XIII фестиваль «Джаз в саду Эрмитаж» дал старт московскому джазовому сезону: три репортажа

20 августа, пятница

Анна Филипьева, редактор «Джаз.Ру» фото: Павел Корбут

В первый день фестиваля погода вознамерилась проверить на прочность чувства посетителей сада «Эрмитаж» к джазу, и приятный солнечный день вдруг обернулся очень холодным вечером. Слушатели грелись, чем Бог послал — как наружно, так и внутренне, и как припасённым, так и приобретённым, — и, в результате проявленного мужества и героизма, массового бегства с концерта всё-таки не приключилось.

Впрочем, публики изначально могло бы быть и побольше. Хотя, по опыту прошлых лет, на пятничные концерты фестиваля всегда приходит несколько меньше людей, чем на концерты в выходные. А жаль, потому что именно тем, кто пришёл на концерт в пятницу, удалось послушать, по мнению автора, один из самых ярких сетов фестиваля — выступление питерского ансамбля с нигилистическим названием «Ничей квартет», под которым скрываются саксофонист Леонид Сендерский, гитарист Алексей Дегусаров, контрабасист Григорий Воскобойник и барабанщик Пётр Михеев. Квартет показал очень сильную современную авторскую программу. За годы существования «Джаз в саду Эрмитаж» зарекомендовал себя в большой степени как фестиваль традиционного джаза, но, забегая вперёд, хочу отметить, что в этом году как минимум первый день фестиваля отличался стилевым разнообразием. Сложно сказать, насколько попало в русло мэйнстрима выступление «Ничьего квартета». Пожалуй, с основным течением его роднила разве что мелодичность композиций. Впрочем, Майлс Дэйвис «электрического» периода и Джон Маклафлин, чьё влияние отчётливо слышалось в выступлении квартета, уже давно стали классиками жанра и пополнили собой главный поток. Что касается публики, то классификация её и вовсе занимала в последнюю очередь. Люди просто радовались. В частности, в первых рядах была замечена респектабельная дама средних лет, которая от избытка чувств залихватски посвистывала двухпальцевым методом.

Проекту Sky Music саксофониста Олега Киреева и пианиста Дмитрия Илугдина, в сотрудничестве с бас-гитаристом Алексеем Заволокиным и барабанщиком Петром Ившиным, выпала нелёгкая задача — играть довольно прохладную интровертную программу после энергичных питерцев, поставивших публику на уши. В прочем, выражение «довольно прохладная музыка» подходит к выступлению Sky Music только в качестве сравнительной характеристики — не более. В частности, хорошо известная завсегдатаям фестиваля пожилая пара, неизменно танцующая здесь каждый год, первый раз в этом году вышла на танцевальный подиум перед сценой именно под звуки Sky Music.
ДАЛЕЕ: продолжение репортажа со всех трёх дней фестиваля, многочисленные фото и виодеосъёмки из сада «Эрмитаж»!

Цыганский джаз а-ля Джанго Райнхардт в исполнении квинтета Алексея Бадьянова, продолжившего программу вечера, в совокупности с температурным режимом на улице заставили танцоров существенно ускориться. Характерный заводной «чёс» на трёх гитарах (Алексей Бадьянов, Георгий Яшагашвили и Дмитрий Купцов) и разговорчивая скрипка Владимира Железного, всё это — подхлёстываемое немногословным, но весьма напористым контрабасом Романа Могучева — и вот вам, пожалуйста, публика уже с удовольствием совершает ритмические телодвижения. Гостьей программы стала вокалистка Полина Касьянова, которая спела под аккомпанемент квинтета два стандарта. В манере Полины цыганские мотивы отсутствуют совсем. Она поёт традиционно по-джазовому, и вкрапление её вокала в выступление квинтета немного сместило акценты и внесло элементы полистилистики.

