Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Развитие бибопа. Хардбоп
В противовес рафинированности и прохладности стиля кул, рациональности прогрессива на Восточном побережье США молодые музыканты в начале 50-х годов продолжили развитие, казалось бы, уже исчерпавшего себя стиля бибоп. В этой тенденции сыграл существенную роль рост самосознания афроамериканцев, характерный для 50-х годов. Вновь было обращено внимание на сохранение верности афроамериканским импровизационным традициям. При этом все достижения бибопа были сохранены, но к ним прибавились многие наработки кула и в области гармонии, и в сфере ритмических структур. Музыканты нового поколения, как правило, имели хорошее музыкальное образование. Это течение, получившее название «хардбоп», оказалось весьма многочисленным. В него включились трубачи Майлс Дэйвис, Фэтс Наварро, Клиффорд Браун (Clifford Brown), Дональд Берд (Donald Byrd), пианисты Телониус Монк, Хорас Силвер, барабанщик Арт Блэйки (Art Blakey), саксофонисты Сонни Роллинз (Sonny Rollins), Хэнк Мобли (Hank Mobley), Кэннонболл Эддерли, контрабасист Пол Чэмберс (Paul Chambers) и многие другие.
Для развития нового стиля оказалось существенным еще одно техническое новшество, заключающееся в появлении долгоиграющих пластинок. Появилась возможность записывать продолжительные соло. Для музыкантов это стало соблазном и трудным испытанием, поскольку не каждый в состоянии полноценно и емко высказываться в течение долгого времени. Первыми этими преимуществами воспользовались трубачи, модифицировавшие манеру Диззи Гиллеспи до более спокойной, но глубокой игры. Наиболее влиятельными оказались Фэтс Наварро и Клиффорд Браун (обоим судьба отвела слишком короткий жизненный путь). Основное внимание эти музыканты уделяли не виртуозным скоростным пассажам в верхнем регистре, а продуманным и логичным мелодическим линиям.
Музыкальная сложность, которой достигал, например, Арт Блэйки, использовавший непростые ритмические структуры, не привела к потере джазовой, эмоциональной одухотворенности. Это же относится к новому формообразованию в импровизациях Хораса Сильвера или в полиритмических фигурациях в соло Сонни Роллинза. Музыка приобрела резкость, язвительность и новое измерение свинга. Особую роль в развитии хардбопа сыграл Арт Блэйки, создавшего в 1955 году ансамбль «Jazz Messengers» («Посланники джаза»). Этот состав играл роль школы, в которой выявлялся и расцветал талант многочисленных представителей этого направления. В их числе пианисты Бобби Тиммонс (Bobby Timmons) и Хорас Силвер, саксофонисты Бенни Голсон (Benny Golson), Хэнк Мобли, трубачи Ли Морган (Lee Morgan), Кенни Дорэм (Kenny Dorham), Уинтон Марсалис и многие другие. «Jazz Messengers» в том или ином виде существовали ещё и в 1990-е, пережив своего руководителя (1993).
ВИДЕО: один из самых известных составов Jazz Messengers: Ли Морган (труба), Бенни Голсон (саксофон), Бобби Тиммонс (ф-но), Джейми Меррит (бас), Арт Блэйки. 1958
В плеяде хард-боповых музыкантов особое место занимает тенор-саксофонист Сонни Роллинз. Его стиль складывался из паркеровских линий и широкого тона Коулмана Хокинса, а новаторство связано с его темпераментом и стихийностью, как импровизатора. Для него характерна особая свобода использования гармонического материала. В середине 50-х годов Роллинз привлекает внимание особенностями своей фразировки, которая представляет собой великолепные полиритмические фигуры, разрывающие на части гармонический материал, идущий от темы. В его мелодических импровизациях появляется жесткость звучания, музыкальный сарказм.
