Галина Зиттнер,
правление Международного общества им. Оскара Строка и Эдди Рознера, Берлин
14 января в берлинском концертном зале Konzerthaus am Gendarmenmarkt выступил базирующийся в германской столице коллектив The Oskar Strock & Eddie Rosner Orchestra с программой, составленной из авторских работ родившегося и умершего в Берлине, но более 30 лет прожившего в СССР джазового трубача Эдди Рознера (1910–1976) и рижского пианиста и композитора Оскара Строка (1893–1975), а также произведений, получивших популярность благодаря этим двум мастерам — «царю советского свинга» и «королю рижского танго».
Почти двухчасовое выступление было с восторгом встречено публикой, слушателю были предложены и хиты, и полузабытые сочинения, со сцены шел разговор о судьбах создателей музыки, с полной отдачей звучали соло и ансамблевая игра. Играли трубач и аранжировщик Семён Барлас, кларнетист, саксофонист и аранжировщик Владимир Миллер, контрабасист Штеффен Ильнер, барабанщик Франк Винкельман и руководитель коллектива — пианист и аранжировщик Дмитрий Драгилёв. Он выполнил и переводы текстов большинства произведений, звучавших первоначально на русском; их на концерте исполнила певица Анна Лукшина. В финале концерта на сцену поднялась родившаяся в Магадане дочь Эдди Рознера — Ирина.
Следует отметить, что музыка Эдди Рознера и Оскара Строка звучала в филармонических стенах одной из самых престижных и легендарных площадок германской столицы впервые.
А коллектив, о котором мы говорим, — ансамбль уникальный. Создан он был в германской столице в августе 2021 под эгидой Международного Рознеровского общества, точнее Internationale Oskar Strock und Eddie Rosner Gesellschaft (Международное общество Оскара Строка и Эдди Рознера). Об Обществе следует вести разговор отдельный, поскольку первый и закономерный вопрос, который здесь возникает: что объединяет эти два имени и почему именно они?
Как справедливо отмечает Драгилёв, музыкант и литератор, биограф Рознера, поэт, историк, журналист — человек, по чьей инициативе Общество смогло состояться и появился сам оркестр, поскольку всё это было выстраданным тщанием и мечтой — карьера Оскара Строка и Эдди Рознера во многом началась в Веймарской республике (период в истории Германии с 1918 по 1933 гг. — Ред.). С Рознером все понятно, он сам был уроженцем Берлина и безвыездно, непрерывно жил в Берлине до 1930 года, несмотря на свою семейную связь с Польшей. Что касается Строка, тут причастность к Берлину менее известна. Многие в курсе, что Оскар Строк был воспитанником Петербургской консерватории, родился на территории будущей и нынешней Латвийской Республики и до середины 1920-х годов работал только в России и Латвии. Тем не менее, при ближайшем рассмотрении легко обнаружить, что старт реальным успехам Строка на поприще танго дал именно Берлин. Оба композитора были еврейского происхождения, оба на рубеже тридцатых сотрудничали с одними и теми же немецкими коллегами: здесь нужно в первую очередь говорить о бэндлидерах — это Марек Вебер и Ефим Шахмайстер, а также о таких композиторах, как Вальтер Юрманн, Фридрих Холлендер и Пауль Абрахам. Оба — и Рознер, и Строк — вынуждены были бежать в 1933 году от нацистов, оба подверглись преследованиям и в Советском Союзе: едва ли можно забыть о запретах на исполнение их произведений и упоминание их имён. О каком сходстве еще можно говорить? Рознер и Строк оказались посланцами мировой культуры, работали на стыке жанров, в той пограничной зоне, где заканчиваются шлягер, популярная песенная и утилитарная музыка и начинаются настоящий джаз и танго. Оба заложили основы танго и свинга в Восточной Европе, особенно в России, показали пути их развития. Однако по разным причинам довольно долго бытовала несправедливая и в целом ошибочная тенденция — рассматривать творчество Рознера и Строка (если вообще рассматривать) вне рамок канонов, соответственно, джаза и танго — даже в российском историческом нарративе.
Музыку Рознера и Строка в последнее время периодически исполняли многие коллективы, прежде всего к памятным датам в странах бывшего Советского Союза. Можно вспомнить тематические программы и назвать имена мастеров разных поколений — от Михаила Финберга до Петра Востокова, а также упомянуть тот факт, что в Риге судьбе и музыке Строка посвящен целый спектакль — недаром Оскара Давыдовича уже в тридцатых считали местной достопримечательностью.
Тем не менее, The Oskar Strock & Eddie Rosner Orchestra — единственный в своём роде коллектив, не просто планомерно и концептуально (то есть систематически-комплексно, а не точечно), на регулярной основе восстанавливающий музыку легендарных Эдди Рознера и Оскара Строка, но команда, которая отлично понимает, что оба имени — это как раз та самая матрица, создающая поле индуктивности, электромагнитное, назовите, как хотите — а оно приводит в движение тысячи атомов. Иными словами, речь не идёт о чистой реконструкции. Конечно, огромную роль играет эксклюзив и в смысле заказа, задания, миссии, если угодно — официальной лицензии, и в плане преодоления белых пятен, лакун. Необычность, лица необщее выражение вызваны, однако, не только тем, что очень многое из репертуара коллектива можно послушать исключительно в его исполнении. Ведь велика ответственность, важно передать первозданную аутентичность, подлинный дух оригинала в сочетании с конгениально (употребим это слово без всякой иронии) или хотя бы адекватно переосмысленными, переброшенными в сегодняшний день мостиками — вариациями, доработками, обработками.