Финал первого вечера фестиваля — выступление американского саксофониста Грега Тарди, поддержанного московским трио барабанщика Евгения Рябого (пианист Лев Кушнир, контрабасист Андрей Дудченко) и специальным гостем — трубачом Виталием Головнёвым, который в последние годы работает в Нью-Йорке, но по случаю оказался сейчас в Москве. 44-летний Тарди известен не только годами работы в Jazz Machine Элвина Джонса, но глубоким вниманием к духовным аспектам музыкального творчества, которое преломляется у него в стремление посвятить своё музицирование различным сторонам христианской веры. Саксофон Тарди звучит действительно одухотворёно и сильно, временами взволнованно, временами умиротворяюще; сильное и многомерное фортепиано Кушнира и (в двух пьесах) напористая труба Головнёва придают его музыке (а ансамбль играл полностью авторскую программу музыки Грега, за исключением первой пьесы, написанной Рябым) дополнительные измерения. Тарди жаловался на сильный джет-лаг (усталость, связанную с резкой сменой часовых поясов при дальнем перелёте), но музыка оказалась сильнее — после финала выступления в «Эрмитаже» его увезли в клуб «Союз Композиторов», где все три дня фестиваля проходили фестивальные джемы и где, говорят, американский гость играл ещё полночи.
СЛУШАТЬ ПОДКАСТ ПРО ГРЕГА ТАРДИ

21 августа, суббота

Константин Волков фото автора

Второй день фестиваля оказался если не самым тёплым, то самым солнечным, и публика с удовольствием рухнула на газоны позади «сидячего партера» перед сценой: если не ставить перед собой задачу непременно разглядеть все движения рук артистов, то слушать джаз под открытым небом, безусловно, удобнее из положения лёжа. Садово-парковый метод слушания, естественно, требовал и садово-парковой музыки, и первый коллектив субботнего вечера, «Тромбон-шоу» под руководством тромбониста Максима Пиганова, эту потребность фестивальной аудитории удовлетворил сполна. Пиганову и его тромбонам удаётся решение сложной задачи, в условия которой входит:
а) весёлое, энергичное и нешаблонное исполнение вечнозелёной джазовой классики;
и
б) создание плотного, почти оркестрового звучания ограниченными тембральными средствами четырёх тромбонов и ритм-секции.

Условия непростые, но решение идеальное. Музыканты успевают и показать сольное мастерство (особенно, конечно, сам Пиганов, которого вполне можно назвать сейчас самым плодовитым, успешным и интересно играющим импровизирующим тромбонистом московской сцены), и польстить распознавательным способностям публики мастерски внятным воспроизведением общеизвестных джазовых тем, и показать завидное тембральное разнообразие. Как это делается? Читайте следующий (сентябрьский) номер печатного «Джаз.Ру», где мы планируем публикацию обширного интервью с Максимом Пигановым! Ну а для наглядности — видео с выступления «Тромбон-шоу», размещённое на официальном видеоканале «Джаз.Ру»: «You Do Something To Me» Коула Портера в исполнении Trombone Show.
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=PfpyqQ0Xeno]

Несколько вне контекста оказалось трио польского саксофониста Адама Вендта PowerSet. И сам Вендт — джазмен первостатейный: у него роскошный, мощный звук, завидная изобретательность в импровизации и примечательная неутомимость в звукоизвлечении. И за ударными у него — один из лучших польских барабанщиком Марцин Яр. Да и клавишник Пшемыслав Раминяк — музыкант весьма искушённый.

Однако прямолинейный джаз-рок, в котором басовые партии играются не басистом, а левой рукой клавишника (и при этом каким-то механически тумкающим синтезаторным тембром), публику увлёк слабо.

 Следующий коллектив тоже играл в электрифицированном звучании — некоторые специалисты вообще числят «Джаз Бас Театр» Алекса Ростоцкого по ведомству фьюжн, хотя этот полистилистический проект охватывает более широкий спектр звучаний, чем принято выделять внутри традиционного jazz rock fusion (между прочим, дожили: фьюжн уже можно называть «традиционным»!). Ростоцкий и его партнёры (маримбафонист Лев Слепнер, саксофонист Тимур Некрасов, гитарист Павел Чекмаковский и барабанщик Александр Кульков) показали программу «Пять посвящений», в которую вошли пять продолжительных авторских пьес Ростоцкого, выдержанных в самом широком спектре стилей, ограниченном только возможностями имеющихся инструментов. А возможности эти были весьма широки, что наиболее наглядно показал Лев Слепнер: его электромаримба звучала то как собственно маримба, то как вибрафон, то — в соло — как духовой инструмент, то как струнный; и всё это — с применением соответствующей типу инструмента фразировки, созданием характерной «струнной» или «духовой» фактуры, причём после первичного шока от несовпадения ударных движений музыканта и рождающегося в ответ явно «духового», язычкового звука заинтересованная часть публики явно приходила в восторг (наверное, так же, как те, кто сорок лет назад слышал на концертах первые синтезаторы). Вот как это было (здесь «Джаз Бас Театр» играет «Кофе по-турецки», посвящение многолетнему партнёру Ростоцкого — главному «ориенталисту» российского джаза трубачу Юрию Парфёнову):
[youtube=http://www.youtube.com/watch?v=WURIuSy9WKI]

Финалом субботнего вечера стало выступление американской вокалистки Шарон Кларк, которую сопровождал хауз-бэнд клуба «Союз Композиторов» (саксофонист Олег Киреев, пианист Евгений Гречищев плюс Стас Медведев на контрабасе и Павел Кован на ударных). Надо ли было ожидать от вокалистки, которая живёт и работает не в Нью-Йорке, а в славящемся бережным сохранением джазовых традиций тихом столичном Вашингтоне, чего бы то ни было, кроме бережно воспроизведённой джазовой традиции? Правильный ответ: не надо, и это прекрасно. Хороший вкус, приятный голос, умный подбор вечнозелёных стандартов с уместной демонстрацией собственной манеры и тембра: так, Шарон начала выступление с «I Hear Music», прославленной исполнением Билли Холидей в 1940 г., но знатоки напрасно искали в её исполнении следы манеры великой Леди Дэй — вашингтонская певица спела эту жизнерадностную песенку совершенно по-своему, без подражательства, что касается и большей части остального её репертуара. На умиротворяющих нотах последнего номера сета в сгустившихся сумерках зажглись уютные фонари на дорожках «Эрмитажа», освещая последних желающих ухватить пару экземпляров старых номеров «Джаз.Ру», которые мы раздавали из редакционных запасов на своём фестивальном стенде, и публика разошлась до воскресенья.

 22 августа, воскресенье

Диана Кондрашина, фото: Павел Корбут

Заключительный день фестиваля «Джаз в саду Эрмитаж» начался, что называется, с размахом: на российской джазовой сцене дебютировал новый биг-бэнд «Орфей» под управлением Игоря Кантюкова, заслуженного деятеля искусств РФ, композитора и аранжировщика, известного по работе над музыкой ко многим советским фильмам, среди которых — «Москва слезам не верит», «Любовь и голуби», «Военно-полевой роман». Стаж работы с биг-бэндами у Игоря Васильевича также значителен: в 1967 году он начинал карьеру как контрабасист Тульского джаз-оркестра под управлением Анатолия Кролла, затем, после нескольких лет, проведённых в Гомеле в так и не сумевшем «стартовать» во всесоюзном масштабе последнем оркестре Эдди Розенера, вернулся в кролловский оркестр «Современник» — на этот раз в Москву; кроме того, Кантюкова связывало длительное сотрудничество с Георгием Гараняном и его ансамблем «Мелодия», а также с оркестром Олега Лундстрема.

В собственном биг-бэнде, созданном при радиостанции «Орфей» (государственный радиоканал академической музыки), Игорь Васильевич объединил джазменов разных поколений: от ветеранов советского джаза (тромбонист Вадим Ахметгареев, бас-тромбонист Владлен Кондратьев, саксофонист Виктор Подкорытов, трубач Арзу Гуссейнов) и «зубров» новых, постсоветских поколений (пианист Владимир Нестеренко, гитарист Александр Шевцов, саксофонисты Роман Секачёв и Антон Залетаев, трубач Вадим Зайдин, барабанщик Алексей Беккер, басист Дмитрий Толочков) до совсем юных дебютантов (саксофонист Евгений Игнатов, трубачка Юлия Маликова). «Орфей» звучит классическим джазовым биг-бэндом, плотно и цельно.

После нескольких инструментальных пьес (запомнилась «Ностальгия» Кантюкова, посвящение памяти замечательного саксофониста Станислава Григорьева) к оркестру присоединилась вокалистка Анна Бутурлина и, надо сказать, очень гармонично дополнила его состав. Возможно, точно подобранный репертуар сыграл не последнее значение в формировании общего впечатления об ансамбле: звучали и настоящие оркестровые стандарты вроде эллингтоновской «It Don’t Mean a Thing (If It Ain’t Got That Swing)», и интересно аранжированные темы, обычно ассоциирующиеся с малыми составами — вроде «Once I Loved» Антонио Карлоса Жобима.

Следующим выступил коллектив, не совсем привычный для формата фестиваля: квартет австрийского саксофониста Ульриха Дрекслера — ни в коей мере не мэйнстрим. В составе клавишных, бас-гитары, барабанов и тенор-саксофона музыканты исполняют, по их собственным словам, инструментальную версию той музыки, которой прославили Австрию дуэт электронщиков Крюдер и Дорфмайстер. Иными словами, современные танцевальные стили — даунтемпо, построенный на трип-хоповом ритме с элементами фанка. Но я бы сказала, что влияние джаза на творчество Ульриха Дрекслера всё-таки не даёт коллективу подчистую копировать манеру совершенно другого по сути и по духу музыкального объединения: всё-таки в электронной танцевальной музыке главное — сэмплы и лупы, а в инструментальной — прогрессивное мелодическое развитие. Кстати, квартет Дрекслера обычно выступает ещё и с диск-жокеем, который обогащает звучание «скрэтчами» и прочими эффектами. Кстати же, как признался сам Дрекслер после своего выступления во время автограф-сессии, в Австрии довольно распространена практика выступлений джазовых коллективов вместе с диджеями. Сам же Ульрих — музыкант довольно разноплановый: помимо стандартных квартета и трио, в его ведении — очень любопытный «минорный» квартет, в котором австриец играет стопроцентно европейскую музыку, много вобравшую от фолка и танго, на бас-кларнете в компании двух виолончелей и барабанов.
Ядро квартета, который Дрекслер представил в Москве, несомненно — клавишник Бенни Омерцелль (Benny Omerzell) и его «арсенал»: музыкант играет не только на рояле и клавишах Roland, но и на новейшей, седьмой модели легендарного электропиано Rhodes. Они-то и привносят в характер музыки Дрекслера элементы, присущие танцевальной даунтемпо-электронике. Звучит квартет в целом интересно, хотя временами — несколько упрощённо и предсказуемо.

Проект Jazzmobile вокалистки Алины Ростоцкой тоже не ограничился американским джазом, хотя большая часть их программы состояла из оригинальных интерпретаций известных стандартов типа «Route 66». Но особенно здорово в исполнении инструментального трио и лидера-вокалистки звучит босса-нова: мягкий голос Алины в сочетании с мелодиями фортепиано (Роман Дмитриев) и ритмическими фигурами контрабаса (Игорь Иванушкин) и гитары (Максим Шибин) создаёт по-настоящему камерное и лиричное настроение. Сейчас в составе Jazzmobile нет барабанов, но это обстоятельство только украшает звучание коллектива, заставляя музыкантов отступать от канонов и облачать музыку в оригинальные формы.

Наконец, закрывал фестиваль квартет Якова Окуня с американскими музыкантами Джереми Пелтом (труба) и Дональдом Эдвардсом (барабаны). Неожиданно начавшийся дождь ничуть не смутил слушателей, и, надо полагать, свою порцию «настоящего американского джаза» они получили сполна. Интернациональный коллектив звучал просто отлично: стоит отметить и профессионализм наших музыкантов — пианиста Якова Окуня, контрабасиста Макара Новикова и альт-саксофониста Олега Грымова, — и самобытный исполнительский почерк нью-йоркских гостей. Труба и флюгельгорн Джереми Пелта обладают объёмным и фактурным звуком, тончайшая нюансировка даётся трубачу с лёгкостью. Дональд Эдвардс держит ритм так, что ни одна нота музыкантов не выбивается из строя. И если действительно в джазе самое главное — свинг, в полной мере можно сказать, что свинг у российско-американского квинтета — показательный. Чётко выдержанные паузы, звучание, сыгранность — всё на месте. Так что закрытие фестиваля «Джаз в саду Эрмитаж» получилось, как минимум, эффектным: кстати, музыкантам удалось ещё и дождь остановить.