Гитарист Евгений Побожий: интервью «Джаз.Ру» после победы в конкурсе Института джаза Хёрби Хэнкока

READ THE INTERVIEW IN ENGLISH

Как мы уже сообщали, 3 декабря в Вашингтоне в финале Международного конкурса гитаристов Института джаза Хёрби Хэнкока (до 2019 Конкурс Телониуса Монка) — Herbie Hancock Institute of Jazz International Guitar Competition — жюри объявило имя победителя. Первое место в конкурсе занял россиянин, выпускник Ростовской государственной консерватории им. Рахманинова, солист Московского джазового оркестра п/у Игоря Бутмана — Евгений Побожий. Ситуация уникальная: за 30 проведённых с 1987 г. конкурсов Евгений был всего третьим музыкантом из России, вышедшим в полуфинал конкурса, и первым россиянином, который его выиграл. Нужно отметить, что в 2004 г. в рамках конкурса, в тот год проводившегося по специальности «вокал», проходил также отдельный конкурс композиторов (эта практика началась в 1993 и завершилась в 2018 г.), и в нём тогда тоже победил выходец из России — пианист и композитор Миша Пятигорский; но он с 1981 г. (со своего 8-летнего возраста) жил в США и не являлся гражданином России. В основном же конкурсе, который каждый год проводится по какой-то одной исполнительской специальности (вокал, саксофон, фортепиано, ударные и т. д.), музыканты из России до сих пор никогда не побеждали. Тем более гитаристы: по этой специальности конкурс в последний раз был проведён 14 лет назад, в 2005 г. Тем значительнее и весомее победа Побожего в конкурсе Хёрби Хэнкока (бывший конкурс Телониуса Монка), значение которого для джазовой сцены можно сопоставить со значением конкурса им. Чайковского в мире академической музыки.

Вернувшись в Москву, Евгений дал интервью главному редактору «Джаз.Ру» Кириллу Мошкову. Состоявшуюся беседу можно прочитать как текст, а можно посмотреть на видео.

httpv://www.youtube.com/watch?v=dNBq4FafChc

Евгений, от лица читателей и всех сотрудников журнала «Джаз.Ру», всего многомиллионного джазового сообщества Российской Федерации и вообще всего русскоязычного джазового сообщества мы должны начать интервью с поздравления с победой в самом престижном в мире джазовом конкурсе.

Читатели интересуются — начнем с вопросов читателей: каков регламент конкурса? Что нужно было играть, как отбирался материал, какие были ограничения и как это всё готовилось?

— Во-первых, спасибо большое, мне действительно искренне очень приятно, и та поддержка, которую я видел, слышал, читал в соцсетях, в интернете — это действительно очень дорогого стоит.

Что касается конкурса. Первичный отбор участников тур в полуфинал шёл по демо-записям, то есть нужно было записать по определённым требованиям несколько композиций. Требования эти прописаны. Скажем, первым номером нужно было сыграть блюз, в котором, кроме импровизации на гитаре, нужно было саккомпанировать духовому инструменту. Вторым номером нужно было сыграть джазовую балладу, первый квадрат который должен быть исполнен сольно. Далее были пьеса в латиноамериканском стиле, пьеса по выбору и стандарт — то, что называется uptempo swing.

Быстрый свинг.

— Ну да, или так! (Смеётся). В общем, я записал это демо, отправил в приёмную комиссию, или как это назвать… в общем, в офис который отбирал [претендентов]. Они проводили слепое прослушивание — слепое в том плане, что без учёта национальности, каких-то других факторов, то есть просто [слушали] треки. Комиссия отслушала и выбрала 12 человек для участия в полуфинале.