Несколько упрощает задачу тот неоспоримый факт, что у самих Строка и Рознера и аранжировки, и звучание исполняющих составов многократно переживали трансформации уже на протяжении всей жизни самих творцов. Так происходило со знаменитой песней «Тиха вода», обработки которой по заказу самого Рознера в разное время писали Виталий Долгов и Николай Левиновский. Так было с не менее знаменитыми «Чёрными глазами» или «Лунной рапсодией», звучавшими всякий раз иначе ещё в тридцатых-пятидесятых у Вебера, Добриндта, Утёсова, Бадхена, не говоря уже про версии ансамбля «Мелодия», ставшие эталонными, общепризнанными. Еще интереснее пример песни «Царевна-Несмеяна», обязанной своей премьерой джаз-оркестру Эдди Рознера. Ведь он первым дал дорогу этой песне, записав на пластинку, сделав её знаменитой, вечнозеленой. Однако «Несмеяна» тогда фактически не была инструментована (почему — легко предположить: в начале шестидесятых сильно критиковали за джазирование, к тому же сказалось бардовское происхождение вещи). Владимир Терлецкий — тогдашний музрук биг-бэнда Рознера — решил обойтись практически без какого-либо оркестрового бэкграунда, ограничившись сугубо элегической и крайне скромной, деликатной ритм-группой в аккомпанементе. Драгилёв решил восполнить упущение, и вот партитура с колёс, с упругим и полётным, напористым и плотным свингом, в точности имитирующим полный состав джаз-оркестра, уверенным драйвом, с использованием риффов, известных по другим рознеровским аранжировкам, плюс перевод на немецкий…
У коллектива весьма обширный, многообразный и постоянно дополняющийся репертуар. Даже завсегдатаю концертов обеспечена возможность услышать незнакомые произведения и разную подачу того, что уже звучало в предыдущих программах. Ведь «весь этот джаз» — как принято говорить — да ещё и вперемежку с танго, как известно, тем и хорош, что всякий раз создаёт ощущение новизны и свежести благодаря переменчивой импровизационной агогике, малой формализации материала, прихотливой артикуляции. Мне кажется, музакантам удаётся сконцентрироваться на самом главном, выгодно оттеняя наиболее существенное, освобождая золото от песка, от компромиссных примесей времени, снимая вынужденную или случайную скорлупу, которая когда-то служила своего рода подушкой безопасности. Да, она могла отчасти оградить, уберечь от зуботычин, от обструкции или даже обеспечить пошехонский интерес, оставаясь при этом данью сиюминутным и второстепенным вещам, порой определявшим решения ушедшей эпохи со всеми ее зависимостями от вкусов нецелевой аудитории (запросами неподготовленного, невзыскательного слушателя, и диктатом чиновников, и навязчивыми требованиями тех, кто всегда знает, как лучше). К сожалению, в прошлом такая безопасность вкупе с запретами иногда не только камуфлировала, но и драпировала, усредняла шедевры до максимальной степени. Некоторые всерьёз начинали думать, что незамутнённые джазовые признаки или филигранные качества танго высшей пробы можно обнаружить только с помощью спектрометра. Сейчас, слушая игру The Oskar Strock & Eddie Rosner Orchestra, отчетливо осознаёшь, постоянно убеждаешься, что любая вещь программы не имеет ничего общего с подделками или поделками, с безделицами, но ровно наоборот: каждая — является настоящей находкой, а забытое и затерянное или нечто, казавшееся раньше проходным, второстепенным может оказаться гораздо глубже, превзойти ожидания. Заслуженный артист Российской Федерации, пианист, педагог и музыкальный критик, профессор Евгений Лаук, уже неоднократно присутствовавший на выступлениях оркестра, считает, что «услышать эти вещи в том виде, в котором ребята их играют, помогает увидеть живую субстанцию, обращенную к зрителю, и квинтэссенцию, освобождённую от наносных случайных наслоений прошлого. Здесь нет ни превращения в пыльный музей, ни сугубо экспериментальных клубков, когда в погоне за эффектами безоглядного самовыражения и полной «актуализации», происходит отрыв от материала и привносится чуждая стилистика».
Ещё одна причина быть в команде болельщиков этого коллектива — знание, которое получаешь. Балтийский король «городского» танго Оскар Строк ныне известен, как и немецкий царь «гулаговского и кремлёвского джаза» Эдди Рознер, но их биографии, да и многие произведения, по-прежнему тайна за семью печатями для многих и многих. О том, чтобы эту ситуацию преодолеть, заботится Строковско-Рознеровское Общество и созданный им оркестр.
Огромное спасибо за память и безупречное изложение.