Пианист Алексей Подымкин продолжает рассказывать читателям «Джаз.Ру» о джазовых альбомах, которые сформировали его как артиста. В восьмом (из запланированных 10) выпуске речь идёт о целом ряде альбомов из области академической музыки и джаз-рока / фьюжн.
Продолжение. См. Выпуск №1; Выпуск №2; Выпуск №3; Выпуск №4; Выпуск №5; Выпуск №6; Выпуск №7
Удивительно, но большинство преподавателей в училище и даже многие однокурсники не только не разделяли моего интереса к джазу, но, напротив, усматривали в нём крайне негативное влияние. Я сталкивался с постоянными претензиями к моему туше и сейчас думаю, что, возможно, эта проблема действительно существовала. Очень сложно совмещать эти два жанра, оставаясь одинаково преданным и классике, и джазу. Всё-таки есть разница в звукоизвлечении — по крайней мере, на учебном этапе.
Но, к счастью, были люди, которые моё увлечение джазом одобряли и всячески меня подбадривали. И снова в этой группе поддержки оказываются мои училищные преподаватели, Михаил Тимофеевич Стюхин и Евгений Захарович Гутчин, и мои сокурсники Сергей Голубков и Евгений Тучин.
Был ещё один человек, преподаватель фортепианного отделения — Михаил Семёнович Вайнштейн, который при свидетелях соблюдал нейтралитет, но вне стен училища снабжал меня пластинками из своей замечательной коллекции. Помимо джаза это была и современная западная академическая музыка, по сути запрещённая в СССР. Благодаря ему я в частности впервые услышал музыку Оливье Мессиана, Лучано Берио и Витольда Лютославского.
Чуть позже в моей жизни появился кореш — Сергей Карамышев, с которым мы были просто «не разлей вода». Он тоже проявлял интерес к импровизации, и многие вещи ему давались даже легче, чем мне. Уже тогда пробовали что-то играть на двух роялях. Конечно, с этого момента процесс пошёл веселее, потому что я уже не ощущал себя одиноким чудиком, который учится на классическом отделении и при этом любит джаз. Но это было чуть позже.
А в тот момент я немного устал от учёбы и решил сделать небольшой перерыв, который привёл меня к педагогике. Я оказался в райцентре Бурла, где мне предстояло в течении семи месяцев быть педагогом у 24 учеников местной музыкальной школы.
Двухдневный поход в паре со школьным директором в поисках бабушек, готовых меня приютить до конца учебного года, не увенчался успехом. Узнав, что жить будет молодой парень, да ещё один, они махали на нас руками и разворачивали на 180 градусов. Поэтому я решил, что буду жить прямо в школе.
Вот здесь я должен был на себе ощутить, что такое на самом деле информационный вакуум (даже почти самоизоляция). Но в итоге всё сложилось, наоборот, крайне для меня благоприятно. Во-первых, я имел возможность заниматься в будни по ночам (а в выходные хоть круглосуточно) и слушать музыку на любой громкости, так как школа занимала отдельное здание и, кроме меня, там никого не было.
В школе обнаружилась очень неплохая нотная библиотека (включая стандартный набор: ХТК Баха, все сонаты Бетховена в редакциях Шнабеля и Гольденвейзера, сонаты Моцарта, практически весь Шопен, сочинения Рахманинова и Листа) и очень хорошая фонотека.
Тогда была такая система, при которой даже в самые отдалённые от культурных центров музыкальные школы отправлялся стандартный комплект нот и пластинок. Некоторые пластинки, судя по всему, вообще никто ни разу не слушал.
Мне удалось тогда заполнить некоторые пробелы. Запомнились комплекты «Собрание сочинений в грамзаписи» Дмитрия Шостаковича и Сергея Прокофьева. Это были такие комплекты по 5-6 пластинок в коробке, сделанные очень качественно и основательно. Мне нравилось слушать эту музыку на приличной громкости, особенно симфонии Шостаковича и фортепианные концерты Прокофьева, в этом был свой кайф.
Сергей Прокофьев. «Собрание сочинений в грамзаписи» (ВФГ «Мелодия», 1973-81)
Дмитрий Шостакович. «Собрание сочинений в грамзаписи» (ВФГ «Мелодия», 1976-80)
От редакции. «Собрание сочинений в грамзаписи» Сергея Сергеевича Прокофьева (1891-1953) содержало 11 виниловых бокс-сетов с записями музыки на трёх-пяти долгоиграющих дисках в каждом и было выпущено в течение 1973-1981 г. Московским опытным заводом «Грамзапись». Аналогичное собрание сочинений Дмитрия Дмитриевича Шостаковича (1906-1975) выходило в девяти бокс-сетах, по 4-8 дисков в каждом, с единым дизайном. Это исполинское издание было осуществлено Ленинградским заводом грампластинок в течение 1976-1980 гг. В настоящее время комплекты «Собраний» представляют собой значительную ценность: на вторичном рынке в Европе они фигурируют в среднем по 25-50 евро за одну коробку.
Как ни странно, из Барнаула я захватил в село совсем немного магнитофонных бобин с записями. В основном это был джаз-рок и фьюжн. Но именно тогда я для себя понял, что записи групп «Кровь, Пот и Слёзы», «Прогноз Погоды», «Возвращение Навсегда», «Братья Бреккер» тоже классно слушать на хорошей громкости, чтобы ощущения от музыки были в том числе и на физическом уровне. С тех пор я проникся их музыкой и люблю её до сих пор. Эти записи тогда меня очень поддержали, потому что дефицит общения очень даже ощущался.
От редакции. Судя по иллюстрациям, которые подобрал Алексей Подымкин, слушал он следующие альбомы:
- Blood, Sweat & Tears «In Concert» (Columbia, 1976)
- Chick Corea «Return to Forever» (ECM, 1972)
- Weather Report «Heavy Weather» (Columbia, 1977)
- Brecker Brothers «Heavy Metal Be-Bop» (Arista, 1978)
Именно этот концертный альбом, который джаз-рок-группа братьев Рэнди (труба) и Майкла (тенор-саксофон) Бреккеров записала для лейбла Arista на концерте в клубе My Father’s Place на Лонг-Айленде (пригород Нью-Йорка) в 1978 г., мы и предлагаем послушать в заключение сегодняшнего очерка.