Что касается требований регламента в полуфинале: главное требование — это не выйти за рамки 15 минут. Было пояснение, что, как правило, это три композиции, но участник по своему желанию может сыграть две, одну, четыре… главное — 15 минут. Не было какого-то списка стандартов или списка тем вообще, то есть такого обязательного требования. Но было сказано, что, если вы хотите играть музыку Телониуса Монка — то, пожалуйста, из этого списка; но это не обязательно. Дальше — всё, на этом требования заканчиваются. Хоть авторская музыка, хоть стандарты, аранжировки… — всё, что угодно. Время! И попросили учесть тот факт, что каждый участник будет иметь всего тридцать минут для репетиции. Соответственно, сложно аранжированную и, так скажем, излишне сложную для аккомпанемента музыку просили не брать — для того, чтобы выступление не пострадало…

Сложные унисоны?..

— Сложные тутти… Вообще сложно аранжированную, структурированную музыку просили не брать — именно из-за того, что концертмейстерам, ансамблю будет сложно это всё запомнить: слишком большой объём информации, и слишком малое время отведено на репетиции. Ну и что касается финала — опять же, требования: играйте что хотите, но не более 10 минут. Две композиции, одна из которых обязательно должна быть сыграна с саксофонистом Бобби Уотсоном. То есть та же ритм-секция, что была на полуфинале (пианист Регги Томас, басист Ясуси Накамура и барабанщик Карл Аллен. — Ред.), плюс ещё на одну композицию добавлялся Бобби на альт-саксофоне.

Я правильно понимаю, что всё это — музыканты из Вашингтона?

— Да.

И как прошла репетиция, как они отреагировали на вашу манеру?

— Ну, репетиция, как сказать… прошла неоднозначно, потому что я взял программу стилистически очень разную. Я постарался сделать так, чтобы одна композиция была традиционная джазовая — это была «In Walked Bud», знаменитый стандарт Телониуса Монка. Вторым номером я решил сыграть «На высоте 500 миль» («500 Miles High». – Ред.) Чика Кориа: это латиноамериканская музыка, самба. И третьим номером — «Actual Proof» Хёрби Хэнкока, знаменитый фьюжн-стандарт; не такой простой, там есть свои нюансы исполнения темы.

Ну, в общем, «In Walked Bud» на репетиции мы сыграли, в принципе, очень хорошо. «500 миль» — достаточно неплохо. А вот с «Actual Proof» возникли проблемы. Аккомпаниаторы — очень хорошие, профессиональные джазовые музыканты, но (усмехается) что касается фанк-фьюжн музыки — я так понял, это немного не их стихия, и им было немного тяжеловато это всё сыграть.

А уже на самом выступлении всё прошло достаточно благополучно.

Надо сказать, что там было интересно наблюдать за игрой лиц (Побожий смеётся), когда все удачно попадали в определённый акцент именно в «Actual Proof», они переглядывались и кивали…

— (смеётся) Я тоже радовался, когда они попадали!
ВИДЕО: выступление Евгения Побожего в полуфинале 2 декабря 2019

httpv://www.youtube.com/watch?v=lypzJsNlcMI

Какая была атмосфера на конкурсе, где участвовали люди из многих стран? Вы общались между собой — как всё это происходило?

— Тёплая, сугубо дружеская обстановка, то есть никакой конкуренции, никаких там, знаете, переглядываний… Всё, действительно, очень по-приятельски, по-дружески и со взаимным уважением, с признанием музыкальности и исполнительских достижений каждого из участников. Я не чувствовал, что я на соревновании. Это, скорее, была демонстрация исполнительского уровня действительно очень подготовленных, очень крепких гитаристов.

Кого-то из этих музыкантов вы раньше слышали, или это был первый раз?

— Честно говоря, когда я получил список конкурсантов, я послушал их, посмотрел видеозаписи каждого из них в YouTube. До этого мы были в «друзьях» в Facebook с некоторыми участниками, но мне как-то не доводилось до публикации списка полуфиналистов слушать их игру. Но когда я узнал, кто будет участвовать в полуфинале, конечно, я каждого послушал, посмотрел: мне было просто интересно, какая музыка звучит у каждого из них.