ВИДЕО: Sonny Rollins Trio 1959
Фанки
Часть музыки, появившейся в период «хардбопа», естественным образом вобрала блюз, используемый в медленном или среднем темпе с особой экспрессией, опирающийся на ярко выраженный бит. Этот стиль получил название «фанки» (funky). Слово это сленговое и означает усилительное определение острого, едкого запаха или вкуса. В джазе это синоним музыки приземленной, «настоящей». Появление этой ветви не случайно. В 50-е годы в джазе наметился отход от старой негритянской сущности джаза, стало заметно ослабление джазовой идиоматики. Все труднее стало определять, какая музыка должна восприниматься, как джазовая. Джазовые музыканты экспериментировали с фольклором разных народов, их привлекал импрессионизм и атонализм, они стали увлекаться старинной музыкой. Не для всех эти процессы были достаточно убедительны. Ряд музыкантов обратились к композициям, сильно приправленным звучанием традиционного блюза и религиозных песнопений. Первоначально религиозный элемент имел скорее декоративное, нежели функциональное назначение. Иногда старомодные крики хлопковых полей играли роль вступления к вполне традиционным фигурам бибопа. У Сонни Роллинса заметны признаки этого стиля, но самое яркое его выражение можно обнаружить у пианиста Хораса Силвера, создавшего фанки-блюз. Искренность его музыки была подкреплена религиозными мотивами, которыми музыкант руководствовался.
ВИДЕО: Horace Silver — Señor Blues
Из стиля фанки выросла фигура Чарлза Мингуса — контрабасиста, композитора и бэндлидера, музыканта, не укладывающегося в рамки определенного стиля. Мингус ставил перед собой задачу вызвать в слушателе совершенно конкретные эмоциональные ощущения. При этом нагрузка распределялась между собственно композицией и музыкантами, которые должны были импровизировать, испытывая именно эти эмоции. Мингуса вполне можно причислить к очень немногочисленному разряду джазовых композиторов. Сам он считал себя последователем Дюка Эллингтона и обращался к той же сфере афро-американской культуры, религиозности, мистицизму — области, требующей использования приемов стиля фанки.
ВИДЕО: Чарлз Мингус и его ансамбль с участием саксофониста/флейтиста Эрика Долфи в Бельгии, 1964
Ладовый джаз
К концу 50-х годов наиболее творческие музыканты столкнулись с проблемой усложнения гармонических средств, используемых как в хардбопе, так и в куле. Сложные аккордовые построения, привязанные к гармонической сетке темы и используемые в быстрых темпах, ставили перед музыкантами не столько творческие импровизационные, сколько технологические задачи. В этих условиях импровизация требовала существенной предварительной подготовки. В результате она превращалась в набор заготовок, клише, выученные фразы. Выступления становились нередко соревнованием в сфере, далекой от сущности импровизационного джаза. Некоторые музыканты, в частности Майлс Дэйвис, Джон Колтрейн (John Coltrane) (не без влияния Телониуса Монка), пианист Билл Эванс поняли, что они находятся у границы исчерпания развития возможностей гармонических усложнений. Это была граница тональности. Аналогичная проблема в академической музыке в начале века вывела ее в систему атональности. В джазовых импровизационных условиях был и иной выход — использование одного — двух аккордов продолжительное время, построение на них изощренной мелодической импровизации. Ряд музыкантов хардбопа — Чарлз Мингус, Сонни Роллинз — вплотную подошли к ладовому джазу, упрощая гармоническую схему импровизации.
Эту границу удалось перейти Майлсу Дэйвису в записях 1958-59 годов («Milestones» и «Kind Of Blue»). Таким образом, родился модальный или ладовый джаз, в рамках которого музыкант импровизирует на определенных ладовых звукорядах. Стремление Дэйвиса быть первым в той области, где могут проявиться его индивидуальные возможности, подсказало ему правильный ход и верный выбор музыкантов. Пианист Билл Эванс был музыкантом, на которого можно было опереться в теоретическом обосновании ладового метода. Джон Колтрейн — лучший саксофонист, реализующий идею в наиболее ярком, эмоциональном, искреннем движении. В записях квинтета просматривалась музыкальная простота и утонченная манера, стремление избавиться от основной гармонической структуры. Это вполне соответствовало ограниченным инструментальным возможностям Дэйвиса и давало неограниченный простор его же мелодическим и импровизационным способностям. Характерным примером ладового построения является тема «So What», состоящая из двух ладов, один из которых используется первые 16 тактов и затем возникает вновь на последние 8 после бриджа с иным ладом. На этих структурах музыканты строят мелодические импровизации, которые не обыгрывают аккорды, а ведут мелодическую линию, используя ступени лада. Параллельно Майлс Дэйвис использует те же принципы во взаимодействии с оркестром Гила Эванса в записях альбомов «Miles Ahead», «Porgy And Bess», «Sketches Of Spain». В последующее десятилетие ладовое мышление Дэйвиса занято поиском новых красочных гармоний, заменивших последовательность аккордов изысканными ладовыми оборотами. Его музыка может быть энергичной или созерцательной, но она основана на характерном именно для Дэйвиса саунде. Этот же саунд и ладовое мышление находит затем новое воплощение в джаз-роке, новатором которого музыкант становится на рубеже 70-х.
ВИДЕО: Miles Davis «So What», 1959
Как и другие основополагающие фигуры джаза, саксофонист Джон Колтрейн не тождественен какому-либо стилю. Многие знатоки и музыканты делят джаз на крупные эпохи до Колтрейна и постколтрейновскую музыку. Кульминации колтрейновского таланта предшествовали долгие годы накопления опыта, проведенные сайдменом в оркестрах Диззи Гиллеспи, Джонни Ходжеса, Эрла Бостика (Earl Bostic). Главные фигуры, сформировавшие музыканта — это Телониус Монк, с его парадоксальным мышлением и необычными приемами звукоизвлечения, и, разумеется, Майлс Дэйвис с концепцией ладового подхода. Колтрейну удалось создать гениальный сплав из всех этих влияний, вылившийся в музыку необычайной жизненной силы, эмоциональности, яростной страстности, неподдельного реализма. Холодный, рассудительный, сдержанный Дэйвис скуп на звуки, он тщательно выбирает одну-две ноты из целого ряда, отбрасывая остальные. Экспансивный, живой Колтрейн, наоборот, брызжет нотами, у него их такой избыток, что иногда он даже не успевает их выбросить все в положенном квадрате.
В дальнейшем в музыкальном отношении он по-прежнему следует ладовой концепции и тому, что критики образно называли «звуковыми пластами». Этот термин был выбран потому, что Джон использовал в своих пассажах не только 16-е и 32-е, но и ноты, которые просто не поддаются математическому выражению. Джон Колтрейн создал форму, в принципе, неограниченной во времени импровизации. При этом музыкант в течение весьма продолжительного времени не снижал выразительности и звуковой насыщенности. С особым вниманием следил он за развитием нового джаза. С кем только он не переиграл в следующий период, но оставшиеся пластинки регистрируют, по крайней мере, три случая, когда он кооперировался с ныне известными авангардистами: пианистом Сесилом Тейлором (Cecil Taylor), композитором Джорджем Расселом (George Russell) и трубачом Доном Черри (Don Cherry). В 1961 г. Колтрейн приглашает в свой квартет другого молодого авангардиста, ныне покойного Эрика Долфи (Eric Dolphy). С ним начинается новый период в творчестве Джона Колтрейна.
Но еще больше Колтрейна (как, впрочем, и многих других авангардистов) привлекает экзотическая музыки Востока. Здесь тоже страсть, здесь тоже экзотика, но и нечто новое: мистичность, восточная религиозность. Так начинается ориентальный период Колтрейна, который длится почти два года и результатом которого явились такие замечательные пластинки, как «Африка медь», «Колтрейн в Виллидж Вэнгард», «Колтрейн», «Впечатление» и др.
В последние годы он начал экспериментировать со звуком. Это было время, когда молодая талантливая молодежь принесла в джаз новые идеи, когда художник начал глубоко сознавать свою ответственность перед обществом. Арчи Шепп (Archie Shepp) и Альберт Айлер (Albert Ayler), Марион Браун (Marion Brown) и Фероу Сандерс (Paroah Sanders), Росуэлл Радд (Roswell Rudd) и Джон Чикай (John Tchicai) — вот инициаторы движения, названного «второй волной» джазовой революции. И не случайно все они — друзья и единомышленники Джона Колтрейна.
ВИДЕО: Джон Колтрейн
