| Михаил Митропольский, обозреватель «Джаз.Ру» Фото: Владимир Коробицын |
 |
Мне до сих пор не вполне ясно, обусловлена ли позорная в количественном отношении посещаемость концерта Орнетта Коулмана дурной организацией уникального события или же культурной провинциальностью столицы нашей Родины. Я не преувеличиваю: она заметна. Что касается джаза, то ставка на творческую составляющую, наличие собственного выражения лица стараниями ведущих деятелей джазового истеблишмента давно не в почёте. Помнится, на одной из пресс-конференций, поинтересовавшись присутствием на крупном московском фестивале хотя бы следов собственных культурных корней, я получил в ответ саркастический комплимент — «наш славянофил». Это вряд ли. Но ведь и старания делать среднего качества копии американского джаза тоже не путь в решении задачи «модернизации музыкальной культуры».
Как славно, что у «Управления культуры», а точнее — у Министерства по туризму, народным ремеслам и торговле области Сардиния таких задач нет. Они не боятся, что кому-то не понравится «этноджаз» или их обвинят в неправомерном использовании самого слова «джаз». Но они знают, с кем имеют дело, поэтому, устраивая один из самых необычных музыкальных проектов Сардинии, они не стали продавать билеты, а просто пригласили тех, кому это могло быть интересно. Таких набралось как раз на Театральный зал Дома музыки.
5 июля публике был представлен джазовый спектакль «Sonos e memoria», что по-сардски означает «Звуки памяти». Этот спектакль имеет 15-летнюю историю, а в его форме нет ничего необычного. На экране идет фильм, на сцене музицирует команда музыкантов. В этом действительно не было бы ничего необычного, если бы не органика, с которой соединились в этом представлении чёрно-белый видеоряд, народная сардинская музыка, джаз и ощущение единой корневой системы, вросшей в остров в Средиземном море. Несмотря на фантастическую смесь культур финикийцев, карфагенян, римлян, византийцев, вандалов, а позже — испанцев и итальянцев, на острове образовалась собственная оригинальная культурная основа, включающая все эти тысячелетние наслоения. Именно поэтому не стоит именовать происходящее на сцене world music: нет, это настоящий сардинский джаз, в котором формально занято только три джазмена. Правда, один из них всемирно (и даже у нас) известен: музыкальный руководитель процесса, рожденный на Сардинии трубач, флюгельгорнист, композитор Паоло Фрезу.
ДАЛЕЕ: подробности о спектакле, фотографии!
При том, что Италия в целом сейчас испытывает мощный джазовый взлёт, Фрезу стал несомненным лидером в этом процессе начиная с 1980 года, когда, собственно, у него и появился интерес к джазу. Фрезу — джазовый интеллигент, одновременно обращенный и к традиционному драйву, и к академическим формам, и к принципам развития и обрядовости фолка. Думаю, что появление его на фестивале в Архангельском два года назад вряд ли могло представить музыканта в полной мере — его надо внимательно слушать и следовать за музыкальной мыслью. А «травяной» фестиваль не предполагает сосредоточение на музыке, как таковой. Один знакомый музыкант, желая принизить значение Фрезу, сказал, что тот эстрадный человек, под него «можно танцевать». Мне же кажется, что, не желая того, он наградил Паоло комплиментом высочайшего уровня: танец — одно из высших чувственных состояний человека (не обязательно при этом двигаться), посмотрите Анри Матисса. Фрезу невероятно востребованный музыкант, спектр его проектов объединяет выступления от дуэтов с Ури Кейном и Карлой Блэй до взаимодействия с европейским Востоком в лице Дафера Юссефа, от театральных проектов и киномузыки до авангардной академической сцены. К родине он привязан не только тем, что родился и начал выступать в городе Беркидда на Сардинии: он регулярно возвращается в этот город и проводит там международный фестиваль «Time in Jazz».
Основой всего шоу является фильм, смонтированный из множества эпизодов жизни островитян режиссёром Джанфранко Кабидду. Это старые съёмки их труда, рождения, женитьбы, развлечений — нормальной человеческой жизни, которая только и может быть отправной точкой для любого, в том числе и возвышенного, духа. Идея объединения фильма с живой музыкой возникла в 1995 году и оказалась столь плодотворной, что спектакль с огромным успехом прошел на театральных сценах в Ницце, Милане, Кальяри, Страсбурге, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Тунисе, Нью-Йорке, Лондоне, Сингапуре, Монако, Базеле, Венеции и др. Однако 12 импровизирующих музыкантов на сцене оказались настолько ёмким организмом, что теперь чисто музыкальная интродукция, предваряющая собственно картину, оказалась больше самой киноканвы. Так что вся первая часть музыкального спектакля проходит при белом экране, и ничто не отвлекает от последовательности музыкальных соло, диалогов, квартетов, разворачивающихся во времени.
Самое начало — мужской вокальный квартет Su Concordiu’e su Rosariu переносит слушателя далеко в прошлое, гармонически удивительно напоминая грузинские хоры. Следующий эпизод — слово передается певице Элене Ледде, владеющей красками сардского пения, подчеркнутого игрой мандолиниста Мауро Пальмаса. Эпизод с Эленой уже демонстрирует недостаточную гибкость регулярного ритма в свободном фольклорном пении. После этой ритмической свободы единственный выход — на полиритмию, и включающийся флюгельгорн Паоло Фрезу делает этот переход так, будто в горах Сардинии все прошедшие столетия пасли овец, наигрывая исключительно на этом современном оркестровом инструменте. Следующий переход — почти цирк. В дело вступает сардский мастер игры на редком инструменте лаунеддас Луиджи Лай. Собственно, инструмент представляет собой набор флейт — низкая обеспечивает бурдон, остальные две-три разворачивают мелодию. Благодаря циркулярному дыханию музыкант плетет свои узоры высокими флейтами так долго, что уже хочется перемен. Они приходят в дуэте с перкуссией Федерико Санези. Вновь вступает мужской диатонический хор. Вязь народных напевов перехватывает бандонеон Даниеля Ди Бонавентуры в дуэте с трубой. Оказывается, кроме звёздного Фрезу, в команде импровизатор высочайшего класса с бандонеоном. В ритмическом отношении, в затейливости фразировки Даниели выше всяких похвал. Но этим сюрпризы не ограничиваются — соло виолончелиста Карла Кабидду (не иначе, родственник режиссёра) представляет виолончелиста-импровизатора такого класса, так легко превращающего свой камерный инструмент в свингующий народный, что диву даешься. Кажется, такой виолончели не хватает в некоторых сонных ECM-ских проектах. Эстафета продолжается опять дуэтом Элене Дедде с мандолиной, но на этот раз звучание инструмента приобретает барочно-фольклорный характер, к нему добавляется перкуссия, виолончель. Новый виток уже в состоянии большей импровизационной свободы, в котором труба и бандонеон в финале части создают романтическую картинку в духе Шопена.
Звучащий массив растёт и снова спадает, наконец, на экране появляется чёрно-белая картина моря и скал, картина жизни людей в центре Средиземноморья, музыка входит в канву видеорассказа, и ты понимаешь, что без этого прошлого не может быть и будущего у этих безумно талантливых людей, объединенных любовью к своей земле.
Может быть, и хорошо, что этот спектакль прошел в Москве без пафоса и в небольшом зале. Чтобы попасть на такие представления, неплохо приложить сколько-нибудь труда, который и должен возблагодариться.
