| Григорий Дурново, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Владимир Коробицын |
 |
Репортажи со всех дней фестиваля:
07.02, Дом Музыки
06.02, Дом Музыки
05.02, Клуб Игоря Бутмана
04.02, Клуб Игоря Бутмана
Первый день большой программы десятого фестиваля «Триумф джаза» (то есть не клубной, а в Светлановском зале Дома музыки) начался с выступления ансамбля Passion, стержнем которого являются барабанщик Олег Бутман и пианистка Наталья Смирнова. Нередко к этому страстному костяку присоединяются американские басисты и саксофонисты (это зафиксировано и на одноименном альбоме Бутмана-Смирновой с участием контрабасиста Эссиета Эссиета и саксофонистов Уэйна Эскоффери и Марка Гросса), а также вокалисты. В Доме музыки бас-гитара была отдана вездесущему Антону Давидянцу, который уже имел опыт работы с Олегом и Натальей. Его жёсткая, упругая пульсация как нельзя лучше гармонировала с самозабвенной игрой пианистки и барабанщика — это показала и первая композиция ансамбля, которая, несмотря на, как водится в Светлановском зале, не лучший звук, представила трио во всей красоте и энергичности.
На второй и третий номера выступления ансамбля внимание на себя перевела американская певица Шанда Рул. Ее самобытный, нутряной и, честно говоря, не слишком типичный для «Триумфа джаза» последних лет современный афроамериканский драйв удачно наслоился на угловатые ритмы ансамбля, и прозвучала песня, в которой, вероятно, далеко не все и не сразу опознали «Go Down Moses» — и то опознать прославленный спиричуэл можно было только по тексту, аранжировка Рул далеко отошла от оригинала. Следует особо отметить момент, когда Рул пела под колючий аккомпанемент одной Смирновой. Спев ещё один стандарт, который был, по её же словам, преобразован в Jamaica funk, она стремительно удалилась, дав возможность трио сыграть последнюю композицию — пора было освобождать сцену для главных героев первого отделения (а по мнению большой части зрителей — и вообще всего фестиваля): трио Майка Стерна.
Стерн бывал в России неоднократно, объездил много городов, и его неизменно встречают толпы (а он встречает их неизменной счастливой улыбкой, которая, кажется, вообще не сходит с его лица, когда он кого-то приветствует или просто с кем-то разговаривает). Судя по овациям, даже больший восторг у зрителей, чем сам Стерн, вызывает его барабанщик, кумир джазовой молодежи (и не только) Дэйв Уэкл — ту же бурную реакцию на его появление и игру (ещё более бурную, чем на появление и игру Стерна) автор этих строк наблюдал на фестивале в Киеве в октябре прошлого года. Состав ансамбля Стерна от приезжавшего в Киев отличался, во-первых, тем, что на бас-гитаре играл уже не Крис Минь Доки, а Том Кеннеди (который, как рассказывают, тоже имеет немало поклонников среди москвичей, несмотря на то, что это имя вовсе не так раскручено, как имена его партнёров), а во-вторых, отсутствием выдающегося трубача Рэнди Бреккера, чьи соло на сцене киевского Октябрьского дворца уводили музыку из плоскости предсказуемого фьюжн в плоскости совершенно иные. Стерн вполне охотно тянется к разным стилям, примером тому его последний альбом «Big Neighborhood», на котором с ним вместе играют совершенно непредставимые в одном списке музыканты: от Стива Вая до трио Medeski, Martin & Wood. Однако в выступлении трио все время звучал чистый фьюжн (как ни парадоксально выглядит это словосочетание), хоть и довольно разнообразный. Энергичность и виртуозность отошли на второй план, когда трио заиграло медленную, прочувствованную композицию «K.T.» с альбома «Who Let the Cats Out» 2006 года. В оригинале здесь солирует труба Роя Харгроува, которую поддерживает орган Джима Бирда. Их отсутствие, впрочем, на прочувствованности не сказалось.
Второе отделение открыл российско-американский ансамбль пианиста и руководителя фестиваля «Джазовая провинция» Леонида Винцкевича. В нем, кроме сына пианиста, саксофониста Николая Винцкевича, играют басист Кип Рид и барабанщик Джоэл Тейлор. Если первое отделение практически сплошь было построено на энергичной игре, на виртуозных атаках, то ансамбль Винцкевича принес с собой изящество, мелодичность и ощущение камерности, которое не портила даже ожесточенность Тейлора.
