От редакции. Фестиваль состоялся в начале сезона 2019/2020 гг., который так безжалостно прервала пандемия. Зато сейчас, когда «настоящих» джазовых фестивалей не предвидится ещё несколько месяцев, у нас есть возможность тщательно анализировать опыт фестивалей незавершённого сезона и с надеждой взглянуть в будущее.
Документальный фильм под названием «Иконы среди нас» — правда, без вопросительного знака — вышел в свет в США десять лет назад и был посвящён джазовой сцене начала нового века: нового и хронологически, и художественно. Характерно, что на реинкарнацию идолов ушедшего в историю Золотого века джаза никто из участников того проекта не претендовал, а фильм в итоге не столько давал ответы, сколько ставил вопросы.
Некоторые из них за десятилетие лишь прибавили актуальности. Скажем: как проложить путь к ушам и сердцам молодой аудитории в среде агрессивного цифрового всевластия, эпохе беспрецедентной доступности музыкального материала? Не секрет, что подобная звуковая перенасыщенность приводит зачастую не к новому качеству восприятия, а к эмоциональному выгоранию слушателя и быстрой атрофии его интереса и истощению ресурса внимания.
А вот другая проблема: значительное число интересных артистов и коллективов работают на стыке жанров, а некоторые сплавляют их на своих альбомах столь замысловатым образом, что попади эти записи в чудом выживший оффлайн музыкальный магазин, было бы совершенно неясно, на какую полку их ставить. Понятно, что все эти категории — от лукавого, и созданы индустрией звукозаписи для упомянутых торговых точек, но слушателей и продюсеров не так легко отучить от въевшихся за столетие стереотипов. Ещё одна особенность новой поросли харизматичных джазменов, по фильму, — их неподдельная искренность и органическое нежелание подстраиваться под конъюнктуру, которую, впрочем, уже и описать тяжело: так всё, с позволения сказать, диверсифицировалось. Если выражаться пафосно, артисты эти, осознанно или нет, но как могут приближают некую духовную революцию (идея которой очевидно витает в воздухе), но она всё не свершается. Вспомнился дурацкий анекдот про Ильича — революции ещё не случилось, но дискотека уже началась.
В наше Отечество многие западные веяния долетают с опозданием, но, как известно, настоящий русский никакую чашу мимо себя не пронесёт; вот и сия нас не миновала. Наша джазовая сцена уже давно сталкивается с описанными вызовами, что является безусловным признаком зрелости, но отвечать на них можно разными методами. Два дождливых октябрьских дня фестиваля Rainy Days в Санкт-Петербурге (далее — RD) позволили мне понаблюдать, как именно лягушка в виде базирующейся в С.-Пб. одноимённой компании звукозаписи взбивает густое масло авангарда из начинающего уже прокисать молока современного джаза.
День первый — «препати» в клубе «Дом7», 18.10.2019
На музыкальных препати часто наблюдается, я бы сказал, сдержанный разогрев, но в этот раз всё было по-другому. После краткого вступительного слова музыкального директора фестиваля барабанщика Саши Машина трио Стригалёв-Пономарёв-Машин бросилось на звуковой абордаж потягивавшей пиво публики, показав, что корабль фестиваля несётся на всех парусах прямо-таки с первой ноты. Резкая, но и захватывающе красивая музыка трио учащала сердцебиение (так мне показалось). После нескольких динамичных композиций с нового альбома саксофониста Жени Стригалёва «The Change» и одной новой (тут же в клубе названной Женей «Реванш») со сцены прозвучало предложение сыграть «что-нибудь человеческое». На «All Blues» к группе присоединились трубач Евгений Соколов и саксофонист Андрей Половко.
Между тем перед сценой с саксофоном Жени Стригалёва вступила в диалог Алина Сокульская (танцевальная ипостась дуэта DEEECH) в стильном тёмном балахоне и чёрной шляпе, напоминавшая мне миниатюрного дервиша, слушающего брейкбит. Композиция обрела законченность: публике были явлены все блюзы, включая танцевальный.
Надо отдать должное способности находящихся «на одной волне» музыкантов заменять друг друга в джемовом формате без ущерба для музыки. Это явление я наблюдал и в конце следующего дня фестиваля. А в тот вечер на сцену выходили (помимо упомянутых выше) басист Золтан Ринальди, барабанщик Джейми Мюррэй, клавишник Михаил Марышев, саксофонист Никита Мочалин. Последняя композиция вечера началась с неожиданно нежного соло Арсена Григоряна на дудуке и вскоре превратилась в стандарт «On Green Dolphin Street». В заключении Машин сказал растроганным зрителям: «Мы сегодня специально играли плохо, чтобы вы пришли завтра, серьёзно». После таких слов мне ничего не оставалось делать, как проверить, насколько честным было это заявление.
День второй — концерты в Студии Лендок, 19.10.2019
Для того, чтобы ресторан был успешным, нужны, как известно, три условия — локейшн, локейшн и локейшн («удачное местоположение, удачное местоположение и удачное местоположение». — Ред.). Фестивалю сложнее, но подходящее место проведения — уже залог успеха. Студия на Крюковом канале с кафе, гардеробом, просторным холлом и отличной акустикой в главном из двух залов — выбор оптимальный. Как и выбор первого исполнителя в программе — пианиста Эллиота Гэлвина, эмоционально и свежо сыгравшего сольную программу.
Публика очень тепло приняла эклектичную, но вполне доступную музыку британца, вызвавшую у меня стойкие ассоциации с всеядным культурным «домовым» Ленинграда-Петербурга — Сергеем Курёхиным, который в год рождения нашего гостя из Лондона (1991) уже записывал как раз в Лондоне свой сольный альбом «Some Combinations of Fingers and Passion». Эта формула («Ряд комбинаций пальцев и страсти». — Ред.) как нельзя лучше описывает в том числе и искусство молодого пианиста.
Следующим проектом на главной сцене стал JZ Replacement, ритмическую основу которой воплощает барабанщик Джейми Мюррей, а за мелодическую часть отвечает саксофонист Женя Стригалёв.
ВИДЕО: выступление JZ Replacement день спустя на московской части фестиваля в Клубе Алексея Козлова
httpv://www.youtube.com/watch?v=7byTSJ63OGM
Дуэт исполнил композиции с нового альбома «The Change» в уже знакомой мне экспрессивной манере, в какой-то момент пригласив за клавиши Михаила Марышева.
В этом году фестиваль сделал упор на британскую джазовую сцену, представив зрителям группу Phronesis (с ударением на первый слог) в составе: Яспер Хёйби (Jasper Høiby, контрабас, Дания), Айво Ним (Ivo Neame, фортепиано, Великобритания) и Антон Эгер (Anton Eger, барабаны, Швеция-Норвегия). Утончённая музыка группы демонстрировала изящество музыкального языка и ясную фразировку. Особенно меня обрадовал полиритмичный барабанщик Эгер, работавший преимущественно щётками.
ВИДЕО: выступление Phronesis день спустя на московской части фестиваля в Клубе Алексея Козлова
httpv://www.youtube.com/watch?v=7byTSJ63OGM
В финале вечера на сцену вышли Машин, Стригалёв и другие музыканты, устроив джем — традиционный формат как для музыкантов, так и для танцоров.
Кто-то наверняка пожмёт плечами — пляски под современный джаз? Но его основатели, если подумать, совсем не чурались танца, вспомним хотя бы прелестные эскапады Гиллеспи или лунатические экзерсисы Монка. «Я помню, что мы просто вставали и танцевали под Джона Колтрейна» — вспоминает в 11-м эпизоде фильма «Джаз Кена Бёрнса» Майкл Кускуна, ныне знаменитый продюсер, а в середине шестидесятых — завсегдатай джазовых клубов. До появления бибопа в джазовой культуре музыка и танцы были двумя сторонами одной монеты, но начиная с конца сороковых годов прошлого века их пути расходятся. Конечно, опыты симбиоза двух древнейших занятий человечества происходят постоянно, однако та DEEECH, которую увидели посетители RD, мне представляется одним из самых органичных и вдохновляющих примеров такого рода экспериментов, при этом исполненных на высочайшем артистическом уровне.
Наблюдать (священно-?) действие, которое устроили Алина Сокульская и Саша Машин, было дико интересно, описывать его постфактум вполне себе бессмысленно. Для заинтересованного читателя наверняка станет ценным источником интервью, которое участники DEEECH дали журналу «Джаз.Ру». Из него вы из первых уст сможете узнать, как:
- создавался дуэт с необычным названием
- можно танцевать с плафоном на потолке
- отразить в перформансе тему сталинских репрессий
- и многое другое.
Предупреждение: в тексте присутствует только прямая разговорная речь участников коллектива. Встречаются термины на английском языке, плохо поддающиеся переводу на русский, но понятные по контексту. ЧИТАТЬ ИНТЕРВЬЮ>>>>
DEEECH — проект уникальный для любого фестиваля, но RD и в других отношениях выделяется из насыщенной событиями культурной жизни двух столиц. Много ли у нас событий, инициированных фирмой звукозаписи, да ещё джазовой? Такой фестиваль — яркое явление в российском джазе.
Написав словосочетание «российский джаз», я подумал — а что тут собственно, российского, кроме корочек паспортов музыкантов и того факта, что лейбл из Санкт-Петербурга? Состав исполнителей интернационален, запись и сведение осуществляются в разных странах, сегодня это обычное дело. Методы продвижения абсолютно «западные», начиная с английского названия фирмы, бросающего в глаза ультрасовременного дизайна сайта и обложек виниловых пластинок (и тут у фирмы рука на пульсе: ушедший было в прошлое винил сейчас стремительно вошёл в моду), модной атрибутики (сумки, наклейки, значки) и заканчивая нарочито качественным звуком и соблюдением заявленного расписания, без обычных для северной столицы задержек и милого разгильдяйства.
Можно ли с лёгкой душой назвать эту музыку джазом? И да, и нет, в зависимости от того, что понимать под этим словом. Если конкретный узнаваемый стиль из богатой, но музеефицированной джазовой истории — то нет, и лично для меня это огромный плюс. Если философию спонтанного, свободного от шаблонов творчества — то, безусловно, да. Конечно, в музыке, звучавшей на фестивале, можно было выявить множество различных влияний, и не обязательно джазовых, но они были неразрывно вплавлены в авторские видения участников. Эта была музыка нашего времени, по-хорошему злая, бьющая слушателя наотмашь ритмической энергией, с необычными, сложными аккордами и панковским напором. Да, именно лондонский панк семидесятых приходил мне на ум, как и бескомпромиссный фьюжн тех лет, музыка, которая тогда считалась тупиковым направлением. Сегодня наследники этой культуры ещё большие космополиты, они творят в глобальном мире, открытом всем ветрам, и демонстрируют интуитивно ясное понимание настоящего и устремлённость в будущее.
А что же проблемы, упомянутые в начале этого отчёта, спросите вы? Деятельность RD показывает, как их можно снимать, хотя бы частично. Расширение круга преданных поклонников лейбла даёт шанс на появление привычки более вдумчивого прослушивания записей (особенно это касается винила). Отсутствие жёсткого контроля продюсера гарантирует творческую свободу, а изначальная интеграция в европейский контекст делает споры о «правильном» джазе в отношении продукции RD совершенно бесполезными. The truth is now. Аминь.