Сейчас уже, задним числом, конечно, многие говорят, что всё было понятно уже в полуфинале; что уровень, показанный российским участником, в общем, значительно превосходил уровень других конкурсантов. Но понятно, что в принципе даже в полуфинал бывшего конкурса Телониуса Монка, который теперь конкурс Хёрби Хэнкока, не могут попасть неподготовленные музыканты. Так ли всё очевидно было вам самому? Вы слушали выступления других музыкантов?

— Ну, разумеется, слушал. Нет, конечно, не было очевидно. То есть я могу сказать, что многие из тех, кто в зале слушал моё выступление в полуфинале, просто подходили ко мне, благодарили за выступление, говорили, что им очень понравилось и они желают мне самого лучшего. Конечно, я не ощущал, что вот 100% всё — я в финале, и по-другому быть не может. Нет. Лично для меня каждый из 12 участников был очень интересен как музыкант и как гитарист.

Как вы можете оценить: вот эти 12 музыкантов, ну, то есть одиннадцать плюс вы — они представляют нынешний, так сказать, верхний срез нынешнего поколения джазовых гитаристов?

— Естественно. Конечно!

То есть вот это и есть состояние нынешнего искусства джазовой гитары?

— Думаю, что да. Если мы берем срез именно поколения, то есть до 30 лет.

А там все примерно одного возраста?

— Там несколько ребят было помоложе — 21 год. А в основном 25-27, до 30.

Конкурс по специальности «гитара» не проводился с 2005 года, то есть 14 лет не было конкурса по этой специальности; есть ли ощущение, что по сравнению с предыдущим конкурсом что-то поменялось на гитарной сцене?

— О прошлом конкурсе я могу судить только по видеозаписи. Первый раз это видео я посмотрел ещё году так в 2007, как только [у меня] появился интернет. Я стал искать всё, что связано с джазом, узнал об Институте Телониуса Монка, о конкурсе и посмотрел видеозаписи с предыдущих конкурсов. Но я могу сказать, что и там был уровень очень-очень высокий. И победитель конкурса Лаге Лунд (Lage Lund) лично для меня очень интересный музыкант, и я слежу внимательно за его изданиями, за дисками, которые выходят. Сложно сказать; мне кажется, на каждом этапе в каждый год действительно демонстрируется просто очень высокий, максимально высокий уровень именно поколения исполнителей на конкретном инструменте.

Кстати, вот интересный пример — Лаге Лунд. Он же из Норвегии, и при этом он играет не то, что мы привыкли называть «норвежским джазом»…

— Нет, абсолютно, это просто нью-йоркская сцена, образцовый такой straight-ahead jazz сегодняшнего дня.

Вы с ним встречались когда-нибудь?

– Нет, не доводилось.

Интересно бы узнать, как так получилось, что выходец с самой особняком стоящей джазовой сцены в мире так легко влился в нью-йоркскую сцену…

— Я не знаю его биографию, но не исключено, что он просто учился какое-то время в Америке, ну, до участия в конкурсе.

Я о нём впервые услышал от продюсера первой его американской записи, к сожалению, уже покойного Джерри Тикенса (лейбл Criss Cross Jazz). И он говорил о нём именно как о наследнике американской традиции. Можем ли мы говорить сейчас, процитировав Уинтона Марсалиса, что нет российского джаза, норвежского джаза или, скажем, индийского джаза, а есть американский джаз, который играют в других странах. Или тут картина какая-то другая?

— Очень неоднозначный вопрос. И то, что дискуссия ведется до сих пор, говорит о том, что ответить именно как-то стопроцентно утвердительно нельзя. Лично для меня, да, действительно есть американский джаз. И Уинтон Марсалис, и все его проекты — яркая демонстрация самого «топового» уровня звучания американского джаза. И есть множество экспериментов по соединению, внедрению в джаз элементов различных культур и стилей в той или иной пропорции. Где-то, скажем, этническая традиция преобладает, где-то она только вносит определённый колорит. Это очень разнообразные явления. Ну вот лично для меня так.