Когда арт-директор и ведущий фестиваля Игорь Бутман вышел на сцену, чтобы представить ансамбль и тем самым попросить музыкантов уступить место следующему составу, Винцкевич и компания не послушались и сыграли на бис заводную самбу. Это дало очередной повод для размышлений о фестивале как о смене картин — быстрой и, возможно, слишком пёстрой. Безусловный плюс здесь в том, что «Триумф джаза» старается представить действительно разных музыкантов: как лучших «своих», так и интереснейших «чужих», причем и старых, и молодых. Но в результате некоторые выступления оказываются чересчур короткими — а как иначе уместить четыре-пять коллективов в программу одного концерта, начинающегося в семь вечера? Впрочем, для тех, кто хотел получить большее представление о конкретных участниках фестиваля, такая возможность была предоставлена: еще до начала основной программы и в первый её день в Клубе Игоря Бутмана можно было послушать некоторых гостей подольше.
И вот на сцене появилось трио Лионеля Луэке. Грех лишний раз не отметить: в последнее время «Триумф джаза» знакомит Москву с актуальными джазовыми музыкантами, находящимися на самой что ни на есть передовой линии. Речь не об авангарде, который на бутмановском фестивале вряд ли прозвучит, но о весьма любопытных джазовых экспериментах, в которых джаз причудливым и иным, чем в прошлые десятилетия, образом сочетается с роком — как у приезжавшего год назад трубача Крисчена Скотта — или с народной музыкой, как у Луэке. Этот гитарист родом из Бенина, он прошёл путь от нищеты до мировой известности, от покупки первой гитары на годовой заработок до заказа специального инструмента у знаменитого швейцарского мастера, от игры в африканских поп-ансамблях до приглашения Хэрби Хэнкока и Уэйна Шортера на запись собственного альбома. Разумеется, в музыке Луэке звучат темы его родных мест, он и поет на своем родном языке фон, но это не этно-джаз, к которому многие из нас привыкли, это именно какой-то совсем новый голос, с необычными созвучиями, направление, которое продолжает развиваться и которому еще предстоит подобрать название (если это зачем-то нужно). В колледже Бёркли, куда Луэке попал после обучения в Кот-д’Ивуаре и Франции, он познакомился с барабанщиком Ференцем Неметом из Венгрии (Луэке называет его Frank) и контрабасистом Массимо Бьолькатти, полуитальянцем, полушведом. Они создали трио Gilfema (названное по первым буквам имен участник, Gil — это первые буквы второго имени Луэке, Gilles), которое выпустило два альбома в 2000-х годах. Эта же ритм-секция играет с Лионелем и в его сольных проектах. Отличие от Gilfema в том, что оно исполняло композиции, написанные всеми участниками, а трио Лионеля Луэке играет преимущественно его собственную музыку.
Гитара, произведенная Рольфом Шпулером, необычна: у неё фактически нет деки, только обод, и в строе её много басовых нот, так что одновременная игра с контрабасом создает особо насыщенный саунд. Луэке переключает тембры, и гитара начинает звучать как клавиши или играть октавами. Африканские мелодические ходы накладываются на блюзовые гармонии, а Ференц Немет, украсивший установку различными дополнительными ударными, играет каким-то своим стилем, резко вздергивая палки под прямым углом. Поиграв дуэтом с каждым из участников ритм-секции, Луэке ненадолго остался на сцене один и, перетянув гитару полосой бумаги, спел лирическую песню. Контрабасист и барабанщик вернулись, и трио сыграло напоследок композицию, дышащую чисто африканским солнечным воздухом, которым Луэке заразил и зал, охотно подпевавший гитаристу по его просьбе. Кстати, через три дня после выступления гитариста вышел его новый альбом, «Mwaliko», на котором его можно услышать не только в трио, но и в дуэтах с Эсперансой Сполдинг, Маркусом Гилмором, Ришаром Бона и соотечественницей Анжелик Киджо.
Закрыло первый день краткое и яркое выступление биг-бэнда Игоря Бутмана. Прозвучали «Giant Steps» Джона Колтрейна, «Ностальгия», которую саксофонист на сей раз посвятил памяти отца, недавно ушедшего из жизни, и необычная, то тихо опутывающая слушателя, то с грохотом обрушивающаяся на него версия «Caravan». Если придираться, то о первых двух номерах можно было сказать, что духовые иногда звучали излишне резко. Но древняя джазовая классика была исполнена эффектно и безукоризненно — идеально для завершения слегка затянувшегося вечера.
