пожалуйста, напишите комментарий!
Пожалуйста, укажите своё имя

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.