Как сообщает ТАСС, 27 марта министр культуры РФ Владимир Мединский передал в дар народному артисту России гитаристу Алексею Кузнецову легендарную гитару Gibson Super 400, на которой музыкант играл с 1977 по 1992 год, работая в штате Государственного оркестра кинематографии.
Покинув оркестр, Алексей Алексеевич по согласованию с дирекцией коллектива ещё около 20 лет продолжал играть на винтажной гитаре модели 1956 года, обладающей узнаваемым «джазовым» звуком. Именно эта гитара звучит на его альбомах «Голубой коралл», «Концерт в Олимпийской деревне» и др. Об этом инструменте он говорил и в интервью «Джаз.Ру» в 2008 г.:
— Он не мой, это инструмент Государственного оркестра кинематографии, который с 1992 г. любезно предоставил мне право пользоваться этим инструментом, и я очень им благодарен. Я играю на нём всё время, и он мне очень нравится — у него настоящий, классический джазовый звук…
Однако несколько лет назад менеджмент оркестра потребовал вернуть инструмент.
— …раздался звонок, и мне сказали срочно вернуть гитару. Дальше мне несколько раз приходилось привозить-увозить её. Я просил дать мне гитару до тех пор, пока я играю… — рассказал 77-летний народный артист корреспонденту ТАСС.
Инициатором возврата инструмента стал аудитор Счётной палаты РФ Михаил Мень — сам басист-любитель, играющий с известным рок-гитаристом Дмитрием Четверговым в совместном фьюжн-проекте «ЧетМен». В 2018 г., узнав о сложившейся вокруг гитары Кузнецова ситуации, Мень подарил Алексею Алексеевичу добротную гитару Guild X170 из собственной коллекции. И вот теперь к Кузнецову вернулся Gibson Super 400 CES — тот самый, что он вынужден был вернуть государству.
— Вы даже не представляете, насколько это символический акт для гитаристов, — сказал Мень на церемонии возвращения гитары музыканту. — Конечно, в советское время гитара была очень дорогой, физическое лицо не могло её приобрести, и купил оркестр. Потом, когда Алексей Алексеевич вышел на пенсию в оркестре, они могли бы продать ему её за остаточную стоимость, но не посчитались с его регалиями. И вот министр наконец решил этот вопрос.
Ну что ж, всё хорошо, что хорошо кончается.
