Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Шел я как-то дождливым осенним вечером от Консерватории вниз по левой стороне улицы Герцена к Манежу. Шел с занятий, глядя себе под ноги. Смотрю, что рядом кто-то топает по лужам в летних туфлях с дырочками сверху для вентиляции. Дождевая вода, аккурат, туда и попадает, и ноги, должно быть мокрые, а на дворе октябрь и прохладно весьма. Поднимаю голову: кто это носит такую обувь не по сезону? Ба! Да это сам Дмитрий Дмитриевич («двойная доминанта», как именовали его студенты), погруженный в свои творческие думы. Жил он здесь поблизости, улица Неждановой, — вот и вышел, наверное, прогуляться. Неужели, думаю, никто из домашних не следит, во что обут гений? Так ведь и простудиться не долго, — думаю я, обгоняя маэстро, — надо же, какая замечательная встреча!
Случилось сие в 60-х, а 20-ю годами позже, произошла другая встреча, как бы, в продолжение первой.
Преподавал я в джазовой студии. Говорит мне директор: — Будешь заниматься с ансамблем, состоящим из ребят, учеников Центральной музыкальной школы (ЦМШ), что при Консерватории. Там, как известно, учатся особо одаренные! Все они пианисты, но играют кто на чем, и хотят создать рок-команду.
— Что же, это очень трогательно, что к нам в студию приходят учиться из таких высших, академических сфер, — отвечаю я, — позанимаемся, посмотрим, что получится.
И вот — первая репетиция. Ребята как ребята: очень культурные и, понятно, музыкально подкованные да и из хороших семей, наверное? Один играет на гитаре, другой — бас-гитарист, третий — клавишник и четвертый, самый маленький — барабанщик. Повторяю, что все они по основной своей специальности — пианисты. Знакомимся. Имена первых трех память не удержала, а вот последнего звали Димой и он мне кого-то очень напоминал. Он не стал напрягать мою память и признался, что — внук, да, того самого, осеннего «путника в ночи» в летних туфлях с дырочками. Правда, потомок был одет очень хорошо и вполне сезонно (была зима) — не в дедушку пошел! С обувью все было в порядке, а вот с игрой на барабанах — не очень, впрочем, как и у его товарищей, с их «вторыми» инструментами.
Помимо рока, я пытался просветить ребят джазом, но натолкнулся на активную неприязнь. Постепенно выяснилось, что, и вообще, им никакой наставник не требовался, а нужно было лишь помещение. Этот умысел быстро перестал быть секретом, как для меня, так и для директора студии, что не придало нам энтузиазма. Почувствовав, что «раскрыты», Цэ-Эм-Шовцы как-то плавно сами по себе исчезли. Не скажу, что студия очень горевала по этому поводу. А вскоре и Дима со своим папой Максимом обнаружились на Западе и о них заговорили вражьи голоса. Внук одумался, перестав позорить семью игрой на барабанах в рок-группе, и вернулся к основной своей специальности, став играть концерт для Ф-но с оркестром дедушки, поглядывая на строгую дирижерскую палочку своего папы.
