Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Как долго я рисовал в воображении полные залы, восторг публики, свет прожекторов… И вот первый выезд на целый месяц с ансамблем «ПУК» (п/у Владимира Коновальцева). Вячеслав Шевелев, наш директор, сделал необыкновенное турне по Северу и Дальнему Востоку. В гастрольном плане Норильск, Дудинка, Игарка, Владивосток, Еврейская автономная область, Новокузнецк. Как там жили без джаза — я не понимал, мне очень хотелось играть, а играть было с кем (Стас Григорьев — tenor sax, Данила — piano, Вова «Ржавый» Коновал ) и было что. Сейчас я не помню точно последовательность городов, но приключения наши мы вспоминаем с удовольствием.
В Норильск из Дудинки улетали двумя партиями на У-2. Первыми полетели герои Соц. Труда ( Стаc, Ржавый, Галя Филатова). А мы на втором самолете, простые джазовые труженики: Боря С., я, Игорь Золотухин, Славун «покатое плечо». После загрузки самолета аппаратурой самолет намертво примерз к снегу, но летчики спокойно взяли киянку огромного размера, завели двигатель и начали отбивать лыжи со страшной силой, и как самолет ни отказывался лететь, а все ж таки улетел. Внизу -30, а наверху все — 45, и нет печки. Боря в легком осеннем пальто и в ботинках «прощай, молодость» страшно околевал, пока летчики не сжалились и позвали в кабину. Он оклемался, и ему дали порулить. Сколько было восторга! Сели на краю аэродрома и волоком через все поле тащили наши железные ящики к аэровокзалу (маленькому домику, утопающему в фекалиях). Приехав без ног, без топоренка в гостиницу, услышали не менее интересный рассказ о приключении первого самолета. Он сел неудачно и заехал в огромный сугроб, летчик попросил смельчаков выйти и развернуть самолет за крыло. Первым вызвался Коновал и по уши провалился в сугроб, все валялись.
Во Владивостоке мы объехали, как настоящие миссионеры, все санатории, затем были корабли, которые стояли в ремонте, а люди сидели на привинченных стульях, повернув головы в сторону эстрады. Славун каждое утро выбегал из гостиницы с воодушевлением и кричал, что он всем покажет Кузькину мать, но план мы выполним.
В Новокузнецке директор филармонии испугался дать нам два филармонических концерта, и, чтобы испытать нас, отправил на птицеферму. Ржавый очень нервничал, призывал к эстрадности и развлекательности, но стоило ему выйти на сцену — дети на первых рядах и средних лет женщины завизжали от хохота, глядя на его саксофон. Люди там не джазы слушают, а кур растят. Такие отступления в гастрольных графиках были у всех профессиональных составов.
Наряду со смешными эпизодами джазовой жизни, были хорошие концерты и фестивали, но так уж устроена человеческая память — она выбирает из целого ряда событий свой ряд и оставляет его в памяти. Много лет мы хотим собраться нашим боевым составом, вспомнить всех и вся. Наверное когда-нибудь это произойдет.