То есть однозначного ответа нет?

— Однозначно то, что действительно существует американский джаз— то, что мы называем straight-ahead джаз, или мэйнстрим в современном его виде. Но также по всему миру, в каждой стране, есть эксперименты — как на основе джазового языка и джазовой традиции, или элементов джазовой традиции, создать какое-то новое звучание, соединив это с элементами собственной национальной культуры.

Я так понимаю, что с финалистами пообщался сам глава Института — Хёрби Хэнкок. Было ли у вас с ним какое-то общение, что-то интересное было ли сказано?

— Он, в общем, поздравил меня с победой, выразил свой восторг по поводу моей игры и сказал, что мы сможем более, так скажем, близко, более тщательно пообщаться позже. На этом всё: у нас никакой долгой беседы не состоялось, но он пообещал, что она обязательно будет в дальнейшем.

Я так понимаю, что вам предстоит скорое возвращение в Соединённые Штаты с квинтетом и оркестром Игоря Бутмана в конце января.

— Ну это да!..

Какие-то ещё определенные планы появились? Я так понимаю, что вместе с победой в конкурсе полагается некая стипендия… ($ 30,000. — Ред.) Как вы планируете её использовать?

— Стипендия используется либо на образовательные программы, либо на проекты, связанные с продвижением меня как артиста: это может быть, скажем, запись и издание диска. Ну или, действительно, какие-то образовательные программы. Я ещё пока в раздумьях, как с наибольшей пользой для себя это всё использовать. Там есть много вариантов, я сейчас их рассматриваю.

Ну, а что касается других призов за победу — есть контракт с компанией Concord. Сейчас для меня основной приоритет — именно подготовиться к записи и изданию альбома, то есть сформировать определённую программу для этой записи, музыку подготовить…

То есть планируете записать какую-то отдельную программу — не то, что вы записывали в последнее время в Москве?

— Возможно, частично я использую что-то из того, что уже записано; частично это будет новая музыка. Я бы хотел так сделать.

Где планируете запись?

— Я бы хотел в США.

У вас есть какие-то предпочтения по студии, звукорежиссёрам?

— Мне посчастливилось однажды записываться на студии Avatar в Нью-Йорке. Кроме того, одну из своих композиций я записывал на студии Bell Sound в Лос-Анджелесе. Могу сказать, что я абсолютно в восторге от качества студии, работы, отношения — от всего! — что там, что там . Я думаю, что выбор будет из американских студий такого класса.

Одно из российских информационных агентств начало сообщение о вашей победе в конкурсе прямо в заголовке с того, что вы не собираетесь эмигрировать. Этот вопрос у них остро стоял?

— Его так напрямую, если честно, даже не задавали — там, скорее, звучал вопрос, можно ли строить мировую джазовую карьеру, не уезжая из России. На что я ответил «Да, конечно, можно», и пример Игоря Михайловича Бутмана тому яркое подтверждение. Но тем не менее… очень сложно мне сейчас ответить на этот вопрос! Потому что эмиграция как таковая, то есть переезд туда на ПМЖ — это определённые бытовые вопросы. У меня семья, двое детей, это всё не так просто. Но в любом случае у меня сейчас есть отличная возможность начать развивать карьеру именно в Америке. Так или иначе, если ты джазовый музыкант и у тебя складывается удачная карьера в Америке, то тебя знают во всём мире. Это факт, и вряд ли кто-то будет с этим спорить: если ты популярен в Нью-Йорке, то ты популярен везде.

Но для этого не обязательно туда переезжать?

— Не обязательно переезжать, но обязательно там часто бывать.

Это понятно, конечно. То есть планы такие есть?

— Ну разумеется, да!

Хорошо, держите нас в курсе этих планов, нам будет очень интересно! И, естественно, за творческой судьбой первого российского победителя самого престижного джазового конкурса в мире мы теперь будем внимательно следить. Удачи и большое спасибо за интервью